Между светом и тьмой (СИ)

Начала разговор она.

— Мы догадались, — ответил Арно.

— Я понимаю, нам всем будет сложно привыкнуть к новому члену семьи, но прошу вас принять ее как равную. Бедная девочка, перенесла немало горя и страданий, и она заслуживает на сочувствие. Ей намного труднее, чем вам привыкнуть к новому дому и образу жизни. Не стоит ее обижать или вымещать на ней ваши обиды на меня, кичится своим превосходством перед бедным ребенком, — сказала Ирена, строго взглянув на Алекса. — Если у вас есть какие-то претензии, высказывайте их мне.

Дети молча, слушали мать, искоса поглядывая друг на друга.

— Я знаю, что не самая лучшая мать на земле, но знайте, я вас люблю и желаю вам только добра. Никто и никогда, не заставит меня позабыть о вас. Я всегда готова выслушать вас и понять. Вы мои дети, моя кровь и плоть, моя радость и надежда. Я одинаково вас всех люблю. Моей любви хватит на вас всех и даже, частички на Ольвию.

— Мы постараемся принять ее. Однако многое будет зависеть и от нее самой. А то, что иногда мы все равно будем сориться, то это неизбежно. Ведь, мы все же дети, — смеясь, сказал Арно, что позабавило Ирену.

Ее мальчик был непогодам умен и все воспринимал как должное.

— Вот и хорошо. А теперь, оставьте меня наедине с Алексом, — попросила Ирена у детей.

Арно и Лилия согласно кивнули и тихо покинули библиотеку. Алекс насторожено наблюдал за матерью, которая поднялась со своего кресла и подошла к картине Джо. Она долго стояла, всматриваясь в милые черты лица, а потом повернулась к сыну.

— Александр, между нами с тобой, существует недопонимание, из-за которого ты таишь на меня обиду и, я хочу разрушить эту стену из недоговорок и обид, которая разделяет нас.

— О, чем ты? — взволновано прошептал мальчик.

— Ты знаешь. Когда погиб Джосалин, я винила себя, что не смогла спасти его, уберечь от ужасной гибели.

Ирена опустив голову, прикрыла свои глаза. Алексу показалось, что маленькая слеза блеснула под ее ресницами, и его сердце сжалось от жалости к матери.

— Я хотела тогда одного, умереть, избавиться от мучительной боли. В порыве горя и страданий, я обвинила тебя в том, что ты стал мне помехой, и я не смогла…

Ее голос предательски дрогнул.

— Мама, не надо, — взмолился Алекс.

— Нет, я хочу договорить и все тебе объяснить. Я не хотела смотреть на тебя, ибо боялась, что если взгляну, то моя любовь к тебе станет предательством самой себе. Дело было не в тебе. Лилия и Арно, я также, отдалилась от них. Мне было все безразлично, даже дети. Моя жизнь утратила всякий смысл. И если бы не Энтони, который сумел уговорить меня в последний момент остановиться, я бы сделала роковой шаг и прыгнула бы в пропасть. Энтони, заставил меня пробудиться, он внушил мне, что я еще не завершила свои дела, не успела осуществить своего предназначения. И я сдалась. Я отомстила за смерть Джо, и впервые взглянула на тебя, мой сын. Мне стыдно, даже, вспомнить о тех днях, когда я отталкивала тебя, моего кроху. Одного взгляда на своего малыша, мне хватило, чтобы понять, как же я сильно ошибалась. С первого взгляда, прикосновения к тебе, я поняла, что очень сильно люблю тебя и ничто не в силах этого изменить.

По щекам Ирены, катились горькие слезы. Ее глаза молили сына простить ее.

— Я умоляю понять меня и простить, ибо сама не в силах простить себя. Мне жаль, что ты узнал о том времени и подумал, будто бы я ненавижу тебя. И если ты меня простишь, я буду всю свою жизнь искупать перед тобой свою вину.

— Мама, я давно уже простил тебя, — прошептал Алекс.

Ирена приблизилась к сыну и, упав на колени перед ним, обняла мальчика крепко, прижав к себе.

— Мой мальчик, ты мое счастье, моя радость. Никогда не сомневайся в моих чувствах к тебе. Пускай, я мало времени уделяю вам, но я все равно вас люблю. Ничто на свете для меня не имеет такой ценности, как вы.

— Мамочка, прости и ты меня за те выходки, которыми я хотел огорчить и насолить тебе. Мне просто не хватало твоего внимания. Но впредь, я обещаю, что буду стараться не огорчать тебя. Однако если все же, мое поведение и глупые шалости разозлит тебя, то списывай все на мой бурный характер и детство. Иногда хочется и пошалить, — смеясь, сквозь слезы, пошутил Алекс, крепко обнимая мать за шею, уткнувшись носом в ее волосы.

— Хорошо сынок. Ты еще ребенок и тебе свойственно, резвиться и огорчать своими выходками мать, но не забывайся.

— А, насчет Ольвии, не беспокойся. Мы позаботимся о ней. Я знаю, что ты меня любишь, и не возражаю, если ты и ей, выделишь частичку своей любви. Нам всем хватит.

— Я горжусь тобой Александр де Монсальви. Мое сердце полно радости, из-за того, что мой сын растет добрым и отзывчивым. Никогда не забывай, что любовь и добро наивысшая сила во всем мире. Имея чистое сердце, тебе будут сопутствовать удача и везение.

У Ирены словно камень свалился с души после разговора с сыном. Он ее понял и простил. Значит, отныне, все будет у них хорошо.

Черный ворон, каркнул на голой ветке огромного старого дерева. Звук крика птицы, разрезал густую тишину ранней зари. Густой туман обволок окрестности. Мужчина в маске облокотился о подоконник, свесившись из окна. Он осмотрелся по сторонам, своим появлением спугнув ворона с ветки.

— Бррр. Мерзкая погода.

Поежился он, вернувшись назад в комнату, и закрыл плотно окно.

Мужчина, накинув на плечи длинный черный плащ, вышел из своей комнаты. Он быстро сбежал по каменной лестнице, с легкостью перепрыгивая через ступени. Он подоспел как раз вовремя. Строй солдат уже выстроился на плацдарме в ожидание своего полковника. Джо проскользнул сквозь толпу и стал в строй на свое место в первом ряду. Солдат, что стоял по правую руку от Джо, поморщился, словно от боли, приложив свою ладонь к больному месту на лице, куда еще вчера врезался кулак Джо. Остальные солдаты, заметно попятились, пытаясь держаться на расстояние от вспыльчивого и грозного Эвенора.

За три месяца, которые он провел на службе армии Азота, Эвенор заслужил прозвище «грозного Эвенора» и репутацию легко вспыльчивого опасного типа. Солдаты остерегались его и побаивались. Эвенора считали сумасшедшим, который желает себе смерти. Он без тени страха и сомнений бросался в любой бой и вызывался добровольцем в самые опасные походы. Эвенор не имел друзей и старался держаться ото всех на расстояние, в полном одиночестве, за что его, шутя, называли волк-одиночка. На все попытки познакомится поближе с этим загадочным и хмурым типом, солдаты получали в свой адрес грубые высказывания или гневный отпугивающий взгляд огненно зеленых глаз.

На плацдарм вышел мужчина в черной форме со знаками отличия высокого звания. Мужчина в форме приблизился ближе к строю. Среди солдат затаилась тишина. Все взоры были прикованы к командиру. Полковник остановился на месте, его глаза янтарного цвета устало пробежались по лицам солдат. Мужчина среднего роста, держался гордо и величественно, как настоящий воин, который знал себе цену. Его волосы, некогда черные, пробрала седина, а на лице появились морщинки. По всему видно было, что он не принадлежал к расе азотовцев, которые жили около ста пятидесяти лет и сохраняли молодость тела до последнего.

Полковник, сделав осмотр, подошел ближе к месту, где стоял Эвенор. Он мельком взглянул в глаза Эвенор и тут же, отвел свой взгляд, будто бы выискивая кого-то из толпы.

— Солдаты! Верные воины империи Азот. Я собрал вас сегодня, чтобы донести вам прискорбную весть. Империи вновь угрожают вражеские атаки. Повстанцы вновь подняли мятеж на планете Сурон. Это дикие, но весьма опасные жестокие племена. Ими движет злость и жажда крови. Они хотят сбросить из себя власть империи Азот. По нашим сведеньям, повстанцы собираются в пещере высоких гор, которые прячутся в диких труднопроходимых лесах. Завтра в полдень в их логове состоится собрание. Наша цель, незаметно проникнуть на их сборище и захватить или уничтожить главаря повстанцев. Это очень трудное задание и мы рискуем, не вернутся домой. Однако мы солдаты империи и давали клятву до последнего вздоха, ценой нашей жизни, защищать безопасность и границы нашей империи. Мне нужен доброволец, который не побоится проникнуть в логово врага.