Белые волки Перуна

- Дам, - твёрдо сказал Вельямид.- И мечников тоже дам - десять верших и десять пеших.

Проснулся Ладомир в Жданиной ложнице, а как здесь оказался - выскочило из головы. Ждана лежала рядом с открытыми глазами. Службу свою она справляла прилежно, но без особого пыла. Видимо от природы была холодна старшая дочь Вельямида.

- Непраздна я, - сказала она дрогнувшим голосом. - С той самой ночи.

- Вот и хорошо, - засмеялся Ладомир. - Будет и в моём доме прибыток.

Нельзя сказать, что Ладомир был к Ждане совсем равнодушен, но ощущался меж ними ледок, который никак не удавалось растопить жаркими объятиями. Впрочем, жаркими они были только с его стороны, а она если и откликалась на его ласки, то с большой опаской, словно не верила в искренность его чувств. А в общем, Ладомир женой своей был доволен, уж про неё-то он точно знал - не вила.

Забот у нового порубежного воеводы полон рот, тем более, что поваливший снег давал надежду на скорое установление санного пути, а значит, самое время было поторапливаться. Несколько раз сталкивался он и в доме, и на Вельямидовом дворе с Милавой, но новгородская вила только улыбалась пухлыми губами, не делая попыток заговорить, У стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что она вовсе с Ладомиром незнакома. Хитрая жёнка, вся в отца. Ладомир нисколько не сомневался, что она приберёт Изяслава к рукам, и даже немного жалел парнишку.

Свадьбу Изяслава и Милавы справили в полоцком Детинце, и на том пиру упились медами и бояре, и ближние мечники. Воеводу Позвизда едва удар не хватил от чрезмерного усердия, с трудом отходили. Бедный Изяслав то краснел, то бледнел, глядя на обретаемую жену. Бояре над ним посмеивались, но по-доброму - дурное дело не хитрое, а богам любое.

Изяслав Милаве чуть выше плеча, и когда молодых повели в ложницу, пьяный Войнег чуть не подавился смехом. Пришлось Ратибору ткнуть его кулаком под рёбра, чтобы не ломал чинный ряд.

- Не переусердствуй, вила, - шепнул Ладомир Милаве. - А то ухайдакаешь малого.

Новоявленная Изяславова жена только загадочно улыбнулась в ответ. Было там что меж ними или не было, но Изяслав из ложницы по утру выскочил ошпаренным поросёнком и на все вопросы Войнега только краснел да головой мотал. Ладомиру пришлось остеречь товарища, чтобы оставил парнишку в покое, - нашёл забаву.

Боярин Вельямид сдержал слово и выделил десять подвод, ещё десять Ладомир прикупил на свои и Хабаровы денежки. Обоз получился изрядный, да и народу собралось под сотню.

Оклемавшийся после пира боярин Позвизд только головой качал, глядя на Ладомировы старания - дельного воеводу назначил на полоцкое порубежье князь Владимир. Сам Позвизд тоже не был в обиде на полочан - встретили как родного и старшина, и чёрный люд. Хотя по началу некоторые сомнения у боярина были, принимать ему место из рук Великого князя или уклониться от этой чести. Но старшина новгородская его уломала. Редкий случай, когда и боярин Хабар, и боярин Глот были в своём мнении едины - лучше Позвизда с наместничеством не справится никто: и на рати боярин не из последних, и умом не обделён.

В Новгороде боярину терять было особенно нечего: после смерти отца его, тогда ещё малого, обобрали как липку жадные дядья, и сколько потом не лаялся с ними Позвизд, вернуть под свою руку удалось немногое. Так что полоцкое наместничество пришлось небогатому боярину в самый раз, а для новгородской старшины иметь своего человека в самом сердце кривецких земель, где сходятся многие торговые пути, было просто удачей, за которую следовало благодарить князя Владимира, не обделившего новгородцев вниманием. Одни, как боярин Хабар, взяли скромно, а другим, как Глоту и Верещаге, ещё предстояло подавиться кусками в землях радиметских и вятских. Во всяком случае, так считал Хабар, а сидевший напротив боярин Позвизд только кивал. У Хабара ума палата, это всем известно. И если не брать в расчёт вечного врага боярина Глота, то со всеми он в ладу и дружбе. А уж о тугой Хабаровой мошне по всему Новгороду ходят слухи - оборотистый человек.

Сам Позвизд, три с половиной десятка лет по земле протопав, не нажил и десятой части того Хабарова жира. Более двух десятков мечников собрать под свою руку ему пока не удавалось, а по силе и его место в старшине новгородской.

- Если просидишь здесь лет пять-десять, воевода, то будешь побогаче боярина Глота. - Место житное.

- Было житное, - вздохнул Позвизд. - Да пообчистили полоцкие земли изрядно.

- Обрастут, - успокоил Хабар. - Год-два, и зацветёт Полоцк пуще прежнего.

Всё может быть, конечно, но пока боярину Позвизду, наместнику полоцкому, чуть не с глины приходится потчевать гостей мёдом, и блюда под свининой не серебряные, а деревянные. Всё злато-серебро Рогволда растащили мечники Владимира. В Детинце остались только тяжелые лавки, а всё остальное вынесли.

Хабар жалобы Позвизда слушает внимательно и кивает головой - сочувствует, да только какой в том сочувствии толк.

- Коли мошна пуста, то прихвати у соседа, - посоветовал Хабар.

- Это где ж такой сосед? - прищурился Позвизд.

- Если найду, - ответил Хабар с улыбкой, - то про тебя не забуду, боярин.

Неспроста, конечно, эти слова бросил Хабар, да и куда он целится тоже можно догадаться, если кинуть умом, но дело это скользкое, и полоцкому наместнику может выйти боком. Своих-то сил немного, а от Великого князя будет взыск, если в чужие земли сунется без спросу и тем втравит всех в кровавое дело.

- Ты в стороне будешь, воевода, - пояснил Хабар. - Не ты ставил на порубежье боярина Ладомира, а значит и спрос не с тебя.

- Ты ещё на Плеши не сел, боярин, а уже норовишь чужую кость ухватить.

- Волей Перуновой и Владимировой - сядем, - твёрдо ответил Хабар. - А с тебя, воевода, потребуется немного - там глаза прижмурил, здесь горлопанов поприжал. А за мной не пропадёт.

Глава 2 Плешь

Чуть ли не половина Полоцка вывалила на присыпанную снегом Торговую площадь, чтобы проводить уходящий обоз. Новый порубежный воевода гарцевал на гнедом коне, пугая жёнок и детишек волчьей головою с правого плеча. Перуновых Волков побаивались всегда, а уж после новгородского напуска на город - тем более. Нельзя сказать, что Перуновы ближники шарили больше других по клетям и амбарам, но что касается жёнок, то многим полочанкам они вздёрнули подолы, и не одно бабье пузо разнесло с того напуска волчьим семенем. Одна радость, что родившееся чадо будет любо Ударяющему богу, а значит, сумеет крепко зацепиться в этом мире на пользу своей матери и всем родовичам.

Ладомир окинул взглядом готовый тронуться с места обоз. Всё пока было в порядке, если не считать того, что Сновид никак не мог угнездить свою Растрепуху на последнем возке. Была она из семьи детной, и вся её многочисленная родня выстроилась вокруг возка, чтобы попрощаться с ненаглядной.

- Трогай, - крикнул Ладомир возницам и поклонился на прощанье всем четырём полоцким углам.

День выдался морозным, наст твёрдым, и кони сразу же от ворот ходко пошли в гору. Тридцать всадников окружили обоз, потревожив грозным видом пугливых сорок. Трещотки тут же понеслись с предупреждением по зимнему схваченному инеем лесу.