Альдана Последняя королева эпохи

— Он не прислужник, он значит для меня нечто большее, — загадочно ответила ведьма, но никто, включая самого колдуна, не подозревал, что отчасти красавица врёт. — Это Виктор Эванс, — представила она его с нескрываемым удовольствием.

— Быть этого не может, — пробормотал Томас. — Он ведь, как и два его друга, пропал без вести, возвратившись уже духом!

— Виктор Эванс… Это действительно вы? — Тина изумилась совсем по-детски.

— Да, это я, — тёмный мрачный колдун непроизвольно улыбнулся, глядя в глаза девушке.

Для компании, вероятно, он и его погибшие приятели — почти что кумиры, предложившие когда-то идею, за которую последующие поколения не жалеют жизни. Эта девушка совсем ребёнок ещё, не утратила наивности и трогательной преданности идеалу. Виктор не мог сразу же быть грубым с ней, ему хотелось дать Тине немного заблуждения напоследок. Наверное, это было большей жестокостью, чем показать свою истинную сущность сразу, но для меньшего зла необходимо было усилие над собой, а таковые колдун давно разучился делать.

Короткий, секундный приступ головной боли стал напоминанием Эвиланы о том, что не стоит показывать пленникам те остатки добра, которые сохранились в сердце Виктора.

— Не думали, что встретите меня? — добавил колдун насмешливо.

— Твои тёмные дела, Эвилана? — спросил Томас холодно, понимая, что вопрос риторический.

Ведьма, тем не менее, сказала кое-что в ответ, и не совсем то, что друзья ожидали:

— Виктор сам вам всё изложит. Так ведь, дорогой?

— Я расскажу, — он не стал возражать.

В воздухе появилось небольшое плотное облако тёмно-серого, почти чёрного дыма. Эвилана опустилась в него, как в кресло, в расслабленной позе, закинув ногу на ногу, как обычно. Дым удерживал её. Виктору предлагалось вести повествование на ногах.

— Итак, что вам известно обо мне? — начал маг, расхаживая по свободному пространству помещения. — Я и мои друзья, Тим Астор и Фред Картер, занимались исследованием этой пещеры, иногда возвращаясь в город с отчётами. Однажды мы снова отправились в зловещее место — и исчезли, больше нас никто нигде не видел. Поиски успехов не принесли. Всё, что осталось от нас — мой дневник. Вскоре среди Великих Ветров появились наши души. Так?

— Мы знакомы с некоторыми его страницами, — Тина прекратила таять. Временно.

— Я безумно счастлив, — съязвил Виктор; вдруг он подошёл к девушке и спросил, взявшись за прутья решётки и прижавшись к ней лицом, оно оказалось сантиметрах в двадцати от лица Тины: — Леди, а что вы думаете обо мне?

— Я? — прошептала девушка, густо покраснев.

— Ты, ты.

— Вы много сделали для всех нас. Пусть вы сами не добились, чего вы хотели — но ваше дело продолжили, — смогла вымолвить лучница, преодолев невероятное смущение.

— Не добился?! С чего ты так решила? — оскалился Виктор.

— Отстань от неё… — начала заводиться Кларисса, но Тина не растерялась.

— Вы в плену у Эвиланы, — девушка вздрогнула из-за того, что посмела упомянуть о ведьме в её присутствии в третьем лице, и метнула испуганный взгляд в красавицу, но та лишь ухмылялась. — Друзей ваших с вами нет, они ведь мертвы…

— Верно, их нет в живых, — Виктор убрал руки, отдалился, но снова мерить пространство шагами не стал, остановился: — Я видел их гибель. Я её и устроил.

Кто-то ахнул, кто-то оцепенел. А некоторые: Джессика, Кларисса и Дашка, — не изменились в лице, только глаза стали ненавидящими.

— Сам додумался или леди Армад надоумила? — задала вопрос воительница.

— Сам, — он повысил тон, вспыхнув из-за того, что Джессика отозвалась об Эвилане так пренебрежительно. — С каждым днём исследований я понимал, что источник — уникальная сила, которой следует найти применение, а не уничтожить её. Тим и Фред были настроены решительно: его существование должно быть прекращено. Я старался переубедить их — они думали, что у меня помешательство, вызванное влиянием чёрной магии. И мне пришлось познакомить их со смертью. Одно моё продуманное, якобы неосторожное движение — и был разбужен демон, едва ли не самый опасный из всех, что когда-либо обитали в этой пещере, такой же сильный, как и Денефикс, которого одолели сёстры Винсент, очевидно, не без помощи духа-хранителя. Я нарочно споткнулся, выронив сферу, которую нёс в руках. Она была очень тяжёлая, и звук падения заставил демона проснуться. Я наложил на себя чары невидимости и смотрел, как он терзает моих приятелей.

Он прервался, наблюдая за тем, как цепенеет от его слов компания. Эвилана улыбалась, покачивая головой. Последний кивок был сильнее и означал, что Виктор может продолжать, что маг и сделал.

— В заброшенном дворце риксов я обнаружил летописи племени, говорящие, что источник зла заставил этих людей покинуть пещеру. Дело было в конце первой четверти Эпохи Вампиров, тогда риксы были совсем малочисленным народом — действительно лишь маленьким племенем, и в этой пещере они могли укрыться все; тут, как вы видели, располагался их единственный город. Но урок истории нам ни к чему, — проронил Виктор. — Всё, что вам интересно будет знать — шаманы племени использовали магию источника зла, вели записи, где фиксировали результаты своей деятельности, и оставили это всё во дворце. Я узнал из записей, что сила источника была нужна им, чтобы отделять часть души от тела, это являлось необходимостью в случаях, когда чьё-то сознание заражалось чёрной магией, тогда больная часть его изгонялась. Я таким образом выпустил часть своей души, чтобы ввести всех в заблуждение: будучи здоровой, она, отделившись, стала духом, и все подумали, что я тоже погиб.

Джессика, Теона и друзья из Большого Мира уже сталкивались с предательством два года назад, но всё же к подобному проявлению худшей части человеческой натуры ещё не привыкли, поэтому никак не могли оправиться. Остальные вовсе были в полубессознательном состоянии.

— Виктор тогда не знал меня, поэтому проделал эту работу по разделению души сам, — произнесла Эвилана, как всегда, томно растягивая слова. — Да и не владела я в то время такой магией, мне всего семь лет было. Встретились мы с Виктором благодаря человеку, который находится среди вас.

Кто-то недоумённо уставился на Дашку, кто-то — на Николаса (всё-таки о нём мало что знали, а сам он про себя никогда не рассказывал), кто-то — на Клавьера (парень-то про себя ничего не помнил).

— Не на тех думаете, — Эвилана встала, дым под ней растворился, ведьма прошлась вдоль решётки и замерла перед Вироном. — Это тихий, незаметный, молчаливый Вирон Орбенс.

Внезапно бедняга стал задыхаться. В глазах ведьмы сохранялась безмятежность, которая у всех магов исчезает в момент сотворения любого заклинания, в том числе и невербального. Стало быть, Вирон мучается не из-за её колдовства, но в это не верилось.

— Объясняй, — потребовал Бруно.

Эвилана, ко всеобщему удивлению, так и поступила, без всяких туманных вступлений или ядовитых уколов:

— Леди Аленто вам неоднократно говорила, что двенадцатилетней девочкой я уже практиковалась в чёрной магии такой сложности, которую изучают второкурсники университетов и академий магического профиля. Но известно ли вам, что я занималась втайне ото всех, потому что то колдовство, что я изучала, разрешено применять лишь во время войн, настолько оно разрушительно. Родня моя вообще думала, что я пойду по её стопам и стану белым магом. А меня прельщали тёмное колдовство, алхимия и демонология. Эти три вида магии в городишке, где я росла, не признавались вообще. Я ненавидела всех его жителей, в том числе и свою семейку. Когда по городу расползлись слухи о том, что его собираются уничтожить в целях освобождения места для некрополиса, я была только рада. Слухи подтвердились. Радости мешало только то, что жителей должны были предупредить заранее о том, что город сносят, а я не желала, чтобы эти люди, стремящиеся переделать меня и старательно ломавшие мне жизнь, продолжали существовать. Можно было запросто договориться с теми, кто должен был уничтожать город, но только меня, малолетнюю девчонку, никто бы слушать не стал. И вдруг я встретила Вирона. Ему тогда восемнадцать было. Городок у нас был маленький, все друг друга знали, и я удивилась, почему раньше не видела этого человека. Впрочем, он не подозревал о моём существовании и был удивлён не меньше. Какова была наша радость, когда выяснилось, что у нас одна и та же боль: мы оба чёрные маги, обоих нас за это не любят родные, мы вынуждены скрываться ото всех — поэтому и не встречались раньше.