Янтарный волк

Нартова Татьяна

Янтарный волк

1.

Она смотрела на свою собственную картину так, словно впервые видела. И хотя девушка никогда не считала себя выдающейся художницей, но на сей раз она не могла не признать того, что вышло что-то необыкновенное.

Карина не очень-то верила во всякую ерунду типа перебегающих дорогу черных кошек или сглаженных булавок. Поэтому и сейчас сослалась на свой слишком живой ум и неуемную фантазию.

Она трудилась над этой картиной на протяжении полугода, почти каждый день вырисовывая мелкими штришками то голубое небо, то кроны деревьев. У девушки появилась даже своя любимая березка. Но до последнего момента ей и в голову не могло прийти, что среди переплетений листьев можно угадать очертания волка, оскалившегося на золотое солнце. Карина тряхнула непослушной гривой прямых темных волос, с раздражением подбирая их в высокий хвост. Давно собиралась отрезать и перекрасить. Но все окружающие, как один твердили девушке, что этого делать не стоит.

"И все-таки они не правы! Мне замечательно будет блондинкой. А лучше, если на фоне совсем светлых прядей будут мелькать золотистые. Тонкие, как ниточки… золотые", — Карина невольно улыбнулась, представив себя совершенно другой, обновленной. Ей никогда не составляло труда представить в деталях даже то, что никогда ранее не видела, выдумать любое существо. Пару раз она рисовала для своей подруги, увлеченной фэнтези, портреты эльфов, причем настолько реалистично, что та еще неделю ходила за художницей, доказывая, что нормальный человек не способен на абсолютно точное воспроизведение их облика. Такое ощущение, что она их живьем видела.

Карина отошла от мольберта, неотрывно глядя на свой шедевр и пытаясь списать увиденное на расшалившуюся фантазию. Но желтые кроны не собирались опровергать созданный образ и по-прежнему скалились зверем. Художница решительно протянула руку с кистью к мольберту, однако внутренний голос вдруг вскрикнул: "Нельзя! Он должен жить". И, не совсем понимая, что подсознание имело в виду, Карина не смогла ему противостоять.

Девушка тщательно укутала свое творение желтоватым брезентом, дабы солнечные лучи не повлияли на красоту созданной осени. Конечно, современные краски устойчивы к внешним воздействиям, но, как говориться, береженого бог бережет. Хотя него Карина не очень-то верила.

Девушка усмехнулась, ловя себя на очередном противоречии. В бога она не верит, а между тем не может не признавать, что есть что-то высшее, чем люди, чем весь этот мир. И что же это, если не бог?

— Действительно, что? — уже вслух произнесла Карина, в задумчивости опираясь на низкий подоконник. Огромное окно мастерской, выходило в небольшой садик. Только-только начали зацветать яблони, а абрикосы потихоньку роняли свои чуть розоватые лепестки на дорожки. Теплая, прогретая ярким весенним солнышком земля, неспешно покрывалась зеленым налетом трав.

Именно за это Карина ненавидела весну. Она завидовала тем проявлением радости и жизни, что все сильнее кричали о себе первыми птицами, укорачивающимися ночами и теплыми грозами. И, чтобы унять эту боль, она рисовала осень. Золотую, наполненную светом, не менее яркую и красочную, но более сдержанную. И последние годы такую родную и любимою Кариной.

Отойдя от окна, художница забралась с ногами в любимое старое кресло. Видимо, то самое высшее существо, создавая ее, допустило какую-то ошибку. Все вокруг жило полноценной жизнью, радуясь и любя, испытывая пробуждение новых желаний и надежд. И только Карина неизменно предпочитала отсиживаться в своей мастерской, увлеченно творя свой осенний мир.

И тут такая незадача… Художница досадливо закусила губу, срывая брезентовую оболочку с мольберта. И обмерла, едва пересиливая себя, чтобы не закричать от удивления: очертания волка пропали.

Столик в глубине зала был свободен. С утра здесь практически не было посетителей, они начинали появляться только к обеду. Карина не спеша принялась изучать меню, и, не успев просмотреть пару строк, почувствовала на себе взгляд темных глаз хозяина заведения.

Оторвав взгляд от меню, она обернулась, чтобы его поприветствовать. Ник, как всегда был в своем репертуаре, предпочитая лично следить за всем происходящим в его заведении.

Девушка страшно завидовала парню всю свою сознательную жизнь. Они выросли в одном дворе и учились в одном классе. Никита уже тогда отличался от остальных сверстников необычайно взрослым взглядом на жизнь. Возможно, поэтому уже в двадцать четыре года он смог, окончив институт, открыть собственное кафе. Пока приятель делал свою карьеру, Карину делали ее родители. И это был только первый пункт в списке поводов для зависти Никите. Парень умел играть на многих музыкальных инструментах, и, учитывая полное отсутствие у девушки музыкального слуха, не было ничего удивительного в том, что это обстоятельство вошло в список. Еще Никита был свободен, как птица, вовремя сбежав от своих родственников на отдельную жилплощадь. Но больше всего художницу добивало то, что друг имел приятный голос и незаурядную внешность. Причем это был уже не просто "пунктик", а целая статья, которая доводила порой до отчаяния.

"Зачем парню красота?" — не раз задавалась Карина вопросом и отвечала совершенно однозначно: "Незачем". Первое время внешность Никиты доставляла девушке эстетическое наслаждение, как тонкая фарфоровая ваза или золотое кольцо на пальце. Постепенно эти ощущения притупились, и теперь Карина редко заглядывалась на друга, не меняя, однако, своего мнения о том, что мужская красота сильно портит нервы девушкам. Хорошо хоть Никита этого не знал.

— Привет, Карина! По какому поводу решила зайти? — усаживаясь напротив художницы, начал он расспрос.

— Почему ты думаешь, что мне нужен повод? — хитро улыбнулась художница.

— Потому что просто так ты никогда ко мне не заходишь. Значит, есть проблемы? Да, может, выпьешь кофе?

— Отвечаю с конца, — подстраиваясь под необычную манеру собеседника высказывать мысли, улыбнулась девушка, — Кофе буду. Желательно…

— Знаю-знаю! — замахал руками Никита, — горячий, без молока, с пряностями и маленьким медовым пирожным. А как насчет всего остального?

— Перемен нет.

— А почему так грустно?

— А чему тут радоваться? — пожала плечами Карина, — Я стою на земле, она крутиться, а я не сделала ни шагу вперед. Эта статика меня добивает. Все одно и то же, изо дня в день. Я не развиваюсь ни как творческая личность, ни как личность вообще.

— Но разве ты не занимаешься своими картинами? — удивился парень.

— Занимаюсь. И это единственное, что спасает меня от полного хаоса в голове. Весна, знаешь ли, не самое удачное время, чтобы расставлять все по полочкам. А именно этого мне сейчас больше всего хочется. И перемен.

— Перемен? Ну это не ново. Кажется, только ленивый не цитировал Цоя.

— Причем здесь "Кино"? Я также свободно могу процитировать кого угодно, но смысл от этого не меняется. Мне хочется чего-то нового, что вывело бы мою жизнь… существование на новый уровень.

Ник невольно вздохнул, услышав последнюю поправку подруги. Он четко понимал разницу между случайно произнесенным словом и тщательно подобранным. И данный подбор его не радовал. Карина всегда была ему симпатична, хотя парень считал, что у нее слишком много тараканов в голове для одного достаточно хрупкого человека.

— И чего же хочет моя бывшая одноклассница? — подзывая пальцем официанта, поинтересовался Никита. Тот, выслушав указания начальства, поспешно ушел за заказом.

— Не знаю. Но ничего такого сверхъестественного точно. Мне нужна цель, новое занятие. Мне иногда кажется, что я не совсем то, чем хочу быть.

— Несоответствие внешнего образа внутреннему содержанию? Это проблема всего слабого пола. Вы вечно недовольны своим видом и всегда стремитесь к совершенству. Так что не переживай, это явление проходящее. Вот выпадут у тебя зубы, начнет все болеть, а спина перестанет гнуться, и все твои мысли будут лишь о том, как бы от этого избавиться, а на внешность уже будет плевать.