Я – хищная. Возвращение к истокам (СИ)

Лица, жесты, вопросы – все слилось, завертелось калейдоскопом, мысли рассыпались мелким крошевом – не соберешь. Сосредоточенность, выверенные движения, сдавленные ответы. Взгляды, которые не выдерживаешь и потому отводишь глаза. Сизая муть вокруг, и толстые стены дома уже не кажутся такими надежными.

Я знала, что кто-то погиб. Знала, но боялась спросить, потому что пока имена не всплыли в сознании, эти люди еще живы. Пусть только в моем воображении. Не хотелось думать, что это судный день для нас всех.

Я отвела детей в подвал, как велел Эрик, оставила с ними Дашу и Иру. Последнее, что запомнилось мне, когда я поднималась по склизкой лестнице с крутыми ступенями – ручонки Алана, крепко обнимающие Дашу за шею. Это я должна быть с ним. Я… Только меня никогда нет рядом. Я всегда одной ногой в других мирах. Видения, проклятия, личные проблемы. Понимает ли он, что я – его мать?

Горечь застыла на языке противным налетом, но я все же заставила себя отвести взгляд и переступить порог. Потом, если выживу, подумаю обо всем, сейчас нужно сосредоточиться.

Хаук пришел.

Хаук.

Пришел.

Я катала эти два слово на языке, как заплесневевшие орешки. Кисловатые, их хотелось выплюнуть, избавиться даже от мыслей о Первом охотнике, который до сегодняшнего утра был всего лишь мифом. Далеким, ненастоящим, выдуманным персонажем чьей-то злой сказки.

– Переоденься, – бросил мне на бегу Влад и скрылся за поворотом. Все куда-то спешили, готовились. В гостиной муравьиными кучками суетились хищные и ясновидцы. Гектор с Эриком с серьезными лицами смотрели на улицу – туда, где наверняка находился хозяин светящихся щупалец.

– Хаук пришел, – повторила я вслух и, наконец, поверила. А затем добавила тише, чтобы не спугнуть призрак удачи: – Мы справимся.

Второй этаж опустел. Эхо шагов глухим звуком рикошетило от стен, а оттого тишина, притаившаяся у плинтусов, казалась зловещей. Из окна спальни на меня смотрела мрачная весна. Тучи набежали быстро – я даже не заметила, когда – размыли серым восточный персиковый бок неба, нависли переполненным выменем. Ветер стучал по отливу искореженными когтями ветвей старого клена.

Меня потянуло туда. Не думая, что делаю, я подошла, коснулась пальцами шершавой поверхности подоконника и выглянула вниз.

Клянусь, он смотрел прямо на меня! Будто ждал, будто знал, что именно в тот момент я подойду к окну, чтобы на него взглянуть. Лицо Хаука взрезала полуулыбка-полуоскал, отчего уродливый лиловый шрам изогнулся, как змея, готовая к нападению.

Охотник стоял прямо перед домом, грозовое небо вихрями заворачивало тучи у него над головой, а горящий бледно-желтым, ослепительным светом щупальца извивались вокруг поджарого тела. Длинные, гибкие, как лоза, смертоносные, как яд скорпиона, орудия убийства, длиной метров пятнадцать каждое.

Боги, храните нас! Как? Как мы справимся с ним?!

Я отпрянула к стене, стараясь избавиться от липкого, пронзительного взгляда, исколовшего кожу.

Руки тряслись, колени подгибались. В джинсы удалось влезть с третьей попытки. Майку я сначала натянула шиворот-навыворот и, лишь подойдя к зеркалу, заметила оплошность. Из зеркального мира на меня смотрела девочка с распахнутыми глазами – перепуганный насмерть ребенок, прячущий вспотевшие ладони в задние карманы брюк.

Барт, ту ли ты выбрал для своей миссии? Не ошибся ли? Потому что я ума не приложу, как шагнуть вперед, даже будучи накрытой куполом защитной магии хищных и ясновидцев. А уж о том, чтобы выйти, полностью лишившись защиты, и речи быть не может.

– Все плохо, да?

Глеб стоял в проеме двери и выглядел удивительно спокойным. Я обернулась и кивнула, на ответ не хватило мужества.

– Мы не ждали его так скоро, – добавил он, входя в комнату. – Если бы ждали, не стали бы выходить поутру.

– Кто? – вырвалось у меня. Вопрос царапнул горло, в груди образовался тяжелый комок.

Нет-нет, я не хочу знать. Даже думать не хочу, что кто-то…

– Дарла и Юлиана, – безэмоционально ответил Глеб. – Мне повезло, что я не успел сунуться – курить хотелось безумно, но там была она… Заминка вышла. Думаю, если бы я не медлил, то…

– Нет, – перебила я. – Ты не умрешь.

“Я не позволю”, – добавила уже мысленно и сжала кулаки. Хватит раскисать!

– Алиса тоже там была. И ей удалось отбиться.

– Отбиться? – Удивление скрыть не вышло. Я ведь думала, что Хаук настолько непобедим, что одно его присутствие заставляет падать замертво, а тут… отбиться. – Как?

Глеб пожал плечами.

– Все слишком быстро вышло. Она отбила атаку чистым кеном, потом бросилась к Дарле, наверное, спасти хотела. Дарла уже была мертва, охотник убил ее сразу после… В общем, когда Алиса поняла, что опоздала, то побежала ко входу. Она ловкая, увернулась пару раз, затем оглушила один из щупальцев каким-то пассом и все-таки вбежала внутрь. Повезло, короче.

– Или она умеет драться, – констатировала я.

– Определенно, – согласился Глеб. – Однако драться с ним я поостерегся бы.

– Надеюсь, не придется. Если Гарди сделает все правильно, возможно, Хаук отступит.

– Почему мне кажется, что все хуже, чем есть на самом деле? И почему у меня стойкое ощущение, что ты это знаешь?

– Тебе кажется. – Я отвела взгляд и еще раз взглянула в зеркало. Девочка из зазеркалья хмурилась и все еще боялась, однако растерянной больше не выглядела.

– Ты думаешь, что не вернешься, да? – Он шагнул ко мне и теперь его отражение гипнотизировало меня тоже. – Если выйдешь к охотнику, то уже не войдешь в дом?

Я вздохнула. Врать Глебу не было ни сил, ни желания. Потому я просто опустила глаза. Взгляд упал на флакончик духов – Эрик подарил еще перед уходом в кан. Сказал, что они замечательно подчеркивают запах моего кена…

– Ты как всегда! – Рука Глеба сжала мое плечо, затем так же резко отпустила. – Геройствовать потянуло?

– Не начинай…

– Эрик знает?

– А сам-то как думаешь?

– Черт, Полевая, это скверно! – Он отступил на несколько шагов, покачал головой, запустил пальцы в растрепанную темную шевелюру. – Почему, скажи, ты никогда не думаешь мозгами?!

– Поверь, об этом я думала слишком много.

– Да ну? А результут все тот же. Сама решила, сама сделала, пофиг на тех, кто тебя любит. А ты думала о том, что Эрика сорвет? Что он снова станет слегка того?

– А ты думал о том, что, если я этого не сделаю, не будет, кого срывать?! – выдохнула я резко. – Не будет Эрика, тебя, твоей драгоценной Ники! Охотник пришел нас убить, Измайлов. И есть лишь один способ ему помешать. Кто-то должен погибнуть, но лучше кто-то один, чем все.

– Ты, да? – саркастично уточнил он. – Почему ты?

– Потому что так велели они. Боги, которых не существует. Так написано в книге предсказаний Арендрейта. Барт пророчил мне.

Молчание. И только тиканье часов на комоде отсчитывало время на до часа “Х”. Как жаль, что время нельзя остановить, замедлить, оттянуть минуту, когда придется осуществить то, что сейчас страшно даже на словах.

– Барт готовил меня с момента нашей встречи, Глеб.

– К чему? В жертву тебя принести? Не нажертвовалась еще?

– Глеб!

– Что – Глеб?! Как мне идти туда, зная, что ты не вернешься? Об этом ты подумала?

Объятия душат, как и слезы. Скребет горло от невысказанных слов – ненужных, потому что нужное понятно и без слов. И мелкие капли дождя липнут к стеклу, будто пытаются просочиться внутрь. Маленькая, но все же поддержка.

Наверное, я навсегда останусь частью атли. Ведь сейчас, обнимая Глеба, чувствую и эмоции его, и страх, и желание изменить то, что изменить невозможно. И, наверное, пока он будет помнить меня, я не умру окончательно.

Остаться бы в этом мире призраком… Интересно, становятся ли хищные привидениями? Может, существует обряд, привязывающий духа к дому. Как было бы замечательно поселиться в стенах дома скади, бродить по ночам по широким коридорам, цепляться к юбкам целительниц, легким сквозняком касаться щеки Эрика, когда он уснет. Тогда у меня будет достаточно времени, чтобы за ним наблюдать.