У ворона два крыла (СИ)

— Попробуйте эту, юная леди, — бубнил он, но я качала головой, потому что Том тыкал меня пальцем в спину, и палочка отказывалась реагировать. — Нет? И эта? Не может такого быть!

— Ну посмотрите еще, может, завалилась куда, — просила я со слезами в голосе, — как же я после каникул в школу без палочки поеду!

— Вот! — провозгласил наконец Олливандер, пошарив в закромах. — Если и эти не подойдут, не знаю, что и делать, юная леди…

— Мне его палочка отлично подходит, — кивнула я на Тома, повинуясь тычку. — Только слишком сильная. Мне бы в таком же роде, но… в женском исполнении. Не найдется похожей, сэр?

— А вы… да, помню, тринадцать с половиной дюймов, тис, перо феникса… — Олливандер нахмурился, морщины у него на лбу забавно зашевелились и вдруг разгладились. — Вот же она, голубушка! И как я позабыл, куда ее положил?.. Ну-ка, испробуйте!

— Она, — одними губами шепнул Том, когда я легко взмахнула палочкой из остролиста с пером феникса внутри. Ощущения были совсем иными, нежели от моей старой или его собственной.

— Видите ли, мисс Редли, внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдаёт только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Второе — у этого юноши.

— Ничего себе! — поразилась я, отсчитывая монеты, а Том вдруг нахмурился. — Спасибо, сэр!

Мы распрощались и отправились домой.

— А что ты так мрачен? — спросила я, любуясь приобретением.

— Я пытаюсь вспомнить, где и что именно читал о палочках-сестрах, — серьезно ответил он. — Во всяком случае, краем глаза замечал, но тогда меня не это интересовало. Так или иначе, помню, что вроде бы друг против друга они не сражаются, но все же скрещивать их не стоит. Ясно?

— А я будто собиралась…

— Вспомнил! — вскинулся вдруг Том. — Если вдруг палочки-сестры будут сражаться, то та, что принадлежит более сильному духовно волшебнику, заставит вторую выдать последние заклинания в обратном порядке. Короче, ничего веселого из этого не выйдет. Так что…

— Да поняла я! — отмахнулась я. — Мы с тобой вроде сражаться не собираемся, но я учту на будущее. Кстати, мы приехали, вылезай!

Как и ожидалось, родители совершенно спокойно отнеслись к незваному гостю. Места в доме достаточно, половиц он не протопчет, как выражается бабушка Марта, ну а накормить не проблема. Кстати говоря, бабушкина ферма — большое подспорье в нынешние годы. В городе ничего толкового не укупишь, а она исправно снабжает нас то ветчиной, то колбасками собственного приготовления, то овощами и фруктами. Понятно, ради всего этого летом нужно ей помогать, у самой уже возраст изрядный, со всем не управишься. И так вон наемного работника держит.

Мама служит машинисткой в присутствии, а отец работает ночным сторожем на военном складе: больше сквибу в нашем мире и податься-то некуда. Но это ничего, зато днем, отоспавшись после дежурства, он всегда со мной занимался и рассказывал о волшебном мире. Сперва я думала, он сочиняет сказки, но когда у меня проявился дар, все стало на свои места.

— Интересный у тебя отец, — задумчиво сказал Том, когда мы прикончили роскошный пудинг и пошли пошататься по окрестностям.

— Обычный, — пожала я плечами.

— Это мама обычная. А он — не тот, за кого себя выдает.

— Понятное дело. Выдает он себя за маггла, а сам…

Том только усмехнулся.

— Внешность у него характерная, — сказал он. — Кое на каких портретах я видел похожих людей.

— Том, прекрати! — рассердилась я. — Этот волшебный мир — чертовски тесное местечко, тут все друг другу родня. И учитывая то, что папины родственники учились в Хогвартсе, логично, что они могут мелькать на картинах! И то, что он похож на предков, тоже понятно.

— Молчу, — развел он руками, а я дулась всю обратную дорогу.

Ну да, сложением я похожа на маму — невысокая, крепкая. А папа рослый, худой, широкоплечий брюнет (вернее, уже почти седой) с резким профилем. Темные глаза и волосы, да и черты лица (не особенно красивые для девочки, но тут уж ничего не поделаешь) явно достались мне от него. Что в этом необычного? Кстати, подумалось мне, вот у папы профиль точно вороний, забавно!

Что самое интересное, вечером папа сказал мне почти то же самое:

— Очень знакомое лицо у этого твоего приятеля.

— Папа, ну хоть ты не начинай! — взмолилась я. — Ясное дело, знакомое, он по матери Гонт, ты наверняка какие-то портреты дома или в книгах видел!

— А, та история… — протянул он, и я вцепилась в него клещом:

— А что там случилось? И, кстати, откуда ты знаешь?

— Ну ты ведь наверняка догадалась, что связи с тем мирком я полностью не терял? — усмехнулся он и закурил.

— Конечно. Мало ли, что ты маме сказал, она к волшебным книгам и притронуться боится, а я-то вижу, что новые появляются. Присылает кто-то, да?

— Да. Мы с родней хоть редко, но переписываемся. Ну и я знал, что тебе это пригодится.

— Ты что, был уверен — я стану волшебницей? — нахмурилась я.

— Я надеялся, — лаконично ответил он, дымя трубкой, чуть повернул голову и стал похож в профиль на Шерлока Холмса. — Такие случаи бывали, пусть и редко, потому что желающих выйти замуж за сквиба или жениться на такой девушке днем с огнем поискать, если только среди совсем отчаявшихся. Но бывало, что у двух сквибов появлялись достаточно одаренные дети. Наследственность — штука занятная, — добавил он. — Но тебе пока рано вникать, я сам едва разобрался в этих генах, аллелях и хромосомах. Образования недостаточно.

— Так что случилось-то? — потеребила я.

— А ты уверена, что этично пересказывать такое?

— Том очень хочет узнать, что случилось перед его рождением, — сказала я. — И найти отца. В глаза, так сказать, посмотреть. Вообще-то он догадывается, что случилось, но если ты что-то добавишь…

— Так может быть, лучше позвать его сюда?

— Не надо, — подумав, решила я. — Если там что-то вовсе уж гнусное, я не стану ему говорить.

Папа кивнул, уселся поосновательнее и произнес:

— Учти, это сплетни и слухи, до меня, как ты понимаешь, донеслись только отголоски… Суть в том, что мисс Гонт вышла замуж за маггла Риддла, что само по себе поступок вопиющий по меркам чистокровных, и семья отреагировала предсказуемо. Хуже того, ходил слух, будто она опоила его любовным зельем и поила все годы брака. Ну а когда она оказалась в положении, то почему-то перестала это делать. Риддл прозрел, обнаружил, что женат невесть на ком, и мгновенно испарился. Не знаю уж, каких моральных качеств был этот человек, но, сама понимаешь, бросить глубоко беременную жену без средств к существованию… — папа развел руками. — Родня ее не приняла, из дома попросили вон, как только закончились деньги, вот и все. А умерла она, значит, в сиротском приюте… Ну как, достаточно гнусная история?

— В общем, — сказала я, — до всего этого мы и додумались. Кроме любовного зелья, но это уже детали. Спасибо, папа. Другое дело, что найти этого Риддла нереально.

— Да уж, ищи иголку в стоге сена. Подозреваю, он мог махнуть куда угодно, лишь бы подальше от жены. Особенно если узнал, что она волшебница. Многие люди этого боятся как огня. Вон как твоя мама.

— Хочешь сказать, она меня боится? — нахмурилась я. Еще не хватало!

— Опасается. И правильно делает: ты еще в ум не вошла, можешь случайно что-нибудь отчудить. Но я вовремя провел с ней воспитательную беседу, и она почти успокоилась.

— Ну тогда ладно, — вздохнула я, и мы немного посидели молча.

Том, скорее всего, торчал в своей комнате над книгой, которых, как я теперь могла оценить, у папы было не так уж мало для сквиба. Только задать вопрос напрямую я так и не отважилась. Все равно вряд ли бы он ответил правду.

— Тебе этот мальчик нравится? — спросил вдруг папа.

— А? — очнулась я. — Ну… с ним, во всяком случае, не скучно. Вечно он изобретает что-то несусветное, за ним глаз да глаз! То чары у него беспалочковые, то людей он заставляет что-то делать, то зелья сам наладился составлять, то летать он без метлы собрался, то жить вечно…