Хроники Горана. Рассвет

Но закончить фразу Поций не успел.

- Да снизойдет на вас Благодать Сестер, дети мои... - в кабинет вплыла обширная туша в белом балахоне. Предстоятель Белого Синода при Добренце прелат Акакий, благостно улыбнулся и продолжил укоризненно покачивая головой: - Ваше рвение приятственно, однако, ереси мерзкие требуют святого вмешательства ибо вельми злокозненны и склонны к обильному прорастанию в умах человеков.

- Ваше святейшество... - все в кабинете склонились в почтительном поклоне. И я тоже... но немного позже, чем остальные. Боялся обрушить полку...

Предстоятель продолжая улыбаться, толкнул ногой в сандалии мешок с головой обра, хмыкнул и приказал латникам в белых надоспешниках у себя за спиной.

- Чада мои, берите сего... - толстый палец показал на меня, немного помедлил, совершил круговое движение и ткнул в секретаря. - И сего. А остальные, собственным порядком ко мне на беседу. Со всеми документами, артефактами и прочими свидетельствами ересей. И с открытым душами.

Я относительно был готов к подобному развитию ситуации. Относительно, потому что вчера Влахий предупредил: свидетелей, Синод предпочитает допрашивать уже после некоторой отсидки в казематах, для пущей откровенности. Но то что это произойдет так скоро, точно не ожидал. Некстати, ой как некстати, хотя подобного развития ситуации в любом случае было не избежать. Об этом сразу заявили Явдоха... тьфу-ты, Алисия и Влахий. Если кто и сможет помочь мне разыскать черных, а, следовательно, Петунью, то только Синод. И только они могут справиться с чернокнижниками. Мне самому, без поддержки, даже не стоит и пытаться. Можно попросить помощи у чародейских Лиг. Можно, но чародеи не помогут. Они считают черных своими, плотью от плоти этого мира. А еще, многие из них помнят, что устроили белоризцы в Донатову Резню, помнят сотни сгоревших на кострах невинных владеющих, и не станут помогать из чувства противоречия, в пику Белому Синоду. Так что я готов договориться с белоризцами и принять условия их игра. А если надо для этого посидеть немного в подземелье - пожалуйста, не рассыплюсь.

Протянутые руки украсились массивными кандалами, засапожник и пояс с пястью перекочевали к усатому уряднику. После чего меня правильно сориентировали в пространстве и невежливо подталкивая в спину повели в сторону каменного здания с высоким шпилем, на конце которого красовался золотой кулак с раскрытыми тремя пальцами. Резиденция Предстоятеля Синода и одновременно Высокий Трибунал Белого Синода. Что-то мне эти названия сильно напоминают... Вот только что? Неужели в моем прошлом мире, существовало что-то подобное? Вполне возможно...

Длинный спуск по каменой винтовой лестнице, еще запутанные тесные коридоры, запах сырости, мочи и дерьма и за спиной с лязгом захлопнулась тяжелая, окованная металлическими полосами дверь.

Напоминающая узкий пенал камера без окошка, колченогая табуретка, тюфяк с вонючей прелой соломой в углу, склизкие стены и свисающие со сводчатого потолка лохмотья мокрого мха. После роскоши бордельного номера обстановка выглядит как-то уж очень скромною. Но по сравнению с темницей на Звериных Островах, вполне ничего.

- Тебе не кажется Горан, что ты зачастил по тюрьмам? - поинтересовался я сам у себя.

Истошный вибрирующий вой, прорвавшийся даже сквозь толстенную дверь, зловеще проаккомпанировал мои слова.

- Нет, отличный метод, после такой ненавязчивой обработки, свидетели и прочие, станут просто кристально откровенными. Преклоняюсь святые отцы... - я отвесил поклон двери и брякнув кандалами уселся на табуретку. Ну а что? Остается только ждать. Хорошо что сегодня сытно позавтракал, хлебать баланду как-то не прельщает. Если меня вообще собираются кормить.

Вопли продолжились, потом кого-то протащили по коридору. Видимо после экзекуции, всхлипы и стоны, вполне на это намекали.

Закрыл глаза, собираясь немного вздремнуть и...

В мое сознание как будто кто-то заглянул. Не злой и не добрый, просто чужой и от этого очень страшный. Заглянул, парализовав нестерпимым холодом и сразу скрылся. Я не успел ничего увидеть, только какие-то размытые очертания в сплошной тьме расцвеченной льдистыми искрами. И... и в первый раз в этом теле мне стало страшно... очень...

Я помотал головой и с силой провел по лицу ладонями, стараясь согнать наваждение. Согнал, но глаза больше не закрывал. Хотел, для того чтобы проверить, не вернется ли незваное нечто, но не смог. О том, кто это... или что это, задумываться не стал, прекрасно понимая, что не найду ответа. А... , а, амулет, верно хранивший меня все это время, даже не шелохнулся....

Попробовал считать капли воды, разбивающиеся об пол, дошел до второй тысячи, а на двух тысячах пятнадцатой, по коридору протопали кованные башмаки и остановились возле моей камеры.

- На выход...

- Мордой к стене...

- Пошел вперед...

- Налево... - сиплый голос за спиной обыденно подавал команды, иногда подправляя маршрут тычками. Отчего-то показалось, что меня ведут в пыточную. И предчувствия не обманули.

Уже приевшаяся вонь, тусклые масляные светильники, на ободранных стенах в образцовом порядке развешаны разнообразные инструменты, назначение которых не вызывает никаких сомнений. У дальней стены несколько замысловатых конструкций, в одной из которых я уверенно опознал дыбу, правда, в несколько продвинутом состоянии. Пара парней возле жаровен с тлеющими углями любовно начищают инструментарий, третий, возрастом постарше, коренастый пузатый мужик, в красном колпаке и кожаном переднике на голом пузе, с отеческой улыбкой за ними наблюдает.

А... ну да, рядом с ними, на железных козлах распят голый пациент, скорее всего в бессознательном состоянии, но почему-то в нетронутом состоянии. То есть, пока еще не пытанный. Вроде как. Или?.. Не, просто обгадился и все...

- Сюда его, голубчика...

Сбоку от двери, за большим столом вольготно расположился, сам, его святейшество Предстоятель. Надо же какая честь, а я ожидал кого-нибудь рангом пониже. Рядом с ним, за узкими кафедрами, еще три человека. Судя по перьям за ушами, писцы. И пятый, листающий здоровенную книгу, в потертом кожаном переплете. Он один из всех в пыточной, был одет в цивильную одежду. Неброско, но дорого и даже щеголевато. А вот лицо... его лицо напоминало породистую собаку, красивую, с идеальным экстерьером, но все же собаку. Даже не знаю, откуда у меня такая аналогия взялась, но она как нельзя верна.

- Присаживайся, мил человек, - прелат Акакий радушно показал мне на табурет и махнул рукой надзирателю. - А ты пока свободен...

- Внимаю... э-э-э... вашей, г-м, вашему... вашему святейшеству... - я запутался в титулах прелата, в итоге фраза прозвучала как будто из уст косноязычного идиота. И внутренне обругал себя самыми последними словами.

- А куда ты денешься, чадо мое... - прелат склонил голову набок, внимательно рассматривая меня. - Ну-ка, обрядите его...

Двое подпалачников живо навесили на меня вериги с какой-то бляхой на груди, в которую был врезан большой белый камень, очень похожий на хрусталь.

Понятно, знаю уже. Негатор. Блокирует любое чародейство у допрашиваемого. А я и не собираюсь.

Прелат продолжил рассматривать меня. Надо сказать, выглядел он совсем не грозно, эдакий душа человек. Даже вполне обаятельный. Опрятен, тщательно выбрит и пахнет хорошо: сливовицей и копченостями. И глаза... глаза добрые. По-настоящему добрые.

- Ваше святейшество, сей муж есть Горан из княжества Переполье, словен, двадцати и трех лет от роду, прозвище 'Лешак', прознатчик с лицензией гильдии града Люблена, соответствующие грамоты присутствуют, не поддельные... - речитативом затараторил один из писцов. - Прибыл в град Добренец двадцать шестого числа сего месяца, сопровождая как хранитель тела некую Франку Додон и ее дочь, Петунью Додон, обе из рода подгорников. Оные хафлингессы в изобилии скупились у лавочников и на следующий день убыли из града, а сей Горан, остановился в борделе для развратного времяпровождения, где по сей день и обретается...