Дети Великой Реки

– Как же не участвовали? Или ты оглох? Я ведь объяснял тебе, как смотрит на нас Балати. Мы все пришли с Капакой, значит, мы с ним – одно целое. Кто бы из нас ни провинился, виноватыми он считает всех, даже альвов. Я говорил тебе это, и все же ты не отказался от своей безумной затеи.

– Я не понял тебя тогда, – признался Перкар.

– Теперь поймешь. И давай оставим этот разговор, – предложил Нгангата. – Сейчас не время ссориться.

– А что, если нам разделиться? Тогда они погонятся за теми, кто на самом деле виноват.

– Нет. Тогда они переловят и убьют нас всех поодиночке. Единственный для нас выход – как можно скорее доскакать до Изменчивого. Там они не будут преследовать нас; Владыка Леса боится своего брата.

– А что сам Изменчивый? – спросил Атти. – Разве он не опасен?

– Не знаю. Но гораздо опаснее будет, если мы задержимся здесь.

Они перевалили через хребет, и Перкар увидел впереди новую цепь гор. Внизу простиралась обширная долина.

– Сейчас ехать станет легче, – с надеждой проговорил Капака.

Перкар ничего не ответил. Он мечтал об отдыхе. Доспехи и туника давили на него, как жесткая кора, и он плохо воспринимал окружающее. Глаза словно засыпаны песком, поводья выскальзывают из рук.

– Неплохо бы отдохнуть, менг, – прошептал он, потрепав коня по шее. Низко склонясь над ним, он остро ощутил запах лошади, и кроме этого запаха, казалось, в мире больше ничего не существует. Так пахло в жилище, в амбаре… Все прочее представлялось Перкару кошмаром, дурным, болезненным сном, который все длится и длится, не кончаясь. Он пришпорил мен-га, как всегда, с чувством сожаления, потому что сердце лошади всякий раз при этом начинало биться быстрее. Глаза Перкара слипались, он с неохотой открывал их, и они слипались вновь.

Он стоял возле города из белого камня по щиколотку в воде. Вода накатывалась и толкала его ноги. Взглянув вниз, он увидел ослепительно яростное отражение солнца. Почувствовав безмерную усталость, он снял с себя доспехи и одежду и лег в воду, со вздохом облегчения ощущая, как волны покачивают его.

Открыв глаза, он увидел, что рядом стоит девочка, не сводя с него огромных, черных, выразительных глаз. Вдруг она заплакала, и Перкар с ужасом понял, что слезы у нее красные, как кровь. Ручейки слез сбегали по ее подбородку, заливали грудь, и вот уже потоки крови низвергнулись в реку. Вся вода в реке превратилась в кровь, и острый запах ударил ему в голову. Перкар вскочил, но он весь был выпачкан кровью, тщетно пытаясь стереть ее с себя ладонями. Он заплакал, но и его слезы были кровью. Тогда он закричал.

Перкар проснулся, задыхаясь, сердце колотилось в груди. Долго он не мог понять, где находится, что с ним происходит. Сновидение было столь явственно, что Действительность показалась нереальной. Удивительно, как он не свалился с лошади. Все обогнали его: менг, когда хозяин уснул, сильно замедлил шаг. С неохотой Перкар стал погонять коня.

Когда он нагнал остальных, Апад переговаривался с Эрукой. Перкар удивился: Апад, после того как Нгангата сшиб его с ног, хранил угрюмое молчание.

– Перкар, – не останавливаясь, сказал Апад, – а мы уж думали, что потеряли тебя.

– Я уснул. Мне необходимо отдохнуть.

– Нам тоже, – отозвался Апад.

– Как ты себя чувствуешь, Апад? Мы тревожились за тебя.

– Небольшой отдых не помешал бы. Но и сейчас мне уже лучше. Я на какой-то миг впал в безумие, да?

Перкар пожал плечами.

– Мне никогда не приходилось убивать.

– Мне тоже, – ответил Перкар.

– До сих пор не верится. – Апад осекся, и взгляд его сделался отстраненным.

– Не думай об этом. Главное сейчас – чтобы Капака достиг реки живым и невредимым.

Эрука кивнул, но во взгляде его промелькнуло сомнение, и он понурил голову.

– Ты думаешь, Нгангата говорит верно? За нами и вправду гонится Богиня Охоты?

– Думаю, так оно и есть. Нгангата знает эту страну, знает ее богов. Глупо было бы не верить ему.

– Да, – согласился Апад. – Хотя думать об этом не хочется. Если мы выберемся отсюда живыми, то благодарить будем его.

Говорил Апад медленно, признавать правоту Нгангаты ему, по-видимому, не доставляло большого удовольствия.

– Но он должен вернуть мне мой меч. Если его предсказания верны, меч мне скоро понадобится.

– Надеюсь, они уступят. При необходимости я попрошу за тебя, – пообещал Перкар.

– Спасибо, Перкар, – растроганно сказал Апад. – Прости меня за все, что случилось. За то, что я убил ее… Ведь я думал, что…

– Лемеи толкнул тебя на это, – сказал Эрука. – Он сказал нам, что она – богиня Тигров и вот-вот может обратиться в страшное чудовище.

– Да, Лемеи, – уныло повторил Апад. – Это он виноват. Зачем он это сделал?

– Не думаю, чтобы Лемеи слишком задумывался над тем, что делает, – заметил Перкар. И, помолчав, добавил: – Впрочем, мы тоже.

После полудня небо стало темнеть. Грозовые тучи собрались над горой, и сырой, холодный ветер подул со склонов, пригибая книзу деревья. Листья переворачивались, являя свои более бледные стороны, и казались тысячами белых мошек, облепивших мертвые сучья. Вороны кружились, сердито каркая, – смоляные предвестники бури.

– Охота началась, – хмуро изрек Нгангата, – а до убежища еще далеко.

Беглецы помчались еще быстрее, и Перкар вновь удивился выносливости менга: конь, хоть его и била дрожь, ускорил свой галоп, и они полетели во весь опор через открытое пространство долины. Перкар мысленно пытался подсчитать, когда они доскачут до новой цепи холмов. И вдруг издалека до него донесся вой. Волки запели голодную песнь; их было очень много.

Вновь зарокотал гром, в котором Перкар слышал карканье огромного Ворона.

К тому времени как они добрались до холмов, волчье завывание сделалось неистовым.

– Остановимся, – крикнул Перкар Нгангате, – сделаем заслон. Ведь у нас волшебные мечи.

– Когда охотится Владыка Леса, – отозвался Нгангата, – он созывает всех богов и зверей, что здесь обитают. Всех их ты не сможешь убить, Перкар. Ты их только позабавишь.

– Значит, они настигнут нас!

– За теми холмами ущелье, по которому течет Изменчивый. Надо скорее пересечь холмы.

Перкар стиснул зубы. Эрука был бледен от страха. Апад казался необыкновенно угрюмым.

Переходя ручей вброд, они напоили лошадей. Нгангата, нагнувшись, достал привязанный к седлу колчан. Взяв лук, он натянул тетиву; Атти последовал его примеру. Перкар с отчаянием наблюдал за ними. Он тоже мог бы стрелять из лука, но, сидя в седле, наверняка бы свалился с лошади.

Нахмурившись, Нгангата отвязал от седла меч, который отнял у Апада.

– Апад, – позвал Нгангата и протянул ему меч в ножнах. Апад принял меч и в знак благодарности склонил голову.

– Пираку да пребудет с тобой, Нгангата, – молвил он растроганно.

Нгангата понимающе кивнул.

– Не позволяйте коням наедаться до отвала, – предупредил он. – А то им будет трудно скакать.

Менг часто спотыкался, взбираясь на крутой склон. Вдруг обе передние ноги у него подкосились, и он чуть не перекатился через Перкара, пытавшегося осадить назад. Перкар спешился и побежал, держа дрожащего коня за поводья. Он значительно отстал от альвов, которые бежали из последних сил. Они держались сплоченно, самые сильные мужчины чуть в стороне, с копьями в руках. Перкар мельком оглядел альвов: обувь из оленьей кожи успела изодраться в клочья, ноги уже в кровь сбиты.

Крутизна склона все увеличивалась, почва стала каменистой. Лошади поскальзывались, и Перкар тоже едва держался на ногах. Волки уже близко; менга, почуявшего волчий запах, била нервная дрожь, но испуган он не был. Бросив взгляд вниз, Перкар заметил, как серые стаи одна за другой приближаются к подножию холмов. Вскоре их можно было уже видеть в просветах между деревьями.

Волки ринулись в лес в несметном количестве, но самое страшное то, что среди них сама Охотница – даже отсюда было видно, как горят ее зеленые глаза. Ветвистые рога богини – черны, в руках костяной лук. Богиня восседала на Льве, но это был Лев среди львов, в три раза крупнее обыкновенного льва, с золотистой шерстью, испещренной черными полосами. Точнее, это была Львица, еще одна Охотница.