Warhammer 40000. Катарсис (СИ)

Ристелл поднялась с пола и посмотрела на колбы в первой части комнаты.

- С ними ты сделаешь то же самое?

Она почувствовала как гомункул встал рядом:

- Это тебе решать.

Ристелл молча обвела взглядом колбы со своими Сестрами: ее правая рука, храбрая и умная Ришейл, меланхоличная молчаливая никогда не промахивающаяся Элинен, верная и надежная связистка Улишта, никогда не унывающая огнеметчица и душа их отряда Кариган, и малышка Арлин, самая светлая, добро-душная и преданная Императору воительница. Остатки ее отряда, все, что сохранил Император от высадившихся на Шенузе Сестер Ордена Алмазной Ярости. Они здесь по ее вине. Неожиданное появление армии Темных, это лишь жалкое оправдание ее некомпетентности, ее провала.

В один вечер, перешедший в ночь ее жизнь серьезно усложнилась. Сперва Реос, потом Кхан, Борлак и теперь ее Сестры, прогнивающие в отвратительных растворах Гомункула.

- Хорошо, если Архонт знает этот код, я попробую его выяснить.

- Тогда тебе стоит поспешить, у тебя не больше трех дней, до того как процесс станет необратимым.

- А если он его не знает?

- Тогда твои услуги мне не понадобятся, - Вормас с улыбкой по-смотрел на Ристелл, - Так что лучше что бы он знал.

Канонисса с отвращением отвернулась от противной физиономии Вормаса и посмотрела на колбы с запертыми Сестрами.

- Ты ведь понимаешь, что выбор у тебя не большой? Мы совсем недавно проехали мимо космопорта, в котором захватили тебя…

Канонисса судорожно вдохнула, в голове прозвучали слова Архонта «должно быть одно из первых ваших поселений». Он соврал ей! Но зачем?

- …и знаешь, - Продолжал Вормас, - С тех пор ничего не изменилось, ты по-прежнему лишь рабыня, пусть и приближенная к Повелителю.

Ристелл не ответила. Молча она повернулась и решительным шагом направилась к двери.

- Инкубы проводят тебя до каюты Архонта, - Бросил ей вдогонку Гомункул.

Три дня, у ее Сестер всего три дня и то только при условии, что бессердечный Гомункул презренных извращенных садистов Темных эльдар, сдержит свое слово. Эта мысль крутилась в го-лове канониссы, пока она в сопровождении «друзей» Длекари шла по коридорам к выходу на палубу.

Как ее встретит Архонт? Будет ли у нее хоть какая-то возможность узнать про код? Он солгал ей насчет опустевшей деревни, насчет Борлака. Чем больше она задумывалась над произошедшим, тем более четко перед ней вставала картина, где Реос не в силах скрыть презрение велит Инкубам отправить ее к остальным рабам. Длекари от своих «друзей» узнает о провале Ристелл и вместе со своим союзником Вормасом будет слушать ее крики от боли или возможно, шутки ради, Гомункул бросит ее Борлаку, находя в этом красивую иронию жизни.

Сомнения…, опять они заполонили разум девушки. Теперь все не так просто, как в поговорке Кхана. Придерживаться изначального плана не получиться, если она хочет спасти своих соратниц от ужасной участи. «Одна жизнь не так важна как десять, а сотни жизней не так важны как тысячи». Может ли она бросить Сестер? Надеяться, что уничтожение ключа окупит этот грех? Нет! Возможно Инквизитору и было бы легко сделать такой выбор, но она не сможет. Но возможно это ее долг и Сестры бы поддержали подобное решение. Сомнения…, у нее нет на них времени. Вормас добавил в серую неопределенность новый цвет и ей теперь придется разбираться в новом узоре. «Прояви гибкость» - слова сказанные Гомункулом прозвучали в голове Ристелл знакомым терпеливым голосом Кхана.

Да, выбор у нее не большой. Было бы у нее больше возможностей, она могла бы из двух вариантов выбрать третий, но что она может противопоставить коварному Гомункулу и разочаровавшемуся Архонту? В одном Вормас не врал – только он может обратить процесс мутирования Сестер, значит против него она ничего предпринять не может. Сможет ли Реос заставить Гомункула остановить превращение? Захочет ли он сделать это после причиненной канониссой боли? Скорее всего на оба вопроса ответ один – нет. Даже если она найдет способ уговорить его, едва ли он сумеет разобраться в действиях Вормаса и защитить Сестер. «Ты не сможешь их спасти» - Так он сказал кода-то про захваченных рабов.

Можно ли верить словам Гомункула об освобождении? Почти наверняка нет. Значит, остается даже в новых обстоятельствах придерживаться старого плана.

Ристелл поднималась по лестнице к трону Повелителя, а ее голова, разболевшаяся от воплей и скрежета Гротеска, заныла еще сильнее от потока отчаянных мыслей. Почему в тот миг, когда она решила собрать всю волю в кулак и доказать всем, что она не жалкое Перышко, ситуация стала еще хуже? Что бы сделал Вормас, если бы она не явилась на встречу? Наверно просто бы дал ей знать, что ее Сестры скоро будут испытывать ужасную боль и возможно назначил бы новую встречу.

От хаоса мыслей голова Ристелл гудела все сильнее. Она даже не заметила, что уже спускается к каюте Архонта, а Инкубы остались наверху. Чем ближе она была к двери, за которой спал Реос, тем больше хотела, что бы предстоящий разговор закон-чился как угодно, но как можно скорее. Ей казалось, что она вернулась в первые дни плена, когда из-за голода и усталости в голове крутилось лишь одно желание – рухнуть на белый песок и послать весь мир в варп. Сейчас эта мысль вернулась к ней с тем же грузом тоски и усталости, что сопровождал ее до появления Архонта.

Ристелл замерла у двери и через четыре удара сердца коснулась управляющей панели. Дверь плавно отъехала в сторону и глаза канониссы сразу же встретились с глазами Архонта. Он полно-стью одетый сидел на кровати и смотрел на нее каким-то отрешенным взглядом, словно пребывал в глубокой задумчивости. Каюту освещал лишь маленький светильник на столе в окружении маленьких медицинских пузырьков и пятен свежей крови. Ристелл с тревогой перевела взгляд со стола на Реоса:

- Опять швы разошлись? – Как можно более сочувственно спросила она, прокручивая в голове всю ту ложь, которой он напоил ее.

- Где ты была? – Архонт даже не посмотрел на стол, где вне всяких сомнений недавно залечивал искалеченную руку.

Ристелл прошла в каюту и опустилась на стул возле стола:

- Мне хотелось подышать воздухом…, и побыть одной, - немного подумав она добавила, - Прости.

Она не боялась, что Реос раскусит эту ложь, так как в ее нынешнем состоянии эти желания были вполне ожидаемы.

Архонт оперся руками на колени и вздохнув прикрыл ладонями глаза.

- Тебе не за что извиняться, - Прошептал он, - Мне стоило разглядеть твою неуверенность, прежде, чем…, прежде чем мы стали ближе.

Ристелл не верилось, что Архонт после причиненной ему боли, берет всю вину на себя. Какими нелепыми ей теперь казались собственные мысли о коварном Реосе, соблазнившем ее грустной историей своей жизни. Все желание обвинить его в обмане испарилось при созерцании его поникших плеч.

- Мне есть за что извиниться, - Канонисса подошла к Архонту и сев перед ним на колени, коснулась его рук.

Реос открыл глаза и их взгляды снова пересеклись. В глазах де-вушки сияла грусть с оттенком нежности.

- Я хочу извиниться за те слезы, что пролила в твоих объятиях. Это были слезы по тому миру, в котором я жила раньше…, и который умер во мне в тот миг, когда я стала твоей, - Ристелл отвернулась от пронзительных глаз Архонта, - Мне было трудно расставаться с ним, но я очень надеюсь, что обрету с тобой новый.

С последними словами девушка взяла раненную руку Реоса и прижала к своей щеке.

Какое-то время Архонт грустно смотрел на хрупкую девушку, стоящую перед ним на коленях, ощущая тепло ее кожи, затем на его лице появилась легкая улыбка и он положив голову кано-ниссы себе на колени, поцеловал ее в висок.

- Перышко, - ласково прошептал он, - Что бы ты не сделала, я не могу обижаться на тебя. Ты пережила много боли и я не позволю себе причинить тебе новую. Я не мыслю своего будущего без тебя и пока существуешь ты, существую и я.

Архонт приподнял голову Ристелл, заставив ее посмотреть на себя.