Черная радуга

Безымян пошел чуть поодаль и принялся с интересом разглядывать пейзаж. Дальше черного капища в эту сторону он не ходил. Вокруг него простиралась русская, но вместе с тем чужая земля. Ему казалось, что здесь все по-другому. Даже птицы поют иначе. Нехорошие мысли начали лезть к нему в голову. Не под силу ему орду одолеть. И оружия приличного у него нет. Даже топора. Только посох — дубина, да и та людям на посмешище.

— Пришли. — Потянул Безымяна за рукав Карп. — Здесь ключ недалеко. Переночуем.

Безымян хотел отказаться, но передумал. Идти, не различая землю под ногами, опасно, да и сил нужно набрать. Путь предстоял долгий.

Быстро собрали хворост. Странный мужик был Карп. С мешком дорожным ни на секунду не расставался. Кряхтел, когда сушняк собирал, под его тяжестью, но облегчиться, как Безымян не захотел. Мало ли чудаков на свете?

Когда занялся огонь, быстро перекусили. Каждый со своего запаса. Суму свою Карп не раскрывал, а выуживал из нее харчи на ощупь, чем немало повеселил Безымяна.

— Ценный гостинец куме несешь? — Укладывая под голову котомку, спросил полянин.

— Безделицу. — Отмахнулся Карп. — Так я не расслышал: хозяйство у тебя большое?

— Нет у меня хозяйства.

— Почему?

Что на это ответить? Стало быть, судьба такая. Другое сейчас заботило Безымяна. «Прав Карп. Не богатырь он без меча. Вот если бы ему меч достать, то и за Русь — матушку не стыдно постоять будет».

Безымян лежал на спине, вслушиваясь в звуки ночного леса. Ведь каждая тварь по-своему от природы разумом наделена. Всем в жизни место уготовано. Это как звенья большой цепи. Даже муравей, на что мал, и тот свое существование отрабатывает. Суетится, тропинки чистит. Просто у зверья все устроено. Думать особенно не нужно. Живи, как придется. Окружающим только польза от этого. Отчего человеку так нельзя?

Мысли стали медленными и тягучими, словно осенняя летучая паутинка. Во сне у Безымяна наступали минуты откровения. По ту сторону бытия вопросы уже не казались такими неразрешимыми. Одна беда — поутру ничего не возможно было припомнить. Вот и сейчас, понял полянин, почему хозяйство у него так и не заладилось. Не было в избе домового. Видать, ведьма Анисья своего извела, а когда преставилась, новый к Безымяну не пришел. Парень пробовал его искать, даже уговорил мужиков сходить на пепелище старой деревни.

Печальное зрелище открылось тогда глазам Безымяна. На месте рухнувших домов высился курган, поросший бурьяном, да деревянный бог — Сварог, высеченный кем-то из бревна. Некоторое время идол и человек молча взирали на мертвую, политую кровью русичей землю. Мужики кликали Безымяна с собой, но, не дозвавшись, ушли обратно одни. Может, и сидел бы так Безымян рядом с кумиром целую вечность, но наступила ночь и, чтобы не замерзнуть, парень принялся за поиски. Ему хотелось расспросить зверька про родной дом, отца с матерью и себя малого, но домового Безымян не нашел. Видно, печенеги зарубили его вместе с остальными, а может, увели в полон. Хотя, если подумать, зачем степнякам домовые? У них, ведь, и домов-то, как говорят, нет. Только повозки и палатки из шкур разного зверья.

«Когда за отца с матерью мстить стану, — решил Безымян, — нужно про домового не забыть. Ладно, человек, но что зверушка плохого сделала? От нее вреда совершенно никакого, одна польза. Придет время, поквитаюсь за всех».

Иголочка вела певцов через лес уже вторые сутки. Леший заманивал старцев, искушая обманными тропами, ведущими в топь, но те шли по прямой. Приходилось продираться через буреломы и засеки. Силы были на исходе, когда к рассвету третьего дня странники вышли к ручью. Ратибор наклонился, чтобы черпнуть студеной водицы и утолить жажду. Он прикрыл глаза и сделал глоток. Вместо ожидаемой прохлады рот обожгло огнем. Старик отпрянул от ручья и выплюнул горькую, прогнившую жижу.

— Не пей, Чудин. — Предупредил спутника Ратибор. — Источник отравлен. Дерхон был здесь.

Старик вошел в ручей и, прощупывая дно, двинулся на противоположный берег, где гулко шумел почерневшими пустыми кронами мертвый лес.

— Осторожней. — Предупредил Ратибор. — Здесь все пахнет зверем. Он прячется где-то рядом.

Чудин кивнул, вынул из скрытых под одеждой ножен стилет. Певцы медленно раздвинули кусты и выбрались на прогалину.

— Опоздали, — почернев от горя, произнес Ратибор. Его взгляд упал на остатки руки, которые шлифовал огромным клювом старый ворон. То, что не заинтересовало крупных падальщиков, объедали ленивые от холода черные жуки. Потревоженная людьми, птица недовольно каркнула и взмыла в воздух, оглядывая с высоты полета место недавней трапезы. Певцы молча рассматривали поляну, воссоздавая разыгравшуюся трагедию по кусочкам. Ратибор наклонился и подобрал оплавленное лезвие кладенца.

— Узнаешь?

— Что теперь будем делать? — Спросил Чудин.

— Искать. Вода еще не попала в лапы Ящера, иначе мы бы с тобой здесь не стояли. — Ратибор бросил бесполезную иголку и втоптал ее в землю.

— Как искать? Все ниточки потеряны.

— Белый волхв рассказывал, что Дерхон будет идти за стоячей водой до конца. В этом состоит смысл его существования. Цепной пес чует запах, и будет неустанно гнаться за владельцем. Мы пойдем по его следам. Дерхон проклят, за ним не остается ничего живого. Отравленные источники, гнилая пища, мертвая земля — выведут нас на темную тварь. Нужно не подпустить его к стоячей воде, чего бы это нам ни стоило.

Безымян проснулся от треска. Какой-то зверь ломился через пролесок. Рука инстинктивно потянулась за дубиной, но черпнула лишь горсть прошлогодней листвы. Безымян вскочил на ноги и затравленно огляделся. На поляну медленно и зловеще выехали четыре всадника. Бежать Безымяну было некуда, а то бы побежал. Не от страха. От растерянности. Его грамотно отсекли от деревьев, и теперь съезжались, взяв в кольцо. Незнакомцы никуда не спешили. Они рассматривали Безымяна молча, с чувством превосходства, словно играли с ним. Увидел в их лицах Безымян нечто такое, от чего стало не по себе. Убьют. «Не медведь, и то хорошо», — подбодрил себя полянин. Карпа рядом не было. Сбежал упырь со своими вещами, да еще дубину Безымянову прихватил.