От мрака к солнцу (СИ)

Так еще и Бонни с Клайдом странно себя вели. Вылезли из своих цилиндров и возбужденно бегали по эльфу, принюхиваясь к чему-то. Лю взял черного скорпиона в руки и нежно погладил гладкую спинку тонкими пальцами. Клайд вынужденно замер и завибрировал от удовольствия. Скорпионья женщина тоже начала ластиться к светленькому, требуя внимания и ласки.

Чтобы отвлечься от мыслей о Горе, Буря посмотрел на лицо пасмурного мага и хмыкнул, дернув уголками губ. Занимательная сцена произошла в лесу. Когда эльфы вышли к костру в своем привычном облике, Аид даже не сразу понял, в чем дело. На светлых смотрели, как на пернатого дракона, которого в природе не существует. Он недоуменно прислушался, ожидая услышать девичьи голоса. Но их не было. С непроницаемым лицом Роза позвал Громушку (у Высшего дернулись уголки губ) и демонстративно снял с птенчика личину. Раскат Грома насмешливо и очень многообещающе (этот взгляд был позаимствован у дроу, только в исполнении дракона это выглядело довольно комично) посмотрел своими сиреневыми глазами и громко зашипел на Аида, взлетая на плечо Мифа.

Лютариэ стоило больших усилий не засмеяться при виде вытянутого лица рыжего вампира, когда маг невозмутимо уселся рядом с ним и начал привычную процедуру лечения. На робкое — “Раиса, это вы?” полуэльф не удержался и захохотал в голос, прижав к груди каро. Мифараэд прожег Высшего умопомрачительным взглядом и въехал ему кулаком в глаз. От Розы чуть ли пар не валил. Откинув с глаз прилично отросшую челку, Миф зашипел в адрес вампира проклятья на светлоэльфийском, часто сбиваясь на особо сочные русские выражения и реже на всеобщий. Сверху одобрительно заухали(?) Беркуты.

Высший опомнился и, ловко извернувшись, поставил разъярённому эльфу подножку. Маг упал и был оседлан Аидом. Вампир внимательно рассматривал гармоничные черты Мифараэда, искаженные в гримасе злости. На Высшего налетел дракон и вцепился клыками в горло. Аид зашипел и приложил его о ствол дерева. Это было непоправимой ошибкой. От такого не только птенец разозлился, Роза озверел и превратился в дракона, но только в миниатюре. Коротко выкрикнутое заклятье, и на месте вампира сидит, недоуменно жмурясь, летучая мышь (эльф такого вида не знал, но это крылан) с нежно розовой шерстью в зеленый горошек и большими красными глазами, обрамленными длинными ресничками, как у верблюда. Вампир недоуменно пискнул и комично хлопнул светлого по животу, грозно раздуваясь и забавно стрекоча, срываясь на визг.

Эльф фыркнул и осторожно взял обалдевшего мыша с дергающимся глазом и задумчивым остекленевшим взглядом на руки. Погладил животинку между круглых ушек и умилился гламурной шерстке. Ревниво засвистел Раскат, научившись этому у скорпионов. Чешуйчатый собственник с громким рыком бросился на новоявленного конкурента по ласкам и вниманию мамы. Бедного модного крылана придавили округлившимся после еды брюшком. Мыш захрипел, умоляюще запищал.

Миф нежно позвал птенца по имени, он тут же откликнулся, заверяя маму, что только Громушка для нее один единственный ребенок, второго можно утопить, например, вон в той луже. Светлоэльфийская мама устроила драконьего сыночка на своей груди поудобнее и, прочитав нотации, стала рассказывать Раскату Грома сказки про Змея Горыныча (это дурной Гор с его не менее дурными приставучими сказками). Его любимые. А Аид, еще не видевший своей окраски, как одежда у Сашеньки Васильева, преспокойно присосался к милостиво протянутому пальцу, блаженно закатывая глаза и неприлично постанывая.

Кано Ши вытер слезы, выступившие от сдерживаемого смеха. Он обернулся, чтобы посмотреть на крылана, сидящего в седле впереди Мифа, и вдруг заметил, как позади них кто-то едет галопом, поднимая пыль. Гор! Лю радостно улыбнулся, притормаживая недовольно гарцующего на месте Штиля. У Беса была действительно впечатляющая скорость. И тут светлый потерял дар речи. Рядом с несущимся во весь опор серым конем бежал гигантский серый скорпион. Конечно, до хикоры ему было далеко, но размеры были внушительными. Членистоногое было ездовым, и на нем кто-то сидел. Весь отряд подобрался и ощетинился оружием.

Мифараэд инстинктивно прижал к себе дракона и мыша. Такие твари обитали только в пустыне Миражей, там, где нашли себе пристанище под землей дроу. Только темные сумели подчинить себе этих созданий Хаоса. Да, Гор был дроу, но не мог же он съездить в Подземелье Наэ и вернуться оттуда со скорпионом?! Что эльфы, что оборотни, все находились в замешательстве.

И вот серый конь спокойно поравнялся с отрядом. За ним важно семенил скорпион, покачивая гигантским жалом. Бонни и Клайд забрались на плечи Лютариэ и приветственно засвистели. Их большой собрат откликнулся одобрительным гулом. Буря опасливо посмотрел на зверюгу и вопросительно повернулся к любимому, заметив, что темный бережно держит кого-то наглухо укутанного в плащ на руках. Что-то жгучее и горькое вспыхнуло в груди светлого эльфа. Гор никого не должен так бережно прижимать к себе, кроме его, Лю!

— Кто это? — басовито спросил Нарш, по приличной дуге объезжая предупреждающе заворчавшего скорпиона.

— Потом. Все потом. Надо найти ночлег поскорее, — не ответил дроу, трогая пятками бока жеребца. Бес взволнованно покосился на существо в руках хозяина, — Она в порядке, просто потратила все силы. Нам нужен покой.

— Она?! — резко подобрался Мифараэд, преграждая серому коню дорогу Мимором. Лютариэ ничего не сказал, но поставил Штиля в похожее положение. Только любопытный Раскат Грома рискнул взлететь и приземлился мужчине на плечо. Темный эльф открыто улыбнулся птенцу, заглянувшему под капюшон и недоуменно фыркнувшему. Кано Ши сжал зубы, сдерживая свои эмоции.

— Красавица, правда?

— На тебя похожа. Мама все равно красивее, — с детской непосредственностью дракоша пожал крыльями и вспорхнул с плеча дроу к Розе. Маленькая подлиза.

— Это твоя сестра?! — в два голоса с ужасом воскликнули светлые, уже сгорая от стыда. От первой встречи, естественно.

— Эх, какой сюрприз испортили! — раздался незнакомый женский голос очень похожий своей бархатистостью и приятной хрипотцой на голос Гора, — Какой фурор я могла произвести!

— Лежи уже, фурор! И сил набирайся! Я не буду все время таскать тебя на руках, — заворчал Гор, устраивая Ранту поудобнее.

— Хорошо, мам. Ты только не волнуйся, у тебя сердце слабое, — чуть иронизируя, съехидничала темная, — Присмотри за Конфеткой и Ирисом. Не дай Паучий Дух, чтобы они укусили кого-то.

— Спи давай, помесь ехидны и утконоса, — фыркнул дроу, прижимая к себе сверток потеснее.

— А кто так...

— Спать! — рявкнул Гор и получил в ответ долгий мученический вздох.

Как ни в чем не бывало темный отправил серого коня вперед. Весь отряд недоуменно замер. Буря неуверенно оглянулся на Мифа. Тот опустил голову и непонимающе прикрыл глаза, чувствуя странное волнение. Что же будет, ох, что же будет?

Я сидел под тенью дерева, в еще большем отдалении от лагеря, чем обычно. Под теплым боком Беса спала уставшая Ранта. Еще бы не уставшая, протащить через портал не только себя, но и зверюгу свою. Конфетка, словно услышав мои мысли, негодующе свистнула на другом конце поляны. Скорпион уже поохотилась и была сытой. Как сестра будет ухаживать за этим животным, не знаю. Женщины... Надо же было боевого скорпиона Конфеткой назвать. И Ирис еще эта. Белая змея обвилась вокруг дроу, охраняя ее. Я вздохнул. Ранталире надо срочно привыкать к Аро и небу. Но это потом, когда она проснется.

После того, как отряд остановился на ночевку, я не разговаривал ни с кем, тревожась за Ранти. Ее магический резерв совсем пуст. На восстановление уйдут целые сутки. Еще создание этого временного кармана, куда она умудрилась запрятать почти половину своего дома и всю сокровищницу... Хомячок запасливый, а не темная.

Сумеречная река уже перевалила за полночь. Лагерь спит. Только Беркуты-дозорные бдят и охраняют нас. Эльфы молчаливо улеглись у общего костра. Я знаю, все отнеслись настороженно к нашей с сестрой выходке. Перевертыши были терпимы к темным эльфам. Наши расы признают силу друг друга. В нравах дроу никто не разбирается. Все просто вспомнили про матриархат. Зло усмехнулся. И, видно, думают, что я подчиняюсь Ранте. Возможно, такое мнение теперь у Беркутов обо мне. А вот что в головах светлых, я и знать не знаю. Впервые за долгое время они провели четкую черту между собой и мной. Когда попытался заговорить, отвернулись, упрямо уставившись в землю. Пожалуй, только птенец не понял, в чем дело, и, пожелав мне бессонной ночи, забрался в сумку Мифа.