Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

- Он вылупляется, - с неизъяснимым выражением лица прошептал Лис. - Детёныш вылупляется, Шун-Ди-Го.

- Детёныш... - какое-то время Шун-Ди просто смотрел на трещинки. Они были тонкими, изломанными, будто линии на человеческой ладони - если не считать цвет. Они были чем-то совершенно неуместным и поразительным здесь, на "Русалке", и вообще в жизни Шун-Ди с острова Маншах, сына рабыни, торговца маслами и мазями. Шун-Ди не знал, чего в нём сейчас больше: восхищённого благоговения или паники. - Ты хочешь сказать... Дракон?

- Ну конечно, не пчела, - тонкие ноздри Лиса ликующе дрогнули. - И не лев. И даже не голубь, чтобы носить письма Шун-Ди Понятливому. Разумеется, дракон.

- О Прародитель... - Шун-Ди захлопнул крышку, не позволив Лису заключить яйцо в объятия. Тот плеснул в него свирепой желтизной глаз, но и эта желтизна сейчас не имела власти. - Почему ты не предупредил, что уже пора?

- А откуда мне было знать? - невозмутимо произнёс Лис. Он скрестил руки на груди и явно не собирался ничего добавлять.

Шун-Ди тяжко вздохнул. Возразить, на самом деле, тоже вроде бы нечего... Он опёрся локтем на ящик и водрузил голову на кулак: так ему проще думалось.

- И когда? Сколько у нас времени?

Лис всплеснул руками.

- Ты спрашиваешь так, будто у меня хвост и крылья!.. Ну, чешуйчатый хвост, я имею в виду, - он ухмыльнулся - не без кокетства: хвост был роскошный, и Шун-Ди помнил его даже наощупь. - Я не Рантаиваль, Шун-Ди-Го. И вообще не дракон. Понятия не имею. Эсалтарре не делятся с моим народом подробностями личной жизни. И я никогда не имел чести знать, каковы точные сроки созревания их зародышей.

Этого ещё не хватало. Заныла переносица, а корабль, как по заказу, вдруг сильно накренился влево. Шун-Ди потёр лоб костяшкой пальца. Он давно не испытывал такой растерянности.

- Я думал, что мы везём ребёнку Повелителя Хаоса яйцо дракона. Яйцо, а не живого... Во имя Прародителя, Лис! - шёпотом простонал Шун-Ди, не в силах смотреть на этот счастливый белозубый оскал. - Что он будет с ним делать? Ты говорил, что это должен быть ти'аргский лорд - точнее, незаконорождённый сын...

- А кто говорил о сыне? Это вполне может быть и дочь. Андаивиль не уточняла, знаешь ли.

Ещё лучше. Знатная девушка-северянка (а может, уже и не девушка - вдруг замужняя дама?), которой перепадёт внезапный и бесполезный подарок в виде дракона. Девушка, которая, может быть, представления не имеет о своём настоящем отце.

Которая - почему бы такому не случиться?.. - и волшебницей-то может не быть. Что делать, если в её крови не больше магии, чем в дряхлой посудине, на которой они плывут, или в самом Шун-Ди? Разве тогда яйцо (или уже детёныш... нет, лучше по-прежнему размыто называть похищенное Вещью) не окажется в итоге в руках мужчин-политиков, лордов, ти'аргского наместника? И можно ли тогда будет сказать, что они спасли дар Рантаиваль от алчности Светлейшего Совета?

Нет, конечно.

Они подольют масла в огонь войны, но иначе. Просто бросят кусок мяса другому борцовому псу. Собачьи и петушиные бои были любимым развлечением знати в Минши; у Шун-Ди они всегда вызывали отвращение. Трудно представить, что на них чувствует Лис (правда, лишь когда не голоден, если уж речь о петухах...). Шун-Ди покачал головой: он снова отвлекается. Нужно сосредоточиться на проблеме - благо, она немала.

Пока Шун-Ди раздумывал, есть ли смысл делиться своими соображениями с Лисом, тот смотрел на него с насмешкой и сочувствием; преобладала насмешка. Так и продолжалось несколько минут: Шун-Ди смотрел на Лиса, а Лис - на Шун-Ди. Потом Двуликий улыбнулся, и его смуглые пальцы отстучали по крышке ящика какой-то бодрый мотив.

- Вижу, о чём ты думаешь, Шун-Ди-Го - Не-Верящий-в-Двуногих-Сородичей... Дитя Повелителя Хаоса не откажется от дракона просто так. Эсалтарре считают это дитя наследником Повелителя по крови и дару. А они не бросаются такими оценками, особенно Андаивиль.

- Если будет нужно - откажется, Лис, - устало сказал Шун-Ди. Как объяснить этому золотистому чудаку, что он всё живёт идеалами запада, а в Обетованном их приходится отодвигать? - Если это женщина...

- Не все женщины поступают так, как миншийки, - заметил Лис. - Не все считают себя рабынями, во всём обязанными мужчинам.

- ...Или мужчина, преданный королю и наместнику. Мы должны быть готовы к этому. И потом - что он или она будет делать с драконом в Альсунге, где магия почти под запретом?

- А это уже не касается никого, кроме него или неё, - серьёзно ответил Лис. - Драконы сообщили, кого хотят видеть владельцем яйца. Недвусмысленно сообщили: рёв Рантаиваль до сих пор у меня в ушах, - он тряхнул головой, и Шун-Ди на миг привиделось, что к лисьей голове прижимаются треугольные мягкие уши. - Мы выполняем их волю, только и всего. Дальше всё решит наследник Повелителя. И в его выбор я верю.

Закатный луч, пробившись узкое окошко трюма, золотил волосы Лиса, собранные (ожидаемо) в хвост. Они сверкали ярче и гораздо естественнее, чем убранство Дома Солнца. Шун-Ди вздохнул.

- Лис, это безумие. Я не понимал этого раньше, но теперь понимаю. Мы совершили безумный поступок. Мы собираемся доверить нечто крайне важное человеку, которого пока даже не знаем.

- Скоро узнаем. И потом, Шун-Ди-Го... "Безумный поступок"? Но разве тебе не понравилось? - голос Лиса перешёл в зверино-гортанное мурлыканье, которое всегда сбивало Шун-Ди с толку. Ему вообще начинало казаться, что рядом с Лисом состояние сбитости с толку не поддаётся лечению. - Расслабься. Ты ведь сам говорил, что пути назад уже нет. И потом... - вертикальные зрачки сузились до чёрных ниточек-щелей; Лис напрягся и замер, склонившись над ящиком. - Слушай.

Шун-Ди покорно прислушался. К плеску вёсел, скрипу уключин и приглушённой ругани Сар-Ту на палубе добавился новый звук: под крышкой, погружённая в лебяжий пух, тихо-тихо трещала, расходясь, скорлупа.

***

За ночь трещинки углубились, а число их заметно возросло. На следующее утро Шун-Ди первым делом, ещё толком не проснувшись (снились ему драконы и почему-то гигантские белки - одинакового, золотисто-рыжего цвета), откинул крышку заветного ящика. Трещины испестрили уже всё яйцо, точно накинутая сверху паутина, и почти сомкнулись на другом его конце. Внутри совершалось бесшумное, но ощутимое шевеление.

На циновке, свернувшись клубком, ровно сопел Лис в зверином облике; кончик его хвоста отчётливо белел в пасмурном утре... Да, жары и утомительно-яркого света можно больше не ждать: они ведь в водах Северного моря. Ночью "Русалка" останавливалась, потому что Сар-Ту вёл переговоры со знакомым капитаном - тот вёл торговый корабль на юг, возвращаясь из Хаэдрана. Лёжа в трюме, Шун-Ди пытался по голосу угадать, кто это, но не сумел. Он немного презирал себя за то, что побоялся подняться на палубу; но вдруг приятель Сар-Ту - человек Светлейшего Совета?..

Хорошо, что Лис не проснулся. Наверное, слишком устал от вчерашней радости. Ну, а ещё от хьяны, пения с горластыми гребцами и очередной порции политических диспутов с Сар-Ту. Шун-Ди показалось, что Лис, перевозбуждённый судьбой Вещи, а потому вдвойне словоохотливый и запутанно мыслящий, довёл несчастного Сар-Ту до дёргающихся век. Бывший пират, должно быть, скоро начнёт прятаться от него - несмотря на свой суровый вид и широкие плечи.

Лис и сейчас спал по-детски крепко. "Русалку" сильно качало на серовато-синих волнах.

Шун-Ди вдруг отчаянно захотелось коснуться яйца. Он протянул руку, но сразу отдёрнул её: серебристую скорлупу окружало облако жара. Как если бы он поднёс ладонь к кузнечному горну... Трещинки ширились и перемещались на глазах Шун-Ди; в двух местах сразу между ними показалась густая белая жидкость. А потом яйцо задрожало - довольно мелко, но дрожь отдалась в пух и в ящик под руками Шун-Ди.