Свет во мраке

Вот что захватило мои мысли.

Что они делали на Горе?

Не видами же наслаждались?

Нет, возможно, они разглядывали разбитые в земляной чаше военные лагеря, оценивали количество медленно оттаивающих мертвяков, прикидывали свои силы и обсуждали грядущие военные действия. Может быть с вершины Горы они смотрели на древний сосновый бор изрядно пострадавший от начатого мною лесного пожара. Это вполне естественно для лидеров занять господствующее по высоте место и оттуда строить жизненно важные планы.

Прикинуть направление откуда может ударить засевший в лесу Тарис Некромант.

Подумать над тем, куда послать новые боевые отряды.

Понять, где разместить несколько десятков лучников, чтобы они неожиданно попотчевали сотней стрел ни о чем не подозревающего врага.

Но мне почему-то так не казалось. Однако не было и уверенности в своей правоте.

Чутье?

Да, наверное. И только благодаря ему, а так же большой толике везения, я все еще держался на плаву, а не превратился в безжизненный гниющий кусок мяса.

А еще новый всплеск страха.

Страха невольного, инстинктивного. Говорят, что некоторые звери не дерутся за свое место обитания. Им хватает инстинкта, чтобы определить, когда вступление в схватку бессмысленно. И тогда они просто уходят, желая спасти себе жизнь. Вот и сейчас. Стоило мне взглянуть на закутанную в черную материю высокую фигуру, как мне стало ясно — в этом бою я потерплю поражение. А этого я боялся больше всего. Поражения. Бесславного проигрыша.

Я согласен обменять собственную жизнь на нечто важное. Но не хочу оказаться глупым смельчаком ринувшимся на главного врага и тут же убитого. Нет уж. И ведь враг не один — их двое. Простых воинов я мало принимал в расчет, делая упор на свою силу и живучесть. Само собой они могут меня убить и разрубить на куски. Недооценивать их нельзя. Но если я успею добраться до главного врага и прикончить его, то можно и умереть. Но вот сбрасывать со счетов Истогвия я не спешил. Бывший крестьянин уже разок показал мне свою ужасную мощь. Этот успеет перехватить мой удар…

Однако чутье преобладало над страхом смерти. Я вновь взглянул на горный склон. Что там?

Поистине мудрым поступком будет предоставление Истогвию и Темному возможности сразиться со страшной дымной тварью. Может кто-нибудь из них падет в этой битве. А я должен воспользоваться подвернувшимся шансом. Сейчас всеобщее внимание приковано к бушующему в низине чудовищу. Мне надо лишь немного отойти в сторону. Достичь той линии кустарника, а затем уже приступить к восхождению.

Содрав с лица грязную и припорошенную костной пылью тряпку, я полной грудью вдохнул свежего воздуха, не обращая внимания на лежащий у моих ног скрюченный труп.

Добраться сюда было плевым делом. Сначала я отступил неспешно, а затем и пошел себе потихоньку, двигаясь по направлению к стоящему дальше другому отряду. Двигался я под углом и в скором времени оказался за спинами вражеских воинов, чье внимание было намертво приковано к громадному дымному пожирателю. Еще бы — там металась их возможная смерть, хочешь, не хочешь, а глаз не отведешь.

Выгадав подходящий момент, я поднялся по склону шагов на двадцать и нырнул в кустарник. И вот здесь мой план едва не рухнул. Вернее я так подумал в тот миг. Дело в том, что в кусты уже были заняты. Только не лазутчиком и убийцей вроде меня, а обычным дезертиром — перепуганным мужичком с бегающими загнанными глазами. Щуплый, в криво сидящих кожаных доспехах, в слишком большом для него шлеме. Но это я уже разглядел потом. После того как свернул ему шею. Я ведь с перепугу решил, что он меня там поджидал и сначала вонзит мне в шею меч, а затем поднимет тревогу. Впрочем, его участь так и так была решена. Я бы не стал оставлять в живых противника, пусть даже и не желающего сражаться. А попади он в руки дядюшки Истогвия — ему бы пришлось еще хуже. А так хотя бы умер очень быстро, что даже как-то чересчур милосердно по отношению к жалкому трусу.

Для верности выждав еще немного, я убедился, что мой подъем либо остался незамеченным, либо же на него не обратили внимания. Никаких окриков не последовало, следом за мной не поднимались любопытные или подозрительные стражи. И все по-прежнему смотрели вдаль — туда, где несколько черных фигур почти добрались до страшного гостя.

Я бы с удовольствием взглянул на схватку. Вдруг бы увидел чего интересного. Жажду, но не могу. Если я хочу осмотреть вершину Горы, мне надо торопиться. Сомневаюсь, что подобный случай может подвернуться еще раз.

Поднявшись, я, не покидая прикрытия кустов, пригибаясь, продолжил подъем, старательно выбирая куда ставить ноги. Гора не так уж велика. Это не каменный величественный и гордый исполин с посеребренной снегом вершиной теряющейся в облаках. Это жалкий и притом рукотворный карлик пропитанный мерзкой тьмой. Гнилое яблоко с цельной на вид кожурой. А сожмешь такой плод в руке и во все стороны брызнет гнилая вонючая жижа переполненная белесыми корчащимися червями…

Мое тело переполнено чужой жизненной силой. Мне неведомо чувство усталости. Я могу оббежать каждую пядь склона, могу множество раз спуститься и вновь подняться. Заемная сила рвет меня на части, дарит чувство эйфории и непобедимости.

Но мне не приходится так уж сильно искать — я прекрасно запомнил тот участок горного склона, по которому спускались ниргалы и Истогвий с Темным. Если последние два ступали достаточно мягко, то вот закованные в железо рыцари легким шагом похвалиться не могли.

Едва подобрался чуть ближе, как сразу же заметил глубокие борозды на земле, вырванные пучки травы и содранный дерн. Эта «колея» шла от вершины к подножию прямой линией. Что боле чем разумно — в земляной чаше внезапно поднялась тревога, закричали люди, показалась ужасная дымная тварь начавшая всеобщее истребление. Истогвий с Темным не могли не заметить происходящего и уж точно не могли не броситься на помощь собственным воинам. И поспешили вниз по прямой, взрывая землю и вырывая траву. Теперь же я последую по их пути в обратном направлении…

Когда я поднялся еще выше, что-то заставило меня обернуться и взглянуть на дно земляной чаши.

Удивительное зрелище…

Облако смертоносного дыма замерло на месте, в нескольких шагах от него стояла высокая и худая фигура в развевающейся черной мантии. Они словно бы общались — так мне показалось. Именно что общались, а не сражались. Я могу поверить, что с тварью можно поговорить и что она обладает неким разумом, но ни за что не поверю, что чудовище, превращающее живых существ в костяную пыль за одно мгновение, можно убить одной лишь силой мысли. Может Темный был еще и боевым магом, быть может, он пытался уничтожить дымное облако, но нет — слишком уж оно спокойно висело над землей. Я и многие другие стали свидетелем не битвы, а разговора. Беседовали два кошмара. И кто знает, о чем они сейчас болтали…

Развернувшись, я продолжил подъем, стараясь подниматься как можно быстрее. Время решало все.

Израненная железными сапогами земля привела меня к удивительному месту. Из ставшего еще более крутым горного склона выдавался громадный камень размером с дом. Выдавался лишь частично, не больше четверти этого велика было обнажено и подставлено ветрам. У самого края зияла глубокая вертикальная трещина. Высотой в полтора человеческих роста. Шириной достаточной, чтобы пройти не поворачиваясь боком. И это не прихоть природы — на камне были отчетливы видны следы инструментов. Кто-то добросовестно стесал камень, убрал лишнее и расширил проход. И это не гномы. За последний год я достаточно насмотрелся на работу коротышек. Здесь работали не гномы. Люди. Кто-то достаточно умелый и старательный.

В шаге от трещины лежало несколько крайне крупных каменных плит. Толстые и большие. Весьма тяжелые. Очень старые, покрытые частично сорванным покровом из зеленого и желтого мха. Сомневаюсь, что смог бы поднять одну из плит в одиночку — даже со своей нечеловеческой силой. А вот три-четыре ниргала запросто справятся с таким поручением. И могу спорить, что еще сегодня плиты надежно закрывали трещину, защищая ее от посягательств ветра, дождя и незваных гостей.