Завод седьмого дня (СИ)

Его пятнистое лицо светилось от самодовольства, но это не раздражало Карела. Парень казался ему достаточно дружелюбным, чтобы с ним можно было просто поговорить.

– Я буду здесь работать. И, наверное, буду здесь жить.

– Ну, значит, будем часто видеться, – веснушчатый легкомысленно стукнул его по плечу и представился. – Я Йорген. А то обычно всех в лицо знаю, а по имени – нет.

– Я Карел, – он отвлекся на вид за окном и наугад ткнул в здание, у которого состав остановился и впустил в себя одного мужчину, одетого в черное. – Это что за дом?

– Какой? – Йорген отвлекся от беседы, чтобы взять деньги у вошедшего и сунуть их себе в карман. – Мы его называем «Дом бумажек». И знаешь, тебе очень повезет, если никогда не придется там ничего получать, уж поверь мне.

Карел пожал плечами. Почему-то он думал, что ему и не придется. В этой жизни можно как-нибудь и без бумажек из дома на Мастерской протянуть. По крайней мере, он на это надеялся – прожив всю жизнь в Горе, он не видел никакого смысла в лишнем мусоре.

На следующей остановке подсели еще рабочие в черном, и Йорген окончательно отстал, то собирая деньги, то объявляя хорошо поставленным голосом остановки. Карел честно пытался их запоминать, но быстро запутался, потому что просто не успевал осмотреться, как состав уже трогался дальше. Здесь все спешили еще больше, чем на нецентральных улицах. Люди ужасно быстро менялись и, спускаясь с подножки на землю и стараясь соскочить раньше, чем состав уйдет в тоннель, Карел понял, что не сможет вспомнить лицо Йоргена, хотя такую густую россыпь веснушек на носу вряд ли можно забыть. А вот все остальное терялось на фоне этого яркого признака, один нос и остался.

Карел мимоходом подумал, что грустно это, когда в памяти других о тебе остается только пятнистый нос, сунул руки в карманы брюк и зашагал в направлении дома. На Мастерскую улицу он посмотрел и, честно сказать, не вдохновился, хотя мысль добираться сюда каждый день со своей улицы (еще Карел понял, что обязательно нужно посмотреть, как она называется) его не радовала. Видимо, работа в пяти минутах ходьбы от дома его совсем разбаловала.

Прошагав через перекресток, Карел специально остановился, чтобы обратить внимание на табличку на углу.

Улица Металлургов, надо же, какая неожиданность.

В квартире его ждал еще один сюрприз: написанная от руки бумажка, которую кто-то подсунул под дверь его комнаты. А это значит, что этот кто-то был в их квартире.

Конечно, здесь никто не заводил привычки закрывать дверь в квартиру. В конце концов, что могло быть такого ценного у одного, чего не было у другого? Но Карел совершено не ожидал, что кто-то может этим настолько явно воспользоваться, и поэтому немного растерялся. А развернув и прочитав бумагу, увидел только то, что ожидал увидеть: немногословное приветствие и указание, куда нужно прибыть завтра на свое новое рабочее место. С вещами.

Карел поджал губы и посмотрел на коробки с лекарствами. Какие, к Мастеру, вещи? Ничего не возьмет, а коробки оставит у Яна. Наверняка на Мастерской свои лекарства, да получше этих, которые и прописывать уже страшно – как бы хуже не стало.

А Ян, в случае чего, знает, куда их можно применить.

Не сказать, чтобы Карела слишком тревожило то, что несколько цехов остаются без медицинской помощи, нет. Он думал совсем о другом: в первую очередь, как и все люди, о себе. Его немного пугало будущее, но надеяться на лучшее это не мешало. В конце концов, подумал он, нужно брать пример с тех, кто ушел из Гора: нужно перешагнуть через что-то менее существенное, чтобы прийти к более важному. Правда, глядя на Лиа, Карел не мог сказать, что она более счастлива здесь, чем была в Горе. Но он не знал причин их ухода, зато знал, что для Лиа важно не место, а ее семья.

Мимоходом задумавшись об Альберте, который остался с Мартой, о Марте, из-за которой его младший брат не смог уйти, хотя наверняка хотел, Карел поймал себя на мысли, что совсем не жалеет о своем уходе, и начал снова ровно укладывать лекарства. Вряд ли Ян обрадуется большому количеству лишних коробок в своем и без того ограниченном пространстве. Из трех коробок сделав одну, прикрыв все лекарства бумагами, чтобы это не вызывало лишних вопросов, оставшиеся коробки Карел отнес на улицу, к большому баку для мусора. Он им пользовался впервые, но справился с этим испытанием весьма достойно.

Он уже заходил в подъезд, когда на него налетел Джои.

– Я рад, что нашел тебя! – он взмахнул руками и попытался было упасть, оступившись на ступеньке, но Карел его подхватил. – В кабинете тебя нет, я и домой сходить успел, и вернуться, а потом мне сказали, где тебя найти.

Отметив, что Джои стал более разговорчивым, чем в детстве, Карел вновь сдержал порыв потрепать его по волосам.

– Прости, Джои, что не предупредил. Дело в том, что наш кабинет закрыли, и я теперь даже сам не знаю, где буду работать дальше. Но как только узнаю, сразу же тебе скажу.

Джои, кажется, немного расстроился, но тут же махнул рукой. Карел узнал в этом жесте никогда не унывающего Даана и даже улыбнулся.

– Вообще это не так важно. Лиа просила передать, что она ждет тебя сегодня вечером у нас. И что это не приглашение, и вообще отказ не рассматривается.

– Хорошо.

Карел немного растерянно кивнул, подпирая открытую дверь в подъезд плечом. Джои входить явно не собирался.

– А что за повод?

– У нее день рождения, – отозвался Джои, явно нисколько не озадаченный незнанием Карела, которому все равно стало стыдно.

– Я понял, буду. Еще раз извини, что не предупредил. Столько всего разом навалилось: и лекарства забирать пришлось, и бумаги перебирать. В общем, все в голове и не удержишь.

– Да ладно! Если ты говоришь, что позовешь меня на новую работу, то я только рад, – Джои нахмурился и наставил на него указательный палец. – Только обещаешь мне не забыть, да?

– Конечно, обещаю.

Карел клятвенно поднял обе руки вверх, из-за чего дверь в подъезд с хлопком закрылась. Мысленно извинившись перед всеми, кто в это время спал после смены, Карел снова потянул ее на себя.

– Ты мне очень помогаешь, так что куда я без тебя.

 Джои открыто ему улыбнулся, махнул рукой и ушел, перепрыгивая с камня на камень и стараясь не наступать на границы между ними.

Карел взлетел по лестнице и первым делом подошел к окну. Как и во всем доме, в его комнате были очень ненадежные подоконники, которые очень легко сдвигались. Об этом знали, кажется, все и пользовались в меру своей изощренности.

Но обычно, конечно, хранили зарплату. Разделив деньги, что выдали последними, на две неравные части, ту, что побольше, Карел спрятал в нагрудный карман, а поменьше убрал в карман брюк. Подумав, что вопрос с Яном и коробками обязательно решит позже, он закрыл дверь своей комнаты на ключ (чего раньше никогда не делал), а следом за ней и дверь в квартиру. Вряд ли Ян вернется сюда в ближайшее время, а Карел как раз успеет вернуться перед работой и все открыть.

С собой, кроме денег, он взял еще несколько упаковок обезболивающего – потому что, наверное, это чуть ли не единственное, что может помочь, когда рядом нет медика. В любом случае, это все, что он может сделать для рабочих, которые остаются без медицинской помощи.

Небольшая лавочка при цехе была открыта, чему Карел очень обрадовался. В противном случае он даже не знал, как поступить с этим приглашением на день рождения. Он не чувствовал себя виноватым за то, что забыл – в Горе вообще не было принято праздновать дни рождения как какой-то праздник, это была заводская придумка. Впрочем, практиковалась она и в станице.

В маленьком темном зале было пусто, и Карелу прошлось постучать по прилавку, чтобы кто-нибудь появился. Из двери в другом конце зала вынырнул мальчишка и поздоровался.

Как Карел ни старался, он никак не мог запомнить его имя. Может, его тоже звали Яном. А может, Ианом или Иэном, в принципе, все звучало похоже и в быстром разговоре не отличалось одно от другого.