Заветные желания (СИ)

Старик появлялся ежедневно и, казалось, прилагал все возможные усилия, чтобы вывести меня из себя. Казалось, что ему просто любопытно, на сколько меня хватит. Это проявлялось по тому, как мне приходилось менять по два-три раза заказ, как он критиковал мой каждый шаг, поворот, движение… Доходило до абсурда. А когда он уходил, я едва сдерживала радостный вопль от облегчения… И непременно находила на столике крупную сумму чаевых.

Андреа только диву давалось, а я отшучивалась и повторяла присказку матушки Эльзы:

— Когда Боги хотят наградить они дают характер, а когда наказать — Характер.

К сожалению, моя выдержка тоже не бесконечна, а Вейнц продолжал и продолжал играть на моих нервах. Настал день, когда и с меня стало довольно.

Всё шло как обычно: Вейнц был в своём репертуаре, но явно уже не знал, как досадить мне больше. Поэтому он пошёл по пути наименьшего сопротивления: просто толкнул меня под локоть, когда я ставила горячий заварочный чайник. Разумеется, я обожглась сама и обожгла его. Он кричал, а я, чтобы избежать ожогов, молча снимала тонкие, кружевные, промокшие перчатки, которые носила практически всегда. Снимала и думала, что если Вейнц не замолчит, он точно пожалеет, что на свет родился. Не знаю, чтобы я сделала, но в тот момент я была уверенно, что он непременно пожалеет…

Господин Вейнц активно размахивал руками и случайно коснулся моей обнаженной ладони.

В моём сознании сразу же возник целый ряд картинок, выстроившихся в логическую цепочку. В них Вейнц казался просто пожилым человеком, который всю свою жизнь посветил карьере, отталкивая всё, что якобы могло ему мешать. На что боролись, на то и… Он одинокий старик. По-настоящему одинокий. Настолько, что ежедневно приходит в ближайшее кафе, только чтобы почувствовать себя сопричастным. Ежедневно доводит меня, только чтобы видеть эмоции и живые лица. И ещё обида на всех, на своё одиночество. Как же он хотел бы от него избавится…

Мою злость, как прибрежной волной смыло. В первый раз я улыбнулась старику своей реальной, искренней улыбкой. И, не обращая внимания на его брюзжание, сказала:

— Господин Вейнц, хватит ворчать. Посмотрите какая погода!

Может и глупо, но нужно же с чего-то начать разговор…

Наверняка, старик хотел что-то возразить, огрызнуться, продолжить упрекать, только кто ему даст? Во всяком случае не я!

— Удивительная погода! И не жарко… От жары чувствуешь себя ленивым и неповоротливым. И не холодно. Тепло! Самое то. Мне кажется, что этим летом нам всем жутко повезло. — и все это я тараторю практически на одном выдохе, ни на секунду не давая себя перебить.

— Ты правда так думаешь? — насмехается господин Вейнц, кажется, забывший о происшествии.

— Конечно. Извините, я сейчас всё поменяю. — быстро иду в подсобку, беру новые скатерть и салфетки, возвращаюсь и перестилаю. И всё это время трещу о пустяках. Трещу, трещу, уже язык болеть начинает. Но я наглею ещё больше: присаживаюсь напротив старика и пускаюсь в рассуждения о жизни… При этом мысленно радуюсь, что других посетителей, пока нет.

А у господина Вейнца глаза давно на лбу, у него даже речь отняло. Под конец он от меня убегал, а я ему ручкой махала и кричала: «Рада была вас видеть. Заходите ещё!»

Такое растерянное лицо у обычно сверхсамоуверенного мужчины надо было видеть. Не ожидали? Знаю, что не ожидали! Сама в шоке!

На следующий день я также болтала о пустяках без умолку. Таким способом я вела все наши встречи в течение двух недель. И господин Вейнц не сбежал! Он меньше вредничал, но всё больше отмахивался от меня, как от назойливой мухи.

Что ж, значит можно сделать следующий шаг в моей операции: резко замолчать.

Несколько последующих дней получала лишь недоуменные взгляды. Пустяки! Ведь к концу недели господин Вейнц не выдержал и заговорил первым!

— Клэр, как ты находишь погоду? — послышался тихий голос.

— Замечательной, господин Вейнц. Просто великолепной! — не сумела удержать торжествующую улыбку.

— Да же так… — задумался старик и бросил взгляд на свой зонт: на улице лило как из ведра.

— Конечно! Как погода может быть плохой в такой приятной компании?

С этого дня между мной и стариком завязалось что-то вроде дружбы. Каждый раз, когда я его обслуживала между нами шёл милый непринужденный разговор. Иногда господин Вейнц всё же привередничал, но грубости больше себе не позволял. А когда я примерила его ещё и с Андреа, старик стал заходить несколько раз на дню. Просто так, просто поболтать. И нам это нравилось!!! Причём всем троим.

— Клэр, как у нас дела? — забежала в мой кабинетик Андреа.

— Честно, очень даже неплохо. Если дела пойдут так и дальше, то через пару месяцев сможем нанять работников. А у нас появится свободное время!

— Правда?!

— Угу. — кивнула головой.

— Это же замечательно! — Андреа хотела захлопать в ладоши, но резко остановила ладони в сантиметре друг от друга. Посмотрела на меня, а потом спросила:

— Если у нас действительно всё так хорошо, то почему ты такая задумчивая.

— Андреа, кондитерская может обслуживать гораздо большее количество клиентов, чем сейчас. Но их надо как-то привлечь.

— Рекламная акция? — предложила подруга.

— Хорошая идея. Но вот какая? И на кого направленная?

Этот вопрос мучил и меня, и партнёра долго, но жизнь, как всегда, расставила всё по местам.

Кондитерскую посетили мои любимые клиенты: мадам Флер и её сынишка Джанни.

Мадам была мила и улыбчива. А какое у неё было чувство стиля! Внешне она мало привлекала внимания: среднестатический рост и комплекция, обыкновенные русые волосы и голубые глаза. Но было в ней что-то, что заставляло смотреть ей вслед. Этим чем-то и была сама мадам Флер: её улыбка, манеры, осанка, умение подобрать одежду так, что её мало примечательная внешность сверкала! А её сын Джанни — очаровательный белокурый ангелок с картинки. Ой, чувствую, много девушек наплачутся из-за него в будущем!

Эта парочка невольно заражала своей энергией. Когда они заходили на огонёк, все кафе заливала атмосфера веселья, которая держалась весь день!

Но сегодня что-то пошло не так. Джанни хмурился и капризничал, а его мама обеспокоено пыталась успокоить сына.

— Милый, ты ни в чём не виноват. Папа не пришёл, потому что очень занят на работе. — повторяла мадам раз за разом.

— Нет! Нет! Он обещал!

— Он работает, Джанни. — измучено улыбнулась женщина.

— Неправда, на Френки у него всегда есть время. Он всегда приходит на все его соревнования, всегда хвалит, а меня не замечает!

— Ну, что ты, милый. Папа так тобой гордится! Твои рисунки просто восхитительны!

— Это видишь только ты! Отцу дела нет до меня! Я же не чемпион!

Маленький мальчик вскакивает, размазывая кулачками слёзки. Он срывается с места и бежит. Вот только на проходе я оказалось — и наше столкновение было неминуемо. Я уронила поднос, а, пытаясь его подхватить, измазала лицо в крем.

— Прости, Клэр. — большие голубые глаза смотрят на меня с сожалением, а маленькая рука пытается убрать крем с моей щеки. — Я не хотел!

— Ничего. — отвечаю я, лишь бы ответить, так как сама уже давно во власти чужих мечтаний. Я вижу семью мальчика. Отец, мсье Флер — высокий, представительный мужчина. Он очень много работает, но не забывает посвящать своё время старшему сыну Френки. Френки очень похож на отца. Даже его интересы совпадают с теми, что имел в детстве мсье Флер. Этим двоим легко вместе. А есть Джанни, артистическая натура, так похожий на мать. И вроде отец любит сыновей одинаково, но ему так трудно понять младшего. Рисование, музыка — это так не по-мужски!

А малыш хочет заниматься тем, что ему нравится, но при этом больше проводить времени с отцом.

— Иди умойся. А я пока уберусь и с твоей мамой поговорю. — от души улыбаюсь малышу. Джанни кивает головой и уходит.

— Мадам Флер. — подхожу к женщине.

— Клер, вот скажите… Разве плохо, что мальчик интересуется искусством? — заламывает руки женщина.