Воссоединенный (ЛП)

Из глубины, где я пряталась, я смотрела на тело и видела точеную челюсть и четко очерченные губы. Его сильная грудь была обнаженной, как у Астена, кожа была гладкой и золотой. Темные ресницы задевали щеки. Когда он сделал первый вдох, рот приоткрылся. Яркие ореховые глаза открылись. И тут же посмотрели на меня. Я дрожала, аура вокруг него стала ярче, снова заливая его облик солнечным светом.

Его плечи заметно опустились. Но через миг колебаний он приблизился и протянул руку.

— Юная Лили? — спросил он. — Ты пойдешь со мной?

Эшли нравился Амон, и она с готовностью приняла бы его помощь, но я задержала ее, зная, что он спрашивает не ее.

«Позволь мне», — тихо сказала я ей.

Моя ладонь обхватила его, и этого пожелала я сама. Он поднял меня на ноги, кивнул братьям, которые вглядывались в нас. Амон попросил идти с ним. Он отпустил мою ладонь, и я предположила, что он пытался сделать так, чтобы я чувствовала себя комфортнее.

Я шла за золотым мужчиной, он вел меня дальше от ямы, где уснул змей. Мы обходили камни и арки, пока не оказались достаточно далеко от его братьев, чтобы побыть наедине. Конечно, мы не были одни, я не была одна, но это было ближе всего к личному разговору в таких обстоятельствах.

Он остановился и повернулся ко мне, и первые его слова были не такими, как я ожидала.

— Я скучал, — сказал он, проведя кончиком пальца по моему лбу, убирая выбившиеся пряди. Что-то во мне дало трещину. Внутренняя стена, которую я выстроила между нами.

Я сглотнула и склонила голову, пытаясь понять, что сказать.

— Но ты видел меня, — пролепетала я, — в моем сне.

— Да, но это не одно и то же. Все было не так.

— А как было раньше? — спросила я и задержала дыхание, ожидая ответ.

Он ответил не сразу. Вместо этого он прижал ладонь к груди и что-то вытащил. Оно сияло не таким цветом, как его кожа.

Я охнула.

— Это… твое сердце? — спросила я в потрясении.

— Нет, — просто ответил он. — Это твое… твой скарабей сердца. Если хочешь знать, как было раньше, возьми его. Тебе нужно только обхватить его ладонями, и он восстановит все утраченное.

Мои пальцы потянулись почти сами по себе, но я отдернула руку. Два голоса в моей голове молчали. Они ждали моего решения.

— Зачем? — мой голос дрогнул. — Зачем ты хочешь, чтобы я вспомнила? — я отвернулась от него, незащищенная, уязвимая.

— Потому что, нехабет. Страхи нужно преодолеть. Уасрет родилась. Я не позволю тебе отдать себя для нее снова, пока ты не вспомнишь все, — он опустил ладонь на мое плечо. Тепло и любовь трепетали во мне. — Потому я отослал ее, хотя знал, что навредил всем вам, — мой желудок сжался, конечности дрожали. — Прошу, Лили, — сказал он. — Знаю, это больно. Мне тоже больно от мысли, что мы можем потерять.

Я повернулась лицом к нему, и его ладонь скользнула по моей руке и обхватила мою ладонь. Он продолжал:

— Ты не видишь, нехабет? Мне нужно знать, какой путь ты выберешь, потому что я решил идти по нему с тобой. Если тебя попросят отдать всю жизнь ради блага космоса, тебе придется отдать все. Только ты можешь понять, что для тебя важнее.

Страх и боль, что тянули мое сердце вниз, как камень, как что-то безжизненное, таяли от его слов. Его принятие меня ласкало мою душу. Амон был состраданием и любовью. Это освобождало. Он поддержал бы все, что я выберу.

Я глубоко вдохнула, ощутила его запах и шагнула ближе. Проведя ладонью за его шеей, я притянула золотого бога к себе и прижалась губами к его губам. Свет наполнил меня, его солнечные губы прижимались к моим. Я провела ладонью по его руке, разжала его пальцы и опустила ладонь на скарабея сердца. Наши ладони сцепились, ветер ворвался в мой разум.

Меня заполнили воспоминания. Я видела все сразу — всю боль, всю радость, все торжество, все потери. Кульминацией была преисподняя, последний сон, где я оставила его и ушла.

Мы были разделены снова. Богам хватало того, что я спасла Амона, вернула его в загробный мир. Они не видели причины для нас оставаться вместе, но дали нам еще мгновение. Один шанс, чтобы выразить безграничную любовь. Один шанс попрощаться.

Я сказала Амону, что не забуду его, и я не забыла. Я просто заперла все, что к нему чувствовала, в своем сердце, спрятала и вложила в его ладони. Я знала, что после этого, даже если боги используют меня для своих целей и выбросят, даже если я погибну, у Амона останется хотя бы часть меня. Я надеялась, что мы найдем друг друга снова. И я считала, что наше воссоединение произойдет в загробном мире.

Он думал, что боги были в ответе за нашу разлуку, за кражу наших снов. Мы не могли видеть друг друга после того раз, несмотря на нашу связь. Но Амон понял, что причиной были не боги, а я. Я сделала это с ним. С нами.

Я не жалела. Он был прав, я переживала из-за Уасрет. Я боялась, что, потеряв себя, потеряю и его. Я знала, что могло произойти, если он решит остаться со мной во время грядущих испытаний. Я думала, что, забыв его, отдалившись от него, я смогу уберечь его и нашу любовь. Или мне, когда я забуду себя, будет проще смириться с переходом, когда появится Уасрет. Как я могла по своей воле отдать то, что было у меня с Амоном? Это было трусливо, но тогда я видела только такой выход.

Поцелуй закончился, но я придвинулась еще раз и поцеловала его быстро, нежно, извиняясь за содеянное. Когда я открыла глаза, золотое сияние угасло, и я смогла увидеть лицо того, кого любила.

— Прости, — сказала я со слезами на глазах. — Ты прав. Мы должны были сделать это вместе.

— Нам не дали много времени на разговор, — сказал он. — Но знай, юная Лили, что я с тобой, что бы ты ни выбрала, — сказал он, гладя мою щеку. — Если захочешь убежать от этого, от их ожиданий, мы убежим.

— Нет, — ответила я. — Не сейчас. Мне нужно сначала поговорить с Тией и Эшли. А потом с Астеном и Ахмосом. Ситуация касается всех нас теперь, — сказала я, прижимаясь лбом к его лбу. Я сжала его пальцы на скарабее моего сердца. — Сохранишь его? — спросила я, не зная, хотел ли он этого после всего, что произошло.

— Буду хранить всегда, — сказал он и прижал скарабея к груди. Его кожа поглотила его, и, когда он пропал, Амон обвил меня руками.

— Научишь меня потом этому трюку, — сказала я, прижимаясь щекой к его твердой обнаженной груди, слушая его биение сердца. Мы стояли так пару мгновений, а потом я отошла и протянула руку. Он обхватил мою ладонь, и мы пошли обратно к остальным.

Две пары глаз посмотрели на мое лицо, а потом на наши ладони.

— Она помнит, — рассказал им Амон.

Астен кивнул с нечитаемым выражением лица.

Ахмос хмыкнул, отвернулся и собрал вещи, которые принес с собой. Когда он вручил мне лук и колчан, не глядя на меня, было больно. Он был важен для меня. Я любила его. Но я любила и Амона с Астеном. Все запуталось, было сложно отделять свои чувства от чувств Тии и Эшли, особенно после того, как мы смогли стать Уасрет.

Амон отказывался отпускать мою руку и поручил Ахмосу вести нас. Он следовал обратно по нашему пути к пещере, куда мы попали из колодца. Астен прошел мимо нас и слабо улыбнулся мне, приподняв уголок рта. Казалось, все остальное его счастье угасло, и только это он смог выдавить. Он кивнул мне и догнал своего крупного брата.

Я разглядывала их, пока они шагали вместе. Астер пытался отвлечь Ахмоса натянутыми шутками, но Ахмос шел с напряженной спиной и вел себя очень тихо. Их плечи были опущены, их шаги были полны усталости. Их печаль проникала глубоко в мое сердце. Счастье от воссоединения с Амоном потускнело.

Астен и Амон шагали по камням босыми ногами, было больно на это смотреть. Я могла создать им одежду, но дрожала от одной мысли. Мы не хотели вызывать Уасрет снова. Моим планом было изо всех сил избегать вызова ее и ее силы. Если бы моя обувь подошла им, я бы с радостью ее отдала.

Мы пришли к недавно упавшему камню, Ахмос замер.

— Так мы сюда шли, — он присел, разглядывая камни, пытаясь найти путь. Пока он делал это, я ощутила покалывание спиной, кожа головы напряглась. Что-то следило за нами.