Орёл, несущий копьё (СИ)

Всё было сделано на третий день после разговора — и сделано хорошо, судя по тому, что тем же вечером появился Мальсибер. Макс узнал его по колдографии: плотный мужчина с седой шевелюрой и строгим, властным лицом. За его размашистым шагом едва поспевал эльф-домовик; у входа в банк Мальсибер остановился, небрежно отдал слуге шляпу и трость и вошёл внутрь здания один — эльфам проход в Гринготтс был закрыт.

Усмехнувшись, Макс кивнул Петару на существо.

— Кажется, выйдет даже проще, чем предполагалось.

Они встали из-за столика в небольшом кафе, где проводили время в ожидании цели, и влились в толпу гуляющих в этот погожий августовский вечер горожан. Когда они проходили мимо банка, Макс незаметно взмахнул палочкой в направлении эльфа, шепнув «Империо!».

«Когда хозяин уснёт, принеси мне ключ от его сейфа в этом банке».

Несколько позже, в середине ночи, в мансарде, где жили юноши, с хлопком возник домовик и с готовностью протянул Максу маленький золотой ключ. Юноша принялся за работу — ему необходимо было как можно быстрее точно скопировать ключ и отдать оригинал домовику, чтобы тот вернул его хозяину. У него имелся набор инструментов для этой цели, по-особенному зачарованных для большей точности, и пару часов спустя он закончил. Когда он отодвинулся от стола, за которым работал, Петар взял оба ключа в руки и пристально рассмотрел.

— Талантливо, — сказал он, наконец, кладя подделку перед напарником.

Макс принял похвалу, как должное. Петар подошёл к домовику и вручил ему настоящий ключ.

— Возвращайся к хозяину.

— Подожди, — остановил Макс, обернувшись. — Забери у него воспоминания, связанные с нами.

Вскоре это было сделано, и эльф переместился прочь. Убрав инструменты в футляр и погасив яркий магический огонь в настольной лампе, он встал и встряхнул руками.

— Теперь нужно выждать, — произнёс он. — И продумать план.

У них было для этого много времени. Сверяясь с информацией, полученной от Кюхлера, они по несколько часов в день обсуждали план.

— Проникнуть в Гринготтс несложно, — говорил Макс, опёршись руками на стол, склонившись над от руки нарисованной картой подземелий банка, переданной Кюхлером когда-то давно. — Сложно из него выйти.

— Ты упоминал, что были прецеденты краж, — напомнил Петар, сидевший в кресле. — Как поступали воры в тех случаях?

— Информации об этом мало, если не сказать «почти нет». Успешные воры любят хвастать делами, а не методами, а неудачники, попавшиеся во время или после предприятия, никому ничего рассказать не смогли бы, даже если бы захотели — гоблины об этом позаботились. По сути, каждое ограбление Гринготтса — чистой воды импровизация. Но я знаю, что несколько раз в делах участвовали гоблины, у которых были свои причины ненавидеть сородичей, или непомерно жадные. Знаю ещё о подкопе…

— Подкопе? — вскинул Петар брови удивлённо. — Под Гринготтс?

— Да. Это было, кажется, в Греции в начале прошлого века. Тогда она ещё была под турками, но освободительное движение уже было сильно. Его участники решили ударить по самому ценному, что было у турецких чародеев, — по их кошелькам. Они отловили великое множество нюхлеров…

— Хах, умно, — одобрительно кивнул Петар. — Эти твари золото из-под земли достанут.

— Они и достали, — отозвался Макс, — прорыли тоннель во внутренние помещения афинского Гринготтса; конечно, это было долго, много раз зверей приходилось заменять, а когда дошли до горных пород, волшебникам сопротивления пришлось превращать камни в землю, чтобы нюхлеры могли копать дальше. И вот, после трёх или четырёх лет, повстанцы попали к хранилищам. Стоит ли говорить, что они вынесли всё, до чего смогли добраться? Кроме того, когда сработали сигнальные чары на одном из сейфов, которые забыли снять или попросту не заметили, и прибежали гоблины, завязалось сражение, и было оно кровавым, хотя в конечном итоге победили маги. С тех пор в Греции у волшебного сообщества с гоблинами особенно сильные проблемы.

Он сделал паузу, дав Петару время поухмыляться и подумать, а затем вернулся к первоначальной теме обсуждения.

Тем временем стало известно о судьбе Кюхлера. Когда неожиданно — для гоблинов — появившийся Мальсибер с неудовольствием потребовал объяснить, что случилось с сейфом такого, что пришлось вызывать его из Британии, служащие банка растерялись, не понимали, что происходит. Первым порывом они поспешили к сейфу вместе с хозяином, удостоверились, что всё в порядке, а затем принялись разбираться.

На Кюхлера, как отправителя письма, вышли быстро, но он не мог сказать ничего; уничтоживший воспоминания, он искренне не помнил, как и по какой причине отправлял Мальсиберу письмо. Тот, раздражённый сверх меры, сквозь зубы предположил, что у старика из-за возраста начались проблемы с головой. Тут же сотрудники из числа людей вспомнили, что уже замечали за стариком симптомы заболевания; их отчитали за то, что вовремя не сообщили, и это повлекло за собой неудобства для клиента, а Кюхлера уволили.

Как и было обещано, Макс тайно переправил его дочери, убитой горем от новости о болезни отца, обещанные деньги. Как ими распорядились, он не следил — было плевать, откровенно говоря.

В плане имелся один аспект, требовавший отдельного урегулирования. Этим Макс занялся сам — отчасти потому что в принципе предпочитал работать в одиночку, отчасти потому что это было для него почти что личным.

Письмом он предложил встречу двадцать седьмого августа в десять утра в кофейне на Штефанс-плац. Ему, конечно же, ответили согласием — Макс бы удивился, если бы она отказалась.

В ожидании он задумчиво разглядывал собор, пока к его обычному столику у плетёной ограды, увитой белыми и чайными мелкими розами, не приблизилась девушка.

— Максимилиан? — она скорее утверждала, чем спрашивала, внимательно разглядывая его лицо, как всегда изменённое чарами.

— Фройляйн Лихтенберг, — Макс поднялся, поклонился и церемонно поцеловал её руку.

— Вы просили не упоминать вашу фамилию на этой встрече, — заметила Эльза, — о том же попрошу и я.

— Как угодно, — безразлично ответил Макс и помог ей сесть, после чего и сам вернулся на место.

Эльза чуть сощурила яркие зелёно-карие глаза.

— Итак, зачем же вы хотели меня видеть? Признаться, я заинтригована — ваше приглашение удивило меня и, — она тонко улыбнулась, — вселило определённую надежду.

— Эта встреча носит исключительно деловой характер, — Макс решил сразу прояснить ситуацию. — Мне требуется ваше содействие в одном деле.

— Ах, — притворно вздохнула она, принявшись поглаживать лепестки ближайшей розы. — Всегда вы о делах и только о них… Умеете ли вы отдыхать, Максимилиан? Расслабляться? Веселиться, в конце концов?..

Макс помрачнел; даже больше, чем просто дуры, его раздражали умные девушки, когда начинали вести себя нарочито легкомысленно.

— Не трепите мне нервы, фройляйн, — одёрнул он. — Имейте в виду, если вы всё ещё лелеете надежду однажды стать моей супругой, я должен видеть в вас какую-то пользу помимо деторождения.

— Вы занудны, Макс, — спокойно сказала Эльза и сложила перед собой руки. — Хорошо, говорите, что вам от меня требуется.

Макс аккуратно поставил вокруг их столика заглушку и заговорил серьёзно:

— Мне необходимо, чтобы вы доставили в свой сейф в Гринготтсе саквояж, который я вам дам, оставили его на ночь и на следующий день забрали.

— Звучит несложно, — Эльза вновь улыбнулась, но уже без тени ребячливости — улыбкой коварной, почти хищной и из-за этого очаровательной. — Но озвучьте теперь и ту часть, из-за которой, как вы, судя по взгляду, предчувствуете, у нас будет спор.

На сей раз Макс выдержал паузу, в последний раз взвешивая шаг, который собирался сделать. Просьба была неординарной, наглой, за которую однозначно придётся платить. Впрочем, он всё равно знал, какую цену она хочет.

— Вы упоминали как-то, что ваш сейф открывается не ключом, но особым словесным паролем. Так вот, мне нужен этот пароль и точное месторасположение хранилища.