Янтарная Цитадель

– Да ну? Оставь гостей в покое!

К полному восторгу Руфрида старушка, будто не замечая меча, отвесила племяннику затрещину. Тот неловко увернулся и покраснел.

– Пошел отсюда! – рявкнула она. – И ножик убери. Сколько раз тебе повторять – никогда не обнажай клинок в доме?! Я сама разберусь.

Помрачневший Каламис вбросил меч в ножны и вышел, сопровождаемый братом. Танфия тут же принялась квохтать над царапиной на шее Линдена, но тот отстранился, говоря: «Да ничего, чешется только».

Госпожа Амитрия смерила гостей недобрым взглядом. Свет из коридора превращал седые волосы в серебряный нимб. В глазах ее проблескивало безумие. Каламис Руфрида не пугал совершенно; а вот эта хрупкая старушка была куда страшнее.

– Мы просили от вашего дома лишь заботы о моем брате, – проговорил Руфрид. – Мы не причинили вам зла. Что, во имя всех богов, мы натворили, чтобы заслужить такое?

– Вы нарушили запрет, – ответила госпожа Амитрия. – Никогда не говорите о том, что есть и чего нет в Ардакрии. Понятно?

– Нет, – отрубил Руфрид.

– Ложитесь спать. – Полы ее накидки разметались, когда госпожа Амитрия повернулась. – Каламис вас сегодня не побеспокоит, обещаю.

Завтрак прошел, будто бы ничего и не случилось.

Как и прошлым вечером, дорогих гостей пригласили оттрапезовать с княжеским семейством, а владыка с супругою обходились с ними, точно с заезжими дворянами. Княгиня даже потрепала Линдена по плечу во словами «Как мы себя чувствуем сегодня?», и постоянно спрашивала, не голоден ли бедняжка.

Острый взгляд Танфии различал фальшь только в вежливой маске господина Каламиса. Он накалывал кусочки плодов на нож и предлагал гостям с таким нехорошим блеском в глазах, словно видел в этих кусочках их сочащиеся кровью сердца.

Ночь трое путешественников провели в неимоверной кровати Линдена, положив Руфрида в середине. Они с Танфией поочередно несли стражу, но никто их так и не побеспокоил. Только когда Руфрид тихонько поцеловал девушку в губы, Линден – якобы спящий – заметил «Даже и не думайте!», отчего все трое расхохотались.

Теперь Танфия решила принять правила игры и завязала вежливую беседу. Руфрид присоединился, подавая ядовитые реплики и вообще выставляя себя деревенщиной, Линден же отмалчивался.

После завтрака Линден ушел отдыхать, Руфрид отправился в конюшни, Танфию же владыка Даннион пригласил в библиотеку. Девушке этот чертог показался пещерой сокровищ, которые она и не мечтала узреть. Владыка Даннион, обрадованный искренним воодушевлением ученицы, показывал ей новенькие издания Сафаендера с изумительными иллюстрациями, пьесы и поэмы, которые она мечтала прочесть, книги писателей, о которых девушка и не слыхивала. Завороженная, Танфия совершенно выпустила из головы безумие прошлого вечера, и едва не забыла о цели своего путешествия.

Ей нравился владыка Даннион, но душа его оставалась для посторонних закрытой. Так что завести разговор о чем-то, кроме литературы, Танфия не осмеливалась.

После обеда ее нашел Руфрид, принеся с собой запах навоза и холода.

– Линдену намного лучше, – сообщил он вполголоса, стараясь не потревожить владыку Данниона, читавшего что-то за столиком у окна. – Мы с ним приглядели за лошадьми. Думаю, завтра с утра нам пора отправляться.

Танфия, с головой ушедшая в «Эскадале», с трудом вернулась к реальности.

– Да. Огонек и Зырка уже, наверное, отдохнули.

– Не уверен, – прервал их владыка, откашлявшись, – что вы можете уйти.

– Что? – переспросил Руфрид.

– Об этом вам следует посоветоваться с господином Каламисом.

– Но ваша светлость, – изумленно проговорила Танфия, – разве есть у вас причины нас задерживать? Конечно…

– Поговорите с моим сыном. Мне больше сказать нечего. Простите… – Последнее слово растворилось в очередном хриплом «хрммф», когда владыка Даннион вновь углубился в чтение.

– У нас будут большие неприятности, – предрек Руфрид. Они с Танфией и Линденом заглядывали в стойло Огонька, в то время как Зырка восседал рядом на булыжной мостовой. Наступал ясный, холодный вечер. – Они не хотят нас отпускать.

– Потому, что я помянул бхадрадомен? – взвился Линден. – Боги, да чтоб вовсе этого не было! Если б вы двое не взялись любиться посреди леса…

– Эй, вот не надо! – воскликнула Танфия. – Это вы с Руфе завелись из-за отца, если меня память не подводит!

– Да какая разница? – мрачно поинтересовался Руфрид. – Мы тут застряли. Каламис только и ждет, чтобы мы дали ему повод нас прикончить.

– Можем бежать сейчас, – предложил Линден. – Пока они этого не ждут.

– Не так просто, – возразил Руфрид. – Ворота заперты. Даже когда сам Каламис в замке, склоны холма объезжают всадники. Луки наши отнесли в оружейную – без спросу не заберешь. Кроме того, если мы сбежим отсюда, Каламис сообщит в Скальд, чтобы за нами отрядили погоню.

– Значит, надо действовать не грубой силой, а умом. – Танфия поощрительно похлопала его по плечу.

Руфрид оскалился.

– Нечего язвить, а то без койки оставлю.

– Угрожаем? – ухмыльнулась Танфия.

Линден закатил глаза.

– Ну, а что-нибудь умное вы можете сказать? – нетерпеливо полюбопытствовал он.

– С Каламисом, по крайней мере, все ясно, – заметила Танфия. – Меня остальные волнуют. Вроде милые такие, но о главных вещах с ними и не поговоришь. Может, усыпить их внимание? Ты, Лин, можешь захворать обратно, вот они и решат, что еще пару дней мы никуда не стронемся. А мы пока поищем выход.

– Безнадежно, – заключил Руфрид.

Танфия ощутила всплеск прежнего гнева.

– Пока не придумаешь что получше – молчал бы!

Она повернулась к братьям спиной, пересекла двор и скрылась в доме. На душе у нее было неспокойно, и снедало раздражение оттого, что ни Руфрид, ни она сама не смогли найти простой способ бегства.

В доме было темно и тихо; здешнюю жутковатую атмосферу Танфия начинала недолюбливать. Семейство Данниона обитало на островках света, и дом можно было пройти насквозь, не встретив ни души. Шаги девушки гулко отдавались в пустом пыльном коридоре. Вернуться в библиотеку…

В груди у Танфии захолонуло – чья-то рука сомкнулась на ее запястье. Девушка обернулась, чтобы встретиться взглядом со стоящей в двери госпожой Амитрией. Лицо старухи было сосредоточено, и, несмотря на внешнюю хрупкость, чувствовалась в ней могучая и жуткая сила.

– Пойдем.

– Я, э, шла в библиотеку.

– Неважно. Ты мне нужна. Идем!

Отказаться Танфия не смела, а идти – не хотела ни капли. Госпожа Амитрия пропихнула ее в двери и повела впереди себя по бесконечной, тесной до ужаса лестнице, освещенной только пробивающимися сквозь узкие бойницы лучами заката. Наконец женщины вышли на круглую дощатую площадку, и Танфия поняла – они поднимаются к верхушке одной из башен. До крыши оставалось добрых тридцать локтей. Изнутри стены башни были выбелены, но известка от времени пожелтела и растрескалась. Вверх вела еще одна винтовая лестница, на сей раз из кованного железа, проржавелая и на вид хрупкая.

– Я пойду первой, – сообщила госпожа. – Не пугайся так, милочка. Это совершенно безопасно.

Вслед за ней Танфия двинулась по раскачивающейся и скрежещущей лестнице, цепляясь за холодные поручни и стараясь не глядеть, как ходят туда-сюда в раскрошившейся известке крепежные болты. В башне было холодно. Над головой виднелся люк, а в нем – клочок сизого неба. Что, если ее тут запрут навсегда? Что, если лестница рухнет, а они вдвоем так и застрянут на крыше?

Госпожа Амитрия пролезла через лючок, и подала девушке руку. Протискиваясь через отверстие, Танфия увидела, что крыша накрыта стеклянным куполом, а три четверти площадки занимает некое медное сооружение – толстая труба на тонких кривых подпорках. Что это за штуковина, девушка не знала. Когда-то ей казалось, что книги научили ее всему, что стоит знать, но после недавних унижений она уже не была в этом уверена.

– Ч… что это?

– Я покажу тебе, милочка. Но вначале оцени вид.