От мрака к солнцу (СИ)

— Иди сюда, не бойся, — ласково улыбнулся, протягивая к напуганному светленькому руки. Легонько щелкнул “монстра” по носу, — Не пугай его.

— А я не боюсь, — надменно заявили мне, почти с разбега ткнувшись в мою грудь. Но Лю мелко подрагивает, пряча лицо на моем плече. Хикора принюхивается к нам и явно ощущает мой запах на принцессе, замечает и спрятавшегося под одеждой скорпиона. Осмелев, эльфик оттолкнул лобастую голову от себя. Кровавая кошка от такой наглости даже улеглась на землю и как-то недоуменно мяукнула. В ответ тихо мяукнул Бес. На него посмотрели с интересом. Так.

— Видишь, она совсем не страшная, — улыбнулся я, а потом кивнул кошачьей коняшке и монстрику, — Уведи ее, пожалуйста, в безопасное для сна место. Хикоры не привыкли к свету. Так, барышня, к Бесу не приставать, не убивать и на зуб не пробовать! Если с его гривы хоть одна волосинка упадет, кости пересчитаю.

Серый оскалился на “барышню”, она же совсем по-человечески хмыкнула на мою сомнительную грозу и вальяжно пошла вперед, грациозно покачивая хвостом. Желтые глаза мрачно посмотрели на нас с Лютариэ, мол, на кого ты меня оставил. Кот неторопливо пошел следом. Позже с ней разберусь. Кровавая кошка сама найдет меня, хикоры отлично чувствуют направление своих дроу. А мне надо придумать, что сказать Ранталире Быстрое Лезвие.

Лютариэ оделся, и мы устроились на своей лежанке. Светленький задремал на моих руках. Каро возились в сумке, надеюсь, у них не наступил сезон брачных игр. Что же теперь делать? Я ни за что не хотел возвращаться в Пещеры Наэ. И с родственничками встречаться тоже не горю желанием. Связаться могу лишь с сестрой.

Только к Ранти испытываю настоящие родственные узы и привязанность. Она единственная, кто догадался и попытался выйти на связь. Прикрыл глаза, прижимая любимого ближе, как же больно ей было за эти два неполных месяца. Моя сестра, несмотря на все прелести нашего матриархата, считала меня равным. Мы двойняшки с разницей в полчаса. Как-то уж получилось, что росли вместе. И только в молодости из-за обучения наши интересы и сферы влияния разошлись. Но Ранталира всегда любила поговорить со мной, когда есть время и желание. Я никогда не отказывал и сам тянулся к младшей сестре. Она сильный маг и вторая Жалящая по влиянию, после мамы. Ранта наверняка сможет подсказать мне некоторые моменты в воспитании хикор. Но разговор этот случился позже, намного позже.

Неделя в личине человека вышла хлопотной и шебутной. Появились три основные проблемы. Первая и самая важная — моя хикора. Каждую сумеречную реку она приходила поласкаться и поговорить. Вернее, послушать, что я говорю. Оборотни просекли, что к нам повадился большой хищник, по доброте душевной таскающий два оленя за раз на завтрак. Но я туманно намекнул, что это “наш” монстр. Хикора была отличным конспиратором. После нее не оставалось ни следов, ни запаха. Поэтому никто и не прознал, что это за зверь.

Малышу удалось заставить кровавую кошку относиться к себе всерьез, пару раз скормив ненасытной кошачьей мордашке две баночки меда и крынку молока, которые мы приобрели в одной из встречных деревень. А еще оказалось, что легендарная хищница просто с ума сходит от стихов. У меня уши вились в трубочку, когда эльфы садились с двух боков к блаженствующей от почесушек хикоре и начинались тягомотные баллады, нудные, как церковные песнопения. Клуб Виноградоголиков пополнился новым членом. Меня назвали темным чурбаном, потому что это, понимаете, высшая поэзия. Тьфу.

Я, Бес и Раскат Грома за компанию (маме надо иногда расслабляться) сидели с постными мордами под каким-нибудь кустом и устраивали всемирные ласки-почесывания. А “девочки” проводили свои посиделки. Меня тоже пытались затянуть, но светлоэльфийского мне и так хватало. Неделя протекала в заботах.

Миф занялся сбором редких трав, растущих только в Рассветном Лесу. Другой возможности не будет. Птенец по ночам летал, потому что днем нельзя. Строгую маму просили и даже умоляли, но Раиса была непреклонна. Заниматься с принцессой фехтованием не получалось, малыш вздохнул с облегчением, а я дал себе установку мучить его в Скин-ра. В дороге светлые постоянно писали, Лю помогал Мифараэду писать научные работы. Аид иногда становился предметом дегустации новых зелий, когда магу стукнуло в голову учить Кано Ши зельеварению и самому заодно тоже. Химия для чайников, блин. Но Высшего мне было искренне жаль.

Вспомнилось, не к месту, лицо Розы, когда он увидел мою хикору впервые. Там визг стоял на все окрестности, хорошо, что маг заранее поставил щит, а кровавая кошка очень ловкая и увернуться от заклятья для нее не составило труда. Как выяснилось позже, магия на монстрика не действует.

А как ей давали имя отдельная песня, даже басня. Мораль — никогда не давайте светлым называть своих детей. Никогда. Когда затронули данный вопрос, мне дали около двух десятков вариантов. Мелодичная тарабанщина, которую они умудрялись потянуть на одном дыхании. Я попробовал, меня попросили не ругаться. Например — Аэлоравунариэт, Вюлейнорэлиторэль, Нунесагеон-Ра.

Самой хикоре понравилось, ну кто бы сомневался, после баллад про любовь на светлоэльфийском она это легко запомнила. Светлые учат кошку, а заодно и меня своему языку. Учу их параллельно русскому. Самое могучее — мат, они уже запомнили и активно применяют. Но вернемся к имени хикоры. Она теперь Шиавискираа. Коготь, пронзающий время. Тьфу. На меньшее ни кошка, ни настырные эльфы не согласились. Я же зову монстрика Виски. Никто не понимает моего злорадного выражения лица, когда я с придыханием и ностальгией зову ее по имени. Виски…

Итак — вторая проблема. Стоит начать объяснения из далека. Мифараэд — Раиса, травница-ведьма. Дракончик — в облике кота его фамильяр. Я же вольный купец, Люси моя жена. Аид приходится дедушкой Раисе и ее последний родственник. Дедушка болен, и его надо лечить. Поэтому рано осиротевшая девушка так старательно цепляется за жизнь родной кровиночки.

Но вот Высшего никто о нашей хлюпинькой легенде и о личинах не предупреждал. Амулеты настолько хорошие, что вампир не почуял оборотней и нас. Внезапно очнувшись, он прибывал в полной растерянности. На нем ошейник, который все еще глушит магию, но приказов не было. Высший был слишком слаб, чтобы соображать что-то в первые дни, когда увидел и свое изменившееся тело. Для него сейчас ангелом предков был Мифараэд.

Светлый всерьёз взялся за вампира. Тело его перестало гнить, и кожа стала здоровой. Роза с боем получил от меня разрешение давать Высшему свою кровь. Мало того, что кровь светлых очень приятна на вкус, так и концентрация магии в ней способствует заживлению и возвращению сил. Уж больно маг щедрый. Такое добро, извините, на гавно переводить. Под моим строгим присмотром Аид пьет кровь у травницы Раисы напрямую из запястья, недовольно скалится на меня. Раису боготворит.

Потихоньку Миф начал наращивать Высшему отмершие конечности, процесс идет хорошо и без осложнений, вампир больше не истощен (конечно, сколько светлой крови выдул — скоро лопнет). Все вырастет даже быстрее, он же Высший. Но мне кажется, Роза сам его прибьет, когда приедем в Скин-ра и снимем личины (очень надеюсь на это). Да, хотел бы я полюбоваться на лицо кровососа, когда раскроется, что Раиса мужчина и светлый эльф в придачу.

Травница для вампира сейчас вся жизнь. В буквальном и не только смысле этого слова. Он уже просек, что Роза идеальный донор. И собеседник интересный, Аид добивается расположения светлого тем, что рассказывает ему новые заклинания и разрешает применять на себе. Но когда у вампира выросло третье ухо на затылке и, как мне по секрету рассказал хихикающий Мифараэд, из вредности он сделал вампира импотентом. Временно или нет, пока не известно.

А я, впрочем, его понимаю. На симпатичную и талантливую девушку Аид положил глаз. Ох и стыдно же было Мифу выслушивать от вампира-аристократа вот это: “Какая вы прелесть, эта юбочка вам так идет, но что вы, не смущайтесь, мне нравится ваша рубашка (расстегнутая на две пуговички и открывающая обзор на псевдогрудь, решил дедушка жизнь вспомнить), ах, если бы я увидел эти чудные ножки в чулочках, а эти голубые глаза прекраснее самого ясного неба над нашими головами и т.д.”. И это еще цветочки. При каждом удобном случае Высший, который уже мог ходить, неуклюже целовал травницу то в плечо, то в щеку, в руку, куда мог целовал. Вот поэтому взятие крови происходило под моим присмотром. Он, возможно, узнал мои глаза и Нирин. Но светлые просто мастера, нет — Боги маскировки. Кто может подумать, что эти девки — светлые эльфы? Они больше не запинались, говоря о себя в женском роде и называя друг друга другими именами. Белый кот спокойно откликался на Громушку и уходил подальше от мага, когда тот возился с вампиром. Но недавно зацарапал ему лицо.