Долгое лето (СИ)

Токацин

Долгое лето

Пролог

- Изумительное существо. Единственное в своём роде. Но говорить с ним... - Кемина распушила усы и вильнула чёрным хвостом. - Говорить с ним трудновато. Оно не из общительных...

- Подобные создания внушают трепет, - кивнула Амика и в недоумении почесала за ухом. - Но как же Рэндальф нарисует существо, не имеющее очертаний?

- Кимеи! - дверная завеса откинулась, Рэндальф заглянул в комнату, в растерянности покусывая перо. - Скажите мне, кимеи... Куда пропал Юс?

- А! - Милена взглянула на него в щель между стопками листов и завалами свитков. - Юс в городе. Попал в летопись и теперь всем рассказывает, как это было. Теперь жди, пока он уймётся. Надо было мне идти с тобой, Кемина, зря мы его отправили...

- Кемина! Это хорошо, что ты здесь, - обрадовался Рэндальф. - Можешь пояснить мне кое-что?

- Одно мгновение, - кимея поймала на лету кипу листов и вернула на стол Милены. - Уже иду. Что именно тебя смутило?..

- Милена, погоди, тут ещё четыре свитка, - Амика положила их на свободный край стола. - И один... хм, один ларец... опаньки! Он что, гранитный?

- Не трогай, - поспешно отозвалась кимея. - Вместе откроем. Там свитки мировидца, только камень их и сдерживает.

- Мировидца? Значит, Скрийт прислала весточку?! - Амика всплеснула лапами, Кемина и Рэндальф вместе выглянули из соседней комнаты, из гамака под потолком свесилась сонная Руися.

- Да, и теперь у нас есть её свидетельство - всё, что мы пишем, чистейшая правда, - торжественно кивнула Милена. - А если этого не хватит - чистые воды Реки подтвердят наши слова. И вот о чём я жалею, кимеи, так это о том, что меня там не было...

- Чистые воды Реки, всех притоков, и западных, и восточных, - Руися тоже хотела принять торжественный вид, но вместо этого зевнула. - Снова прозрачные, снова живые. Прекрасное зрелище!

Год Аватта. Месяцы Кэтуэса - Айкени

Глава 01. Ожидание

- Тогда Вайнег, Повелитель Тьмы, сказал, что они вольны идти, куда захотят. И они втроём взошли на палубу небесного корабля, и красное солнце Хесса светило им вслед... Готово! - объявила Кесса, потыкав палочкой в содержимое горшка, и потянулась за ухватом.

Пятеро кошек тут же кинулись ей под ноги, громко мяукая и пытаясь заглянуть в печь. Кесса, отпихиваясь от них, вытащила горшок из-за раскалённого теплового кольца - оно ярко искрилось всей толщей цветного стекла - и поставила на каменный стол. Из горшка запахло печёным Листовиком и кашей. Речница нырнула черпаком в посудину, вылавливая еду и рассыпая по мискам, кошки в нетерпении полезли на стол, но огромный кот песчаной окраски, улёгшийся у входа в пещеру, остался безучастным. Пришелец из Хесса лежал неподвижно, головой к дверной завесе, и его серебристые глаза тускло мерцали из-под прикрытых век.

- И когда они увидели, что своды Хесса размыкаются перед ними, а на палубу падают красные листья, они сложили такую песню... Алсаг! - Кесса опустилась рядом с котом, поставив на пол огромное блюдо. - Алсаг, тебе нехорошо? Что-то приснилось?

- Уррр... Рровно ничего, Чёррная Рречница. Ничего трревожащего, - уныло отозвался тот, приподняв голову. - Сильный снег был вчерра...

- Это не страшно, - Кесса тронула тёплый мохнатый бок, зарылась пальцами в светлую шерсть. - Ледяные демоны злятся, но им пора уходить - и они уже уходят. Не бойся, Алсаг. Речник Фрисс вернётся, сколько бы снега ни лежало на его пути! Он отважен и могуч, и с ним Инмес. Они прогонят стужу и разрушат ледяные оковы!

- Небезопасно брродить в снегопад, - проворчал кот, неохотно поднимаясь на лапы. - Впррочем... Не слушай меня, Чёррная Рречница. Я всегда боялся неизвестности...

- Речник Фрисс вернётся, и Инмес вернётся с ним, и страх сгинет, - убеждённо сказала Кесса. - Они обещали разбудить Реку подо льдом! Если бы не снег у входа, мы бы вышли и услышали, как они бьют по льду у белых скал.

Она приподняла край соломенной завесы, тронула внешнюю завесу, сплетённую из коры, и разочарованно покачала головой.

- Снаружи гора снега, - объявила Речница, возвращаясь к столу. - Ледяные демоны не хотят уходить! Они думают замуровать нас в пещере, чтобы мы не разбудили Реку, но это их не спасёт. Алсаг! Положить тебе цакунвы?

- Парру ложек, не больше, - оживился песчаный кот и подтащил свою миску поближе. Остальные, мелкие кошки вертелись вокруг остывающей, но ещё слишком горячей еды, и зафыркали при запахе острой приправы. Кесса щедро плеснула пряную кашицу в миску и отцепила от связки большой кусок вяленого Листовика.

- Да не оставят нас боги этой весной! - Речница макнула Листовика в плошку с цакунвой и только успела впиться в него зубами, как ярчайшая вспышка заставила её зажмуриться. Алсаг распластался на полу, кошки спрятались за его спиной. Сияние медленно тускнело. Кесса, щурясь, глядела на Зеркало Призраков. Внутри медальона на фоне полночной тьмы повис, медленно распухая и выпуская щупальца, огненный сгусток, ещё немного - и он заполнил всё Зеркало, сверкнул напоследок, переливаясь багровым и белым огнём, и неспешно растаял, оставив в глубине стекла непроницаемый мрак.

- Ещё одна вспышка... - прошептала Кесса, осторожно прикасаясь к зеркальному стеклу. Оно, как всегда, было холодным и даже не подумало отразить её руку.

- Оно наверрняка хочет взоррваться, - буркнул Алсаг, стряхивая с себя кошек и утыкаясь в миску. - Спррячь его куда-нибудь.

- Нельзя оставлять его без присмотра, - покачала головой Речница. - Может, призраки подают нам знак... Или в Зеркале отражается Применение. Оно как раз было ночью...

- Хоррошо тогда, что нам не слышен взррыв, - шевельнул ухом кот.

Они ели в молчании, даже кошки притихли. Зеркало полыхнуло ещё раз, и как Кесса ни всматривалась, ничего, кроме бушующего пламени, в стекле не отразилось.

- Вкусный икенурр ты варришь, - заметил Алсаг и напоследок облизал миску. Довольный кот снова улёгся у стены, и вскоре его взгляд опять погрустнел и затуманился.

- Скоро будет свежая рыба. Вот проснётся Река, и мы пойдём проверим, на месте ли наши проруби. Фрисс обещал расчистить их, если демоны опять заперли рыбу подо льдом. Им-то в радость чужие мучения! - Кесса скинула миски в чан с водой на дне и села рядом с Алсагом. Ухо кота дрогнуло, но сам он не обернулся.

- Ты вспомнил что-нибудь ещё? - помедлив, спросила Речница. - О своих родичах, о том, как вы жили, о тех местах...

- Одна черрнота, - буркнул Алсаг, опустив голову на лапы. - Как будто всё утонуло во мрраке. Только грромадные листья, сверркающие и полупррозррачные, и их запах. Не с чем срравнить его, Рречница. Ничего у вас, на поверрхности, так не пахнет.

- Ничего не бойся, Алсаг. Мы найдём твой дом, - пообещала Кесса и осторожно погладила его. - Даже если чародей Силитнэн и повелитель Канфен не слышали о нём. Если повезёт, я отправлюсь на Острова. Там много магов, много служителей богов, много хесков, и я всех спрошу о твоём народе. Не может же никто не знать о Хинкассах! Назвал ведь кто-то вашим именем самоцвет...

- Я ррад, что ты жалеешь меня, - угрюмо откликнулся хеск. - Но даже перресказ этой старрой книги звучит прравдоподобнее. Какую песню сложили путешественники, когда вышли из Хесса?

- Пусть отступит отчаяние... - прошептала Речница, зажмуриваясь. Она непременно узнает, кто такие Хинкассы, и как Алсагу найти дом в бескрайнем Хессе, но прежде надо, чтобы снег у входа в пещеру растаял. Последние снегопады были уж очень обильными! Теперь снаружи выросла крепостная стена.

- По рекам Хесса они вернулись домой. И ты вернёшься, - тихо сказала Кесса. - А песня была вот какая...