Подземелья замка Ланже (ЛП)

— Это твое последнее предложение?

— Да, это мое последнее предложение, — нетерпеливо пробормотал Чонси. Отвертится ли ангел? Так ли он порочен, что даст девушке умереть? Чонси чувствовал, как полночь сжимается вокруг него, как боль по капле выжимает из него терпение и здравый смысл.

Он стиснул зубы, давая клятву, что убьет ангела, если тот вздумает смеяться над ним за эти унизительные подергивания и дрожь. Давай быстрее, принимай решение!

Овладение произошло слишком быстро. Чонси впечатался в дерево без какой-либо возможности спастись. Он приказал своим ногам бежать, но как будто бы громадная стена изо льда отделила его разум от тела. Он попытался пошевелить головой, чтобы посмотреть, где ангел, но его желудок болезненно скрутился осознанием правды. Это произошло снова. Ангела там не было. Ангел был внутри него. А вот и борьба, подумал Чонси. Ангел швырнул тело Чонси в дерево во второй раз, оглушая его. И еще раз, и еще, и еще, пока Чонси не почувствовал кровь, текущую по лицу. Его плечо пульсировало. Он чувствовал ушибы, сплошь покрывающие ту сторону его тела, которая была подставлена под удар. Он хотел прокричать ангелу, чтобы тот остановился, но его голос был ему неподвластен. Затем ангел ударил кулаком Чонси в дерево. Раздался страшный хруст, и Чонси увидел кости, торчащие из кожи. Он взвыл, но это был безмолвный звук, запертый в ловушке внутри его тела. Он знал, что будет дальше, и попытался подготовиться к страшным мукам. Ангел заставил Чонси пинать дерево, снова и снова, пока кости в ноге не треснули, и Чонси почувствовал, что слабеет от шока. Он кричал и ревел, но в реальности из него не вырвалось ни звука. От него не осталось ничего, кроме разума и чувств. Он не мог действовать, действия могли совершаться только над ним. Только что он мгновенно потерял контроль, и вот он уже снова дышал самостоятельно. Съежившись, он лежал на земле, баюкая на груди сломанную руку. Ангел возвышался над ним. Он бросил многозначительный взгляд на дерево, обагренное кровью Чонси.

— Я никогда не скажу тебе, где она! — выплюнул Чонси. И тут же почувствовал головокружительный жар вскрывшейся раны на бедре. Ангел снова управлял им, используя руки Чонси, чтобы расковыривать рану веткой дерева. Рана открылась, и кровь расцвела на его бархатных бриджах. Виски Чонси в панике пульсировали, запах страха проникал сквозь кожу. «Не говори! Не говори!» — кричал он сам на себя сквозь гул страха, сотрясающий его. — «Не дай ему победить!»

Чонси рухнул на землю, выныривая и снова погружаясь в беспамятство; часть его жаждала темноты забвения, другая же — боялась потерять контроль. Что если он показал местонахождение Джоли в забытьи? Он не мог. Он не мог… Чувствуя, что его щека погружена в ледяную грязь, Чонси открыл глаза. Ему показалось, он видел убегающего ангела. Чонси попытался улыбнуться. Решил прочесать все окрестности в поисках Джоли, не так ли? Его рот попытался сформулировать «Удачи», но слова так и остались на губах. Даже сквозь туман, окутывающий его разум, Чонси осознавал, что это поворотный момент. Ангел овладеет им сейчас или никогда. Срок был всего один час. Прежде ангел никогда не выходил за эти рамки, но теперь… Но на этот раз… Даже если ангел правильно угадал, где сейчас находится Джоли, пока он сбегает в замок и обратно, будет слишком поздно. Он упустит Хешван… Глаза Чонси закатились. Он проходил через эту боль прежде много раз. Он не умрет, но он потерял много крови, и теперь будет спать, может быть даже неделю или две в зависимости от тяжести полученных ранений, а его тело в это время будет медленно, но верно себя восстанавливать, чтобы снова стать единым целым.

Чонси проснулся на кладбище. Он привалился спиной к надгробию, холод которого пробирал до костей через тонкую рубашку. Сквозь щели между веками мир казался черно-серебристым. Несколько снежинок плавно спикировали на его бриджи, рубашку, голые руки. Он перевернул ладони туда и обратно, глядя на них и почти плача от счастья от того, что они были в его власти. Он привел себя в вертикальное положение, точно зная, что все кончено. Он не знал, как долго он спал, но морозное утро и видоизменившийся пейзаж дали возможность предположить, что несколько дней. Он избежал Хешвана. Он бросил вызов ангелу. Неизменный камень внутри, тяготивший его все эти годы, треснул, превращаясь в пыль. Если он смог сделать это один раз, сможет и еще. Он улыбнулся при взгляде на деревья, нимало не заботясь о том, что его одежда была порвана и испачкана кровью, или что от него несло немытым телом. Он провел руками по лицу, щурясь навстречу утру. Отовсюду веяло свежестью. Он вдохнул опьяняющий аромат леса, задержал его и отпустил. Впервые в жизни он стоял, загипнотизированный суровой красотой медленно замерзающего мира. С гиканьем и криками радости он кружился снова и снова, пока его разум не пошатнулся, а когда головокружение настигло его, он упал в наполовину замерзшую грязь, смеясь. Он лежал так в течение некоторого времени, наслаждаясь лесом, который теперь не казался ему врагом, чувствуя себя безмерно счастливым, пока его глаза вдруг не распахнулись. Джоли. Замок. Подземелье. Ноги уже сами несли его вперед.

Дороги Чонси не помнил. Схватив факел, он шлепал по воде на дне туннеля, черпая ее сапогами.

— Джоли! — Его голос эхом отразился от стен, как голос бесплотного духа. С нетерпеливым мычанием он двигался вперед, разматывая катушку свободной рукой. Он дошел до перекрестка, свернул налево, и на уровне пупка уперся в нить, резко остановившую его. Он уже шел здесь. Он создал целую сеть из кругов. Вокруг и около, ближе или дальше от Джоли — он не знал. Он прислонился к стене, зажмурившись и тяжело дыша. Надо было подумать. Он должен вспомнить. Если бы он мог просто разогнать тьму и вспомнить лабиринт…

— Джоли! — снова заорал он. Интересно, ответит ли она. Он для нее тиран, который ее запер. Она может быть в этом туннеле или в следующем, слыша его, но скрываясь в страхе.

— Не вздумай у меня тут умереть, — пробормотал он. Ангел. Он не мог перестать думать об ангеле. К черту Хешван! Ангел начнет полномасштабную войну, если Джоли умерла. Как долго это продолжалось? Несколько дней, но сколько точно? Он отослал всех слуг прочь, и спросить было некого. И где, черт возьми, Элис? Он платил ей за то, чтобы она присматривала за Джоли. А если еда закончилась? Было ли Джоли достаточно тепло? Он проснулся на кладбище замерзшим вусмерть, погода была гораздо холоднее, чем он ожидал от зимы еще пару недель назад. Он должен был лучше все распланировать. Если бы только у него было больше времени!

Чонси поворачивал и поворачивал, пробираясь сквозь туннели. Вот он снова завернул за угол и нашел ее. Дверь была в конце коридора. Железный засов по-прежнему был на месте, запирая Джоли внутри. Чонси сбросил засов и широко распахнул дверь. Крысы лениво разбежались в темноте. Два серебряных подноса были опрокинуты на пол, но еда исчезла, сменившись толстым слоем крысиного помета. На лежанке Чонси увидел тело, но его мысли спутались, не в состоянии принять это. Он моргнул, как будто плохо видел.

Девушка была покрыта тонким слоем инея. Ее циничные голубые глаза были открыты, уставившись в

никуда застывшим взглядом. Элис была мертва. Рука Чонси сжалась на дверной раме. Он вдруг увидел себя девятилетним мальчиком, стоявшим в подвале под кухней, наткнувшимся на смерть.

— Нет, — произнес он. И снова моргнул. — Нет. — Его ноги сами понесли его к Элис. Он склонился над ней, не в состоянии перестать смотреть. Казалось, что он не видит ее такой, какая она на самом деле, скорее, какой она должна быть. Живой. Поток воспоминаний прорвал его психологический барьер. Он не верил в любовь с первого взгляда. Он не верил в любовь вообще. Это религия дураков. Но когда он впервые увидел Элис, всего лишь на одно мгновение, но сомнению подверглось все, что он знал. Танцуя так, что она затмевала остальных девушек, она завоевала сцену. Каждая монета в зале текла к ней. Она взяла нечто обыденное и сделала это прибыльным. Она управляла своей судьбой. Ни разу в жизни Чонси не чувствовал полного понимания со стороны окружающих, но в течение нескольких недель, что Элис была с ним здесь, в замке, глубокая пропасть, которая всегда отделяла его от остального мира, сузилась. Они были одинаковыми, он и Элис. Расчетливые, умеющие ловко манипулировать людьми и циничные, да. Но и целеустремленные, жадные и бескомпромиссные. Он не любил ее так, как другие мужчины любят своих женщин; но он любил ее, как мог — за то, что она не оставляла его один на один с миром, который понимал его еще меньше, чем он сам понимал этот мир. Единственная причина, по которой он вышвырнул ее из замка — связь с ангелом. Он не мог находиться в одной комнате с ней и не слышать этих слов. Самые волшебные дни в моей жизни…Он ненавидел Элис за эти слова, но его гнев был направлен не туда. Вся вина пала на ангела. Опустившись на лежанку, он прижал руку Элис к своему лицу. Его эмоции трепыхались в нем, как птицы, бьющиеся в стены стеклянной клетки. Что у него осталось? Он был совсем один. Абсолютно непонятый. Чонси выскочил в коридор, будучи уверенным, что учует ангела где-то рядом. Его поза была настороженной, но стены снаружи камеры мерцали не тенью ангела, а душами мертвых. Чонси чувствовал их, загнанных в ловушку и блуждающих вокруг.