Шаг к удаче

— Это не имя. Это фамилия. Его зовут Эверард. У него недавно скончался отец, так что теперь он — лорд Тервилль, поэтому его все так называют. Тоже наверняка тебя заинтересует. Он участник гонок на вивернах, даже однажды выиграл приз.

— И действительно воевал?

— Воевал.

— Круто! Наверное, здорово дерётся.

— Неплохо. — Санджиф был очень сдержан.

— Кстати, а по поводу чего устраивалась эта вечеринка? Да ещё с такими интересными гостями. Так и не понял. Ведь твоё возвращение из школы уже отпраздновали. Какой-то ваш семейный праздник?

— Нет, все праздники у нас празднуются в самом широком кругу, с кучей приглашённых, ближних и дальних. На этот раз отец позвал только самых влиятельных, самых знатных из числа тех, кто поддерживает его или кого поддерживает он сам. Кстати, несколько человек приехать не смогли… Но это я так. Понимаешь, он обсуждал с ними какие-то важные вопросы по ходу дела. Скоро очередная сессия Совета; наверное, с этим как-то связано… Ну и ещё… — Сын лорда замялся, но потом всё-таки продолжил: — И тебя хотел продемонстрировать.

— Меня?!

— Тебя. Из-за твоего Дара. Наверное, чтоб на тебя посмотрели и решили, можешь ли ты быть родственником императоров Дома Рестер.

— Что за ерунда?

— Не такая уж и ерунда. Вероятность есть всегда, а для знати любого государства, любого мира очень важны родственные связи. Тем более если речь идет о возможном наследстве. Да здесь и не в родственной связи дело…

— Наследстве? О каком наследстве? За императорами семьи Рестер?

— Нет, о твоем Даре. Понимаешь, если он — всего лишь случайность, шутка генов, то это одно. А если унаследованная от императоров способность — совсем другое.

— Это почему?

— Я и сам не очень хорошо понимаю, — признал-Санджиф. — Однако отец счёл нужным показать тебя своим сторонникам и друзьям. Поэтому и настаивал, чтоб ты тоже присутствовал.

— Блин! — Илья был слегка ошеломлен. — И чем это грозит?

— Да ничем… Чем это может грозить?

— Ну я не знаю… Найдется ещё с десяток желающих получить мои способности через обряд.

— Друзья и соратники моего отца — люди все огобоязненные и религиозные, — почти обиделся ноша-аргет. — Ни один из них не пойдет на такое.

— Ну мало ли… Пока есть возможность получить ещё одну жизнь от Истока, может, и не пойдут. А если эта возможность отпадет…

— Не надо так говорить. Ты же не станешь называть человека, к примеру, предателем или убийцей, пока он никого не предал и не убил.

Илья пожал плечами. Он почувствовал, что этот спор лучше и не продолжать.

Их вещи собрали уже к полудню. Сонных, помятых девчонок разбудили, накормили завтраком, и все вместе сели в один из автомобилей, присланных лордом Даро за сыном и его друзьями. После всего лучившегося лорд явно был не расположен отпустить сына из поля своего зрения, и Санджиф — хотя и старался скрывать это — обмирал при мысли о том, что отец узнает, где на самом деле был его отпрыск.

Поэтому при слугах или охране, да и просто людях, которые могли бы о чем-нибудь рассказать лорду о приключениях школьников, они все даже не вспоминали об этом.

Впрочем, в замке тоже было чем заняться. В первый же день ребята излазили хозяйственное крыло сверху донизу, побывали на чердаке, убедились, что в груде старых вещей можно найти любопытные предметы, и, кроме того, конечно, искупались в море. Илья помнил зимний замок, защищенный магическим куполом от морозов, с заснеженными кромками стен, с сугробами у подножия старых укреплений. Летний Даро он помнил хуже, потому что тогда, год назад, толком не успел ничего разглядеть — сперва был рейд за Ильдистой и Андистой, потом его забрали учиться в Энглейю. На этот раз юноша догадывался, что отдыхать придется всего ничего, и торопился насладиться этим отдыхом.

Со дня на день можно было ожидать прибытия Родерана. В какой-то степени Илью это радовало, ему нравилось в школе Видящих, очень необычной, и ощущения, которые предстояли ему там, одновременно и влекли, и пугали. Вспоминая месяц, проведенный там, он удивлялся сам себе — его не тянуло отлынивать от занятий, побездельничать, отдохнуть. Словно котёнок, тянущийся от одного предлагаемого вкусного куска к другому, он кидался от темы к теме, от медитации к медитации и далеко не сразу понял, что усидчивость или желание приобрести чудесную профессию тут ни при чем.

Просто с самого первого дня жизни там юноша пребывал в состоянии невесомом, странном, погружённом в такие бездны умозрительного, о которых он прежде не догадывался и даже не задумывался, что подобное бывает. Прежде ему было неинтересно. Сейчас — желание испытать снова это ошеломляющее ощущение заставляло его не сожалеть о пропавшем лете. Может, здесь играла роль новизна чувств, новизна впечатлений. Но предстоящей учёбы в Энглейе он совершенно не боялся, лишь жалел, что нельзя совместить с веселым дружеским общением.

Правда, ещё хотелось хоть как-то выкраивать время для своего Темы.

В большой башне при замке Даро, где жили больше трех десятков виверн всех оттенков и размеров, вивернёнку Ильи (который уже успел изрядно вымахать и теперь усердно занимался с местным тренером) жилось неплохо. Он обитал неподалёку от матери, которая, впрочем, относилась к нему равнодушно, так же как к остальным соседям, кормили его здесь отлично и выпускали полетать под агииеским куполом, который не позволял молодым вивернам сбежать. Может быть, только хозяйского внимания ему недоставало.

— Как думаешь, в Энглейе есть виверновая башня?

— Должна быть, — ответил Санджиф, кормивший Аддиг с руки сахаром. — Куда-то же преподаватели девают своих виверн. И тренер должен быть. Ты хочешь забрать с собой Тему, когда поедешь туда?

— Конечно. А как же…

— А ты уже знаешь, когда тебя туда повезут?

— Думаю, что скоро. Наверное, дают несколько ей отдохнуть. А вообще учёба не ждёт. На протяжении года я не особенно усердно занимался…

— Естественно, год-то был напряжённый…

— Так что надо наверстывать. Иначе не получится из меня Видящего. — Илья ухмыльнулся. — Как тогда приключаться будем?

— Куда планируешь в будущем году? — деловито осведомился Санджиф.

— Тебя в будущем году отец наверняка никуда не отпустит. Будет пасти изо всех сил — спорим?

— Не буду спорить. Будет, но не настолько, как пас бы, если б до него всё-таки добрался слух, где именно мы были в тот день.

— Не думаю, что дойдёт. — Юноша-аурис машинально погладил под одеждой добытый рядом с дереликтом знак. — Кто расскажет-то? Девочки? Абло? Зачем ему, это ему точно невыгодно.

— В любом дереликте, в любом магическом месте остаются следы. Наши тоже должны были остаться. Если кто-нибудь возьмётся разбирать… Например, лорд Инген, понявший, что ему подсунули не то, что он хотел. Мало ли… Специалист тогда сумел разобраться с той отцовской вещицей, значит, и лорд тоже сможет. Станет разбираться, узнает…

— И наябедничает твоему отцу? Брось, это даже не смешно. Скорее начнет охотиться за мной, пытаться отобрать штуковину.

— И тогда я буду вынужден сам всё рассказать отцу. Как иначе я объясню ему, почему именно теперь тебе грозит смертельная опасность?

— Саф… Ты этого боишься?

— Нет. Просто мне неприятно. Я сперва соврал ему, теперь буду вынужден признаться.

— Может, ещё не придётся. Если Инген ничего не узнает…

— Не считай его идиотом, он узнает. Вопрос лишь в том, когда.

— Мне и так грозит опасность. А заодно и тебе — ведь твой отец считает Ингена своим недругом, да?

— Они давние противники, это верно. Как и с госпожой Элейной Шаидар, или с лордом Руэном Мирдамаром, и с другими…

— Неприятный тип.

— Кто? Лорд Мирдамар? Он не умеет нравиться, это верно, и иногда становится резковат в суждениях, но это очень интересный и уважаемый человек. Отец рассказывал мне, что на войне он ведёт себя не слишком вежливо…

— Некуртуазно! — выкрикнул развеселившийся Илья, припомнив какой-то исторический роман, который читал давным-давно, но не запомнил ни названия, ни автора.