Дух трудолюбия (СИ)

Я кивнул, мысленно соглашаясь со сказанными словами. Иного выхода пока все равно нет.

-А сейчас ступай с Аркадием, моим помощником. Он покажет тебе твой дортуар и ребят, с которыми ты будешь здесь жить. Выдадут форменную одежду и обувь, в котором будешь здесь учиться и работать. Береги ее, она государственная...и денег стоит. Кстати, весьма странная у тебя одежда, но в ней здесь ходить не сможешь. Не по нашему уставу. Когда переоденешься, ты свое сам застирай и отдай девочкам в мастерской. Они ее тебе заштопают. Так, еще ... не забудь, завтра у тебя начнутся классные уроки, а после обеда – практическая в мастерских. Ах-да-а, куда ж тебя направить, ты же ничего не помнишь...Или помнишь?!

Я помотал головой, отрицая.

-Нда-а-а ...Задали мне задачку! Слушай, Сережа! А ты грамоте вообще обучен, читать-писать умеешь? – вдруг спросила меня женщина, стрельнув в меня вопросительным взглядом.

- Не помню, уважаемая Акулина Валериановна, но я буду стараться...научусь. Книжек бы мне каких...

-Ить ты какой шустрик! И уже подхалим! Книжек ему сразу подавай – рассмеялась женщина: – Похоже палец тебе в рот не клади, сразу цапнешь! Будут тебе книжки!

И что-то вдруг решив для себя сказала:

- М-м-м-м, так...на вид вам, молодой человек, лет четырнадцать-пятнадцать, поэтому...определю тебя пока в шестой. Посмотрим на тебя со стороны. Если грамотен, оставим так или переведем в другой, к ребятам постарше. Если ж нет, переведем к тем, кто помладше. На тебя посмотреть – так вроде учен... А, ладно, решила – быть по сему.

Немного подумав, она собралась идти, повернулась, сделала пару шагов к лестнице и снова спросила меня:

-Сережа, а под какой же фамилией тебя в метрику-то вписать? Может вспомнишь хоть свою фамилию-то?

- Не...не помню, Акулина Валерьяновна, но буду не против, если запишете меня под фамилией Конов. На бирке куртки написано, наверное, моя фамилия-то.

- Хорошо, так и поступим. Запишу по бумагам Коновым. Еще. Сережа, ты верно голоден?!

Я снова кивнул головой, соглашаясь с ее словами.

-Ступай! Иди в дортуар с Аркашей! Потом поговорим! Сходи на обед, поешь, я же сейчас распоряжусь.

Идем с бородатым помощником Акулины Валериановны, оказавшимся моим сегодняшним экскурсантом, по жизни оказавшимся местным сторожем. Четырехэтажный дом, в котором протекала жизнь всех воспитанников императорского приюта был довольно просторным. На нижнем этаже помещалась парадная зала с прихожей, служившая для детских игр и прогулок, а иногда и для занятий, учительская с канцелярией, библиотечная, рукомойня, гладильня, банно-прачечная, отхожие места и большая столовая. Второй этаж был отдан под учебу, полностью состоя из классов и залов. Верхний этаж был нарезан на дортуары, большие спальные комнаты для воспитанников и раздевалки. Цокольный же этаж занимали кухня с кладовой, сторожкой и угольный склад. Пока шли по длинным гулким коридорам с высокими потолками и белеными стенами по интересной плитке с греческими мотивами, Аркаша мимоходом успел показать мне расположение некоторых, несомненно важных для, впервые поступившего новичка, мест. Флигель, где жили мальчики и юноши, и флигель для девочек и девушек, расположение учебных классов и мастерских, фельдшерскую комнату, музыкальную и похожий на танцевальный, гимнастический зал. Отдельно он провел меня по пристроенным к приюту помещениям мастерских. Было видно, что Аркаша проделывал такую экскурсию для новичков не в первый раз. И заодно успел рассказать мне нехитрые правила внутреннего распорядка в приюте.

- Серега... ты вроде малый уж большой, объясняю на раз. К барышням приставать ни-ни. Озоровать не смей. И курить, и пить, и драться тут ни-ни. Распорядок наш приютский соблюдай с почтеньем. У нас тута приют особый – Аркаша поднял вверх палец: – Императорский! Здеся и спрос такой. Не дай боги, забалуешь! Попадешьси в первый раз – будет тебе предупрежденье. Второй раз – строгое предупрежденье. В третий – у нас переводят в другой приют на окраине, похужей нашего. Есть тут такой. А если заворуешь у кого и пымають – пощады аль помощи не жди. Акулина Валерьянна этого дела страсть как не любит! Больно тебе аль тяжело – зубы стисни, но терпи! Ежели что нужно – для тебя главный есть староста, классный наставник, мастер и надзиратели. Иль мене поспрошай, может подскажу чего.

Открыв дверь в дортуар, где двумя длинными рядами стояли несколько одинаковых столов, стульев и заправленных кроватей, на которых валялись трое ребят, немедленно вскочивших при появлении Аркаши, он гаркнул:

-Петька, Илья, Олежка! Значится так...к вам я новенького подселяю! Знакомьтесь сами, кличут Сергеем. И не забижать, а то знаю я вас! Староста, тебе задание. Обсказать ему про наши порядки, показать тута все, расположить, сходить к Анисиму за бельишком и сводить на обед! Последнее -первым. И в рукомойню сразу зайдите. Акулина Валериановна ужо распорядилась. И не забудь, Петька, седня вечор у нас банно-прачечный. Ну, ребята...я пошел, а ты, давай-давай, обживайся тут.

И закрыл за мной дверь.

-Ты – Сергей? – вскинул руку паренек, названный Аркашей старостой. А меня Маркиным Петром кличут!

-Здоров! Будем знакомы.

-В нашем классе я тут главный, старостой выбрали. А это Федькин Илья и Радулов Олег. А по фамилии как тебя?

-Конов. Сергей Конов. Больше ничего не помню.

-Ба! Не помнишь? Как это тебя угораздило?

-Ну-у. Гулял по улице и под паровик какого-то начальника попал. Дорожное происшествие. Доктор сказал, мозги отшибло.

-Ба! И что дальше?

-А что дальше. Ищет полиция, ищут родители...как-то так.

-Жаль, что ты совсем ничего не помнишь? А что это у тебя одежа с ботинками такая странная? И буковки аглицкие. Заграничное, верно?!

-А, иностранная.

-Только тута у нас ее носить нельзя. Только можно форменную. Ну пойдем, а то обед, наверное, в столовой там уже холодный.

И впрямь, выданный мне обед был едва теплый. В столовой молодая повариха налила мне остатки жижки с кислых щей, оставшихся с обеда, дала парочку яиц вареных и ломоть хлеба.

-Больше, увы, нет! Не ждали тебя, юноша – сказала она.

Ну и ладно. Нет так нет.

После обеда пошли к кладовщику в подвальный этаж. Петр вел меня по этажам, как Аркаша, снова комментируя все вокруг. Добравшись до искомой кладовой, навстречу нам вышел худой человечек высокого роста в кожаном фартуке и суконных наладонниках.

- Дядька Анисим, здрав будя! – Петр поздоровался первым.

- И тебе здравствовать! Чего пришел?

- Да вот, новенький у нас. Одежа нужна.

Кладовщик, профессионально оценив рост и комплекцию парня, пригласил ребят в кладовую:

- Ну заходите-заходите, ребятки. Сейчас рост померяем и соберу.

Сборы прошли быстро. Староста ушел раньше, сказавшись делами. Тем временем кладовщик лихо лазил по стеллажам и антресолям, споро находя и скидывая с верхних полок нужного размера одежду. Я, стоя под деревянной лестницей, руками ловил все скидываемое кладовщиком. Нательное белье, гимнастическое трико, уличные ботинки и прюнелевые туфли с козловыми сапогами, носки и портянки, две пары форменной гимназической одежды для ежедневного ношения, форменная фуражка с кокардой из трех перекрещенных букв И, О, П, а также зимнее пальто с двумя вертикальными рядами блестящих пуговиц. Ф-фух, накидали мне шмотья. Расписавшись за все выданное в большой амбарной книге, Анисим вдобавок вытащил из ящика кожаный форменный ремень с пряжкой, которым я перевязал получившийся куль одежды. И вдыхая прелый запах долго лежавшей на складе одежды, вернулся в комнату. К запаху одежды примешался кислый запах комнаты. Фу-у, вонища. Как они тут живут, хоть бы комнату проветрили. Найденная позже причина оказалась проста, “явно не розами пахнущие” носки и обувь. Как они тут живут? Сложно проветрить? Не понимаю.

Развесив и разложив полученную одежду на спинку своего стула, лег на свободную кровать. Через несколько минут сытость желудка сказала моему носу и организму “фе” и напряжение последних часов отпустило. Заснул я в момент. И засыпая, уже не видел, как в дортуар гурьбой ввалились другие ребята.