Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)

– Не знаю, – вздохнул помощник старшего писца, не глядя на перетрусившего сторожа.

Ему надо еще представить отчет начальству и решить, кому из них и что можно рассказывать.

Раату занимался одним из своих основных дел. Он творил суд. Для этого двор Дома людей очистили от просителей, поставили полотняный навес, в тени которого на резном деревянном кресле с высокой спинкой уселся главный инспектор, облаченный в белоснежное платье с узким передником, украшенным продольными золотыми полосами. Гордо вскинутую голову украшал пышный парик из человеческих волос, а на плечах, поверх расшитого бисером широкого воротника, лежали золотые пластины ожерелья с иероглифами, обозначавшими многочисленные имена живого бога. На среднем пальце правой руки сверкал перстень с именной печатью, и даже на сандалиях поблескивали серебряные вставки.

Статуэтки богов Айха, Сета, богинь Маты и Небхет на высоких шестах стояли по углам двора, а в воздухе еще чувствовался запах горелого папируса.

Вокруг толпились многочисленные помощники, помощники помощников, слуги и служанки. Отдельно под охраной двух мождеев стояли преступники, чью судьбу он должен сегодня решить. Двое стражников деловито раскладывали на циновке вымоченные в соляном растворе прутья, пробуя их на гибкость. Немногочисленные зрители, преимущественно родственники и друзья обвиняемых, тихо переговаривались у входа во двор, не решаясь переступить незримую черту.

Судья вполуха слушал привычное бормотание писцов. Долги, непочтительность к богам, мелкие кражи, драки, использование чужой земли. Приговор, как правило, отличался только числом ударов. Кажется, сегодня ему никого не придется отправлять на исправительные работы.

Мождеи работали не покладая рук, то и дело откладывая измочаленные прутья. Получив наказание, осужденные отправлялись к родственникам сами, или им помогали встать с пропитанной кровью циновки и уводили, подхватив под руки.

Главный инспектор устал сохранять важное и надменное выражение лица, приличествующее судье. У него сильно чесалась правая нога, и выпитое пиво все настойчивее просилось наружу.

Торопясь поскорее отделаться, он даже не стал выслушивать робкие возражения подсудимого, обвиненного женой в недостаточном внимании, и приговорил его к десяти ударам, а его супругу, заподозренную в неверности, к двадцати. После чего встал и сопровождаемый глубокими поклонам скрылся в парадном входе Дома людей.

Вернувшись из персональной уборной, устроенной на заднем дворе, он успел переменить одежду, снять и отправить со слугами домой лишние драгоценности и даже выпить пива, пока не явился вызванный с самого утра первый пророк храма Сета.

После обмена приветствиями, Сетиер самым любезным тоном поинтересовался:

– Что за важное дело, о котором вы хотели со мной поговорить так официально?

Жрец уселся на табурет с ножками в виде львиных лап и с любопытством посмотрел на хозяина кабинета.

Тот обернулся и взял стоявшую у стены длинную палку, завернутую в белую ткань.

– Я хочу возвратить храму Сета знак второго пророка! – торжественно сказал главный инспектор.

Жрец удивленно вскинул брови, морщины лесенкой выстроились на узком лбу.

Хозяин кабинета развернул грубую ткань.

– Вы ошибаетесь, господин Раату, – улыбнулся первый пророк. – Это не наш посох.

Улыбка замерзла на губах главного инспектора.

– Как это? Я хорошо помню встречу Тусета. У него был именно этот посох! Вот голова змеи. Вот иероглифы: "Сет, дающий мудрость" и "Слава тебе, великий бог".

– Ну и что? – пожал плечами Сетиер. – Ктото сделал похожий и только! Настоящий мы сожгли. Колдун Тусет осквернил его. Храм уже заказал новый посох для нового второго пророка.

Давно судья не оказывался в таком глупом положении, а первый пророк спокойно смотрел на него чуть насмешливым взглядом, в котором, однако, читалась глубоко спрятанная тревога.

– Ктото изготовил подделку? – нашел в себе силы усмехнуться главный инспектор. – Но для чего?

– Вы у нас Судья людей, вот и узнайте, кто совершил это преступление. – Отыщите его и накажите по всей строгости.

– Тогда извините меня, мудрейший Сетиер, что вам пришлось проделать такой долгий путь по полуденной жаре.

Хозяин кабинета встал и поклонился. Длинные локоны парика скрыли от собеседника злобно сверкнувшие глаза. Когда Раату выпрямился, его лицо не выражало ничего кроме вежливого сожаления.

– Это ваш долг, господин главный инспектор, – первый пророк поднялся с табурета и, ответив на поклон, вышел, гордо вскинув гладко выбритую голову.

Главный инспектор дождался, пока стихнут его шаги, схватил лежащий поперек стола посох и запустил его в стену, отколов изрядный кусок глины.

Приоткрыв дверь, в кабинет заглянул испуганный помощник.

– Седак Карахафр просит вашего сиятельного внимания, – пробормотал он, опасливо пряча глаза.

– Пусть заходит, – начальник уже выпустил пар и слегка успокоился.

Помощник старшего писца поднял с пола посох, стряхнул с него пыль и внимательно посмотрел на главного инспектора.

– Этот лысый гусь сказал, что он не его! – прорычал Раату. – За дурака меня держит?!

– Сетиер говорит, что это не посох второго пророка храма Сета? – уточнил Карахафр.

– Ну да! – хозяин кабинета откинулся на спинку жалобно скрипнувшего кресла.

– Это хорошо, господин, – неизвестно чему обрадовался седак. – Прошу вас уделить мне немного вашего драгоценного времени.

– Ты чтото узнал?

– Слуга Тусета Алекс скрывается гдето у брошенного храма Баст, – начал доклад гость. – Второго чужака мождеи схватили раньше, но не доложили вам. Наверное, хотели с его помощью выяснить у жены Небраа, где прячется Алекс, чтобы убить потихому. Вот только девчонка тоже этого не знает. Думаю, чужаку помогает ктото из келлуан.

– Кто?

– Возможно помощник Тусета? – предположил Карахафр. – Хотя, Сетиер три дня назад отослал его в Идас. Или портной Анубенх, но мождеи уже обыскивали его дом и ничего не нашли.

– Что там с кровью в подвале Небраа? – озабоченно нахмурился Раату. – Только еще одного колдуна в городе нам и не хватает!

– Странная история, господин, – помощник старшего писаря указал глазами на табурет.

– Садись, – махнул рукой хозяин кабинета.

Седак подвинулся ближе к столу.

– Соседи заметили человека, похожего на слугу, который вчера вечером привез в усадьбу Небраа те самые оплетенные камышом кувшины.

– Кто такой?

– Его раньше никто не видел, – покачал головой Карахафр и тут же понизил голос. – А вот осла узнали…

– Он принадлежит Сетиеру?! – догадался главный инспектор.

– Да, мудрый господин, – улыбнулся седак. – Я уже доложил об этом старшему писцу.

Главный инспектор замолчал, "переваривая" услышанное.

– Ты так и не узнал, что за история с этим посохом? – спросил он после короткого раздумья, кивнув на шест, который гость все еще держал в руках.

– Выяснил, – возразил тот. – Но это только для ваших ушей, мой мудрый господин. Прошу, наберитесь терпения.

Заинтригованный Раату кивнул, скрестил руки на груди и с интересом посмотрел на собеседника.

Карахафр выглянул из кабинета и чтото проговорил.

– Сейчас, господин, – заверил он. – Еще чутьчуть терпения, и все станет ясно.

В дверях появился помощник Судьи людей с широким бронзовым топором. Седак кивком поблагодарил его и выпроводил удивленного мужчину из кабинета.

– Значит, это не знак второго пророка храма Сета в Абидосе? – весело сверкая глазами, поинтересовался он у главного инспектора.

– Так сказал сам Сетиер, – подтвердил тот, предвкушая интересное представление.

– Тогда это не будет святотатством! – с этими словами Карахафр рубанул топором по самой толстой части посоха.

Привлеченный шумом в комнату ворвался помощник с обнаженным мечом. Начавший о чемто догадываться Раату резко рявкнул:

– Вон!

Тот сразу исчез.

Седак ударил еще раз.