Кто сказал: Война? (СИ)

— Течет, сильно, — ответил Даи… вроде бы это был он.

— И что делать-то? Травы нет… — Это Нави, испугался.

Айсинару было странно, что Нави чего-то боится, и лестно, что вот, первый сорвиголова семинарии трусит, а он — нет. Подумаешь — нос закровил? Ерунда… Но мысли были такими далекими, что сразу же улетучились, а боль все билась и билась в голове и от проглоченной крови мутило все сильнее. Айсин закашлялся и его вырвало.

— Пивную «Бочонок и кувшин» знаете? Тащите его туда, к заднему ходу, и ждите меня, — распорядился «синяя ленточка», а сам развернулся и убежал вперед.

Сил не было. От мысли, что придется еще куда-то идти, хотелось умереть. Но настырные приятели опять вздернули Айсина под руки и поволокли.

— Ничего мелкий, потерпи… — пыхтел на ходу Нави. — Оз поможет, уж поверь мне… травы найдет или пойла. Я-то знаю, что он справится, для меня не раз находил… А ты молодчага, отчаянный! Хоть и мелкий… Не думал, что прыгнешь…

Ничего себе! Сам Навирин его похвалил. Еще вот только недавно он был бы в небесных кущах от счастья, а сейчас боль и слабость поглотили все. Сил едва хватало на то, чтобы перебирать ногами, да и то через раз. Без поддержки под обе руки Айсин бы давно свалился и забылся. Поэтому когда его наконец-то втащили в какой-то темный угол и усадили на заднее крыльцо кабака, он уже мало что чувствовал и почти ничего не осознавал.

Очнулся, когда к губам прижалось что-то холодное, неровный край больно впился в кожу и строгий голос приказал:

— Пей.

Что это? Кому говорят? Айсин не понимал. Но к голосу присоединились еще и пальцы. Они жестко вцепились в челюсть, заставляя открыть рот.

— Пей, глотай. Понемножку… вот, хорошо.

Что-то холодное, кислое и жгучее потекло в горло, невольно пришлось глотать.

— И дыши, как я: вы-ыдох-вдох, вы-ыдох-вдох…

Глоток — отдышаться, глоток — отдышаться… Раз, другой, пока в голове не прояснилось. Айсин увидел щербатую глиняную кружку, наполненную больше чем наполовину. От питья пахло хмельным и кислятиной, через скол текло на подбородок. Вино из ночной невесты, скорее догадался, чем узнал Айсин.

Кружку держал тот самый парень с синей лентой. Он заставил глотнуть еще пару раз и позволил передохнуть.

К Айсинару наклонился Нави.

— Вот, видишь? — разулыбался он как-то уж слишком воодушевленно. — Уже почти и не кровит. Я же говорил, Оз справится… и правда, Озавир, как ты трактирщика-то уломал?

— Как-как, обычно, — деловито отозвался «синяя лента», «Озавир» — повторил про себя Айсин, запоминая. — Сказал, что славнейший Лен с владельца шкуру спустит, если его внук истечет кровью на заднем крыльце этого заведения.

Радоваться, что все уладилось, Нави поторопился. Стоило Айсину пошевелиться, и из носа потекло снова. Озавир сразу заметил и опять дал глотнуть из кружки.

— Пей еще, давай. Эк тебя зацепило, — ворчал он. — Самодисциплины никакой… Глотай, не морщись. А вы, — он повернулся к друзьям, — идите отсюда. Если поймают, нас с ним — он указал на Айсина, — выпорют, а вас — вышлют.

Нави и Даи ушли, а они вдвоем еще долго сидели на заднем крыльце пивной. Оз заставил Айсина выпить все вино до дна мелкими глотками и показывал, как дышать, пока кровотечение не прекратилось полностью. А когда расставались, обещал, что скоро встретятся снова.

Дома пришлось все рассказывать честно. Да и как иначе, если явился пропахший ночной невестой, в одежде, сплошь заляпанной кровью? Правда, имена Нави и Даи Айсин утаил — хорошо запомнил: «нас выпорют, а вас вышлют». Но, как это ни было удивительно, пороть его не стали. Дед только потрепал по макушке и велел отмыться, потом спать, а сам ушел, задумавшись.

Все лето Айсин провел в компании Нави, с радостью поддерживая любые его затеи. Затеи были далеко не невинные, но какая разница? За новым другом он бы и в бездну полез не раздумывая. И все-таки на самые опасные подвиги Навирин решался только если рядом был Озавир. Так надежнее — говорил он. Но однажды Нави в условленное место не пришел, на другой день — тоже. А потом в семинарии сказали, что Навирин Хейд, сын старшего мастера гильдии солеваров, умер. Не справился с собственным даром. Что именно с ним случилось, никто толком не знал, а на ритуал прощания Айсина не отпустили.

Через пару дней блюститель Лен вручил внуку настоящий боевой меч и сам занялся его обучением.

Да, как оказалось, славнейший Орс все-таки хотел возродить магию, несмотря на закон и по прежнему живущий в памяти орбинитов ужас перед катастрофой — хотел. Сделал для этого все, что мог… будь учебник Орса у Нави, он остался бы жив.

Или Нави был лишь подопытным, который дал материал для учебника? И Навирин, и Фардаи, и сам Айсинар. Мог Озавир поступить так? Верить не хотелось, но если быть честным — все очевидно…

— Магия нужна нам, — продолжал Озавир, — без нее мы калеки. Трусы, вырвавшие себе глаза, лишь бы не видеть в себе подобие бога. А я всего лишь хочу вернуть зрение…

Да что за нелепые подозрения! Тогда, двадцать лет назад, Оз едва ли не жизнь спас безголовому мальчишке, готовому по слову своего кумира шею сломать. И вот этот мальчик повзрослел настолько, что ищет причину осудить спасителя. Теперь стало стыдно по-настоящему. Хорошо, что в полумраке чертогов этого не разглядеть.

— Оз, я все помню. Помню трактир, и ту щербатую кружку: ты поил меня и заставлял дышать. Я никогда этого не забывал.

— И расплатился сполна, чего уж.

Горько сказано, но справедливо. Да, похоже, Оз верил в ту его мальчишескую благодарность. Только теперь-то какой в этом смысл?

— Но я же в твоей честности не сомневался, думал, ты легко оправдаешься. Хотел только немного подпортить твою идиллию. А оказалось, у тебя такие тайны…

— Скажи, Айсин, — перебил Озавир, не дослушав, — что с моей семьей? Нарайна нашли?

— Нет.

Мальчишка где-то в городе, но где — никто не знал. А кто знал, выдавать не торопился.

— Это хорошо, — Озавир выдохнул с явным облегчением. — Его могли бы осудить как пособника…

Славнейший Тир всех своих соглядатаев выгнал на улицы, да и каратели не отстают: не сегодня-завтра все равно выловят беглеца. Но Озавиру об этом знать не надо. Пусть верит, что сын избежал наказания и теперь в безопасности.

— А женщину с малолетними детьми тронуть не посмеют, — продолжал рассуждать вслух Озавир. — Когда все закончится, их, скорее всего, лишат имущества и вышлют. У семьи Аримы поместье на севере, больше ей идти некуда.

Понятно, о чем он думает: на севере умгары. Стоит войску Булатного пересечь Зан — и приграничные поместья окажутся между двух армий. А там нет крупных городов, разве что несколько сторожевых крепостей, но всех они не укроют.

— Айсин, во имя той нашей детской дружбы, — Озавир повернулся лицом к свету и посмотрел прямо в глаза, — если ты и правда ничего не забыл, позаботься о моей семье. Сделай так, чтобы они остались в городе. Арима наверняка будет отказываться, но скажи, что я ее просил. В стенах Орбина еще есть надежда пережить войну, а если уйдут — они будут обречены.

Возвращение из чертогов было тягостным. Подписывая прошение о судебном разбирательстве, он не так уж и ошибся: славнейший Озавир Орс далеко не невинная жертва. У него, как казалось, собственные планы и на умгар, и на магию… Так и до ревизии всего общественного устройства недалеко. И на суде молчит неспроста — сам понимает, что изменник. Но кому он изменил? Форуму или Орбину? Войну с умгарами-то он и правда мог предотвратить, если бы только все тот же форум ему доверился…

И кому в таком случае хотел служить сам Айсинар? Форуму или Орбину? Уж точно не мечтам Озавира или амбициям Геленна. А сможет ли достойно послужить республике — вот придет армия Вадана Булатного, тут-то все и выяснится… Ведь если верить Орсу, война с умгарами неизбежна.

Но виновен на самом деле или нет Озавир Орс, а об Ариме Айсинар обещал позаботиться.