Белый город (СИ)

Они прекрасно говорят или, хотя бы, понимают все языки своих жертв, не всё племя, разумеется, но тех, кто понимает, достаточно, потому что матери сразу же прижимают малышей к себе, а выражение страха возвращается на их лица. Прекрасно! Что и требовалось доказать!

Подошедшим ребятам даётся указание: взрослых вязать по-настоящему, и детей, тоже, к матерям, но по одному от каждой семьи, закрепить слабой одиночной петлёй, позволяющей потом удрать.

В темноте Мишка расставляет светильники и работа проходит быстро, в три десятка пар ловких и сильных рук, не в первый раз уже выполняющих гадкую работу. И Канчен-Ка тут же, пусть без кинжалов, но всё же это хоть какая-то месть за пережитый страх.

Неожиданно всем становится хорошо и даже весело. Ни рабы, ни пленители не видят своего командира, развлекающегося с посохом, а он, воткнув его в землю, радуется свободе, общей победе, ему есть, чему радоваться. А заодно пробует силу нового оружия, подходя к нему то ближе, то дальше. Для врагов он страшный колдун, значит так и будет! Но пусть взаимопонимание держится не только на страхе! Смерть вождя, полёты тел, фонари в темноте, всё Мишке на руку, укрепляя его авторитет. Но и радость нужна. Даже в плену.

Связанные рабы разделяются на клетки, в которых и будут ночевать. Матери остаются с детьми, им кидают одежду, принесённую из хижин, и воду, а взрослые воины — каждый отдельно в своём пенальчике. Пусть подумают нежаркой осенней ночью, каково это, сидеть связанным в каменной башне без еды, без воды, и беситься от бессилия и неопределенности судьбы. Как своей, так и всего племени, и своих близких…

Наверно, мало, кто сегодня спал нормально. Победители бдительно меняли вахты дежурств, рыбы тряслись от страха и холода, пока серый рассвет не разогнал и эти остатки кошмаров. Утром, через Дарджана было объявлено: пленным выбрать себе вожака, собирать барахло из хижин в центр поселения, готовить лодки к путешествию к морю, взять с собой то, что будет нужно в пути, всё, что поместится в лодки. Отдельному отряду уничтожить ферму, где разводят Сар-Хун-Тахов и выдрать у них все спирали, а мясо можно брать с собой.

Своим разведчикам Мишка дал странную команду — осторожно следить за женщинами с плохо привязанными детьми и высмотреть, куда те побегут прятаться, не зря же он орал угрозу убить их всех.

Постепенно ритм работы наладился. Медленно движутся связки голубоватых тел, растёт гора оружия и горшков с награбленным барахлом, в основном, медными монетами и дешевыми украшениями. На реке выстраиваются длинные плетеные лодки, обшитые снизу рыбьей кожей, они немного протекают, но на этой планете Мишка впервые видит такие плавательные корпуса, как, впрочем, и весь его отряд. Даже принц, читавший о бадырс-хой, не знал, что у них такие суда.

Но рабам предстоит плыть по морю и перевозить свои грузы, много вещей, поэтому, по приказу юного колдуна, лодки крепко попарно связываются плетёными мостиками, на которые укладываются поперечины, делая их катамаранами. Сюда идёт всё, что сумели собрать в домах женские руки.

Посуда, одежда, постели, запас кожи и тканей, корзины с зерном и рыбой, мужские инструменты, сети, связки наконечников для гарпунов, циновки, верёвки. Всё, что накопили семьи за многие поколения, привязали к каркасу лодок, так что постепенно флотилия приобретает вид разноцветного плавучего цыганского лагеря.

Возвращаются разведчики, следившие за детьми. Ничего особенно хитрого! Малыши, разбежавшись, укрылись в небольшие землянки, прикрытые циновками, задрапированные дёрном и камнями. У каждой семьи своё убежище, видимо, и раньше им приходилось насмерть драться с проплывающей добычей, спрятав своих женщин с детьми.

Из землянок выводят заплаканных маленьких беглецов и выносят остатки припрятанного. Всё то же оружие, чуть-чуть еды, монеты, никакого разнообразия. И, что же, ради этого стоит здесь поселение мужественного племени, сумевшего на отшибе от остальных народов сохранить свою силу, самобытность?! Вот только кому нужны их злость и алчность?

Но хитрость помогла уже потому, что свои ножи из хорошей стали нашли именно в этих схронах. Дарджан очень обрадовался любимому молоточку для проб и каким-то чашечкам с сетками для их просеивания, он даже приплясывал по кругу, оскверняя его своими "нечистыми" ногами. Пашка нашел своё воровское лезвие, Канчен-Ка кинжалы, не хватало только луков.

Пришлось пригрозить начинать убивать мальчиков, только тогда вновь выбранный вожак показал воинский тайник, из которого можно было вооружить неплохую армию, но, главное, удалось восстановить свою. Плоты рыбы практически не тронули, не успев понять их устройство, поэтому колёса, подвязанные на продажу товары и даже хрупкие крылья остались целы.

Забавная находка обнаружилась в жилище вождя. Целый мешок сонного зелья, мелко просеянного порошка, который хранился как в матрёшке, в нескольких слоях защиты. Тканевый мешок вставлялся в кожаный, тот — в плетёный, ещё раз в кожаный и всё это вместе в корзину. Нашлась здесь и заготовка второго посоха, полированная черная рукоять с несколькими спиралями, которую Мишка отдал принцу и велел дополнить спиралями с убитых жаб. А ещё все отрядные рюкзаки, которые старик, к счастью, не успел распотрошить.

Управились со сборами за полдня. Перед выходом Мишка ещё раз собрал всё племя и своих ребят и объявил, что им предстоит трудный переход до Города Богов. Он напомнил, что рыбы уже несколько раз пытались обмануть его, но ни к чему это не привело. Мроган-Ящерица разгадает все хитрости своих врагов и не стоит тратить время на борьбу с ним.

Ириты не убивают детей. Зря женщины боялись. И, если мужчины станут упорствовать, пусть женщины поучат их, как надо жить, чтобы остаться в живых. Если остались упрямые, желающие обменять свою жизнь на свободу, пусть выходят хоть сейчас. Он, Мроган, обещает им честный бой с любым иритом из своего отряда. Лучше здесь решить все вопросы, чем возить по морям свои подлые планы и ожидать удара в спину.

Речь была горячая, хоть и путаная и в трудностях перевода легко могла спрятаться истина, но кларон и сам не ожидал того, что добровольцы на драку всё-таки будут. А они вышли. Голубые, густо украшенные орнаментом и шрамами мужчины, не сумевшие перетерпеть позор и скрыть свой ненавидящий взгляд даже после целого дня подчинения.

Пришлось отвечать за брошенные слова, хотя ребята и сами так рвались в бой, что пришлось ещё тянуть жребий за право драки. Рабы выбрали своё оружие, дротики-гарпуны и сети, ириты — луки и кинжалы. Острия трезубцев Мишка проверил на яд очень просто и немного жестоко, оцарапав ими кожу одного из драчунов. Дальнейшая битва была скучна. Луки, вдвое, если не вчетверо более дальнобойные, не оставили шансов заносчивым противникам и вся эта сцена не дала ничего положительного, кроме смерти двух откровенно не смирившихся врагов, а сколько еще оставалось таких среди восьми десятков мужчин?

Успокоиться не удавалось. Внешне притихшие и укрощенные, рыбы внутри сохраняли вражду и ненависть до смерти. Финалом печальной сцены явилась картина сожжения всех погибших, которых набралось уже шесть мужчин. Воинов-рыб сжигали на костре из остатков хижин, в своей одежде и со своим оружием, а вождю надели его маски и черный плащ, и понятно, что всё племя затянуло унывную песню прощания. Последними горели остовы хижин, когда лодки уже отплывали, и по-настоящему жалко было маленькое, злющее племя детей Кеи, глядя на их слёзы.

БОГ РЕКИ

Больше всего при отплытии я боялся действия своего посоха, который отдал на последний плот, невольная тоска, хоть и чужая, но пролезала в душу безо всякого колдовства, незачем было её усиливать. А по ходу пути опасался пакостей, которые можно было ожидать от реки, от Рыб, сейчас таких несчастных, но затаивших смертельную злобу в душе, это уж без всяких сомнений. Как они проявят желание отомстить, не знаю, мысли строили столько разных комбинаций, что голова шла кругом.