Бремя императора. Навстречу судьбе

Проводив девушек к императору, Лек снова задумался. Необходимо все-таки с кем-то посоветоваться. Опять же возникает вопрос: с кем? С каждым мгновением он все яснее осознавал: кроме отца Теларина, не с кем. Даже Кертал вряд ли поймет их сомнения. Для старого мастера благо империи давно стало самым главным в жизни, и ничто, ведущее к этой цели, не может быть злом.

Приняв решение, горец призвал плащ эльдара и собрался было переместиться в Элиандар. Однако в последний момент он бросил на себя взгляд в зеркало и замер. Оттуда на него смотрел не рыцарь престола, а император! Плащ почему-то был не серо-серебристым, а темно-серым. Ни один эльдар не мог вызвать такого по определению! Это еще что за новости? Лек раздраженно помотал головой. В заклинании напутал? Или что? Он убрал плащ и вызвал его снова. Ничего не изменилось – в зеркале снова появился император.

Забыв обо всем, Лек принялся экспериментировать. Вызвать давно ставший привычным плащ рыцаря престола не удалось ни разу, на нем возникал только императорский. Чудеса какие-то! Растерявшись, горец понял, что придется отлавливать Веркита и выяснять, в чем дело. Выдавать себя за императора он не собирался. Отыскав повара сплетенным на скорую руку заклятием, Лек переместился к нему. Тот, как обычно, распекал нерадивых помощников.

– Чего тебе? – раздраженно обернулся к нему Веркит.

– Поговорить надо, – буркнул горец. – Срочно! Проблемы.

– Да? Ну, пошли.

Они переместились в какую-то незнакомую Леку комнату.

– Что за проблемы?

– А вот…

Вызвав плащ, горец некоторое время наслаждался выражением обалдения на лице Веркита. Настолько ошалевшим он повара еще не видел.

– Санти что, помер?! – выдохнул тот. – Тебе корону передал?!

– Живехонек, – заверил его Лек. – С девушками сейчас.

– Тогда я вообще ничего не понимаю… – растерянно опустился на стул повар. – Это у тебя шуточки такие? А по шее?

– Какие шуточки?! – возмутился горец. – Я сам едва с ума не двинулся, как себя в зеркале увидел!

– Веркит!!! – прервал его чей-то отчаянный вопль.

Из возникшего на стене туманного облачка вывалился Тинувиэль. Взгляд принца блуждал, по щекам ползли разноцветные пятна. Он ломал руки и едва не плакал. Казалось, случилось что-то донельзя страшное.

– Тут такое! – выдохнул он. – Гляди!

На эльфе тоже возник императорский плащ. Надо было видеть реакцию повара. Он не побелел, а позеленел, отвесил челюсть на грудь, глаза бедняги выпучились, как у морского рака. Веркит молча тыкал в принца пальцем и только что-то неслышно сипел. Видимо, отказал голос.

Не прошло и нескольких минут, как в комнате с точно такой же проблемой появились Храт с Энетом. Повар растерянно обводил глазами четырех стоящих рядом императоров и то и дело осенял себя косым крестом. Но это не помогало – наваждение никуда не делось. Веркит обхватил руками голову и принялся стонать, раскачиваясь на стуле.

– Сволочь радужная… – прорывались сквозь стоны слова. – Чтоб тебе, паскуде, хвост в спираль свернуло… Чтоб ты голову в собственную задницу засунул и вынуть не мог… Чтоб тебе крылья с корнем выдрало… Гадина… Тварюка дорхотова… Дубина чешуйчатая… Ящер тупорылый…

Затем он откинул голову назад и принялся истерически хохотать.

– Един в пяти лицах! – сходил с ума Веркит. – Нет, ну надо же, а? Един в пяти лицах!!!

– Да что происходит-то?! – не выдержал Лек.

– Что? – резко повернулся к нему повар. – А то, что нынче в Элиане не один император, а целых пять! Слышишь?! Нет, я так не могу! Ну что это за издевательство, а? Чтоб ты сто раз сдох, зверюга крылатая!!!

– Кого ты проклинаешь? – растерянно растопырил уши Тинувиэль.

– Радужного дракона, будь он неладен…

– А он здесь при чем? – удивился Лек.

– При том! – буркнул повар. – Когда Маран рыжего короновал? Сразу после вашего разделения? Сразу после того, как вы Радужным быть перестали?

– Да… А…

– Никаких тут тебе «а»! – раздраженно прервал его повар. – Ни дорхотова копыта вы не разделились тогда еще! Когда Маран передавал корону Санти, он передал ее не одному рыжему, а всем Пятерым! То есть, Радужному Дракону!

– Разве так бывает?! – выдохнул Храт.

– До сегодняшнего дня я думал, что не бывает… Да, Санти остался основным императором, стержнем объединения, а если точнее, основным рецептором Радужного, чтоб ему полжизни в дерьме купаться. Но любой из вас может в случае необходимости подменять рыжего, становясь императором. Вот такие дела, ребятишки…

– Сушеную жопу габта с перцем ему в пасть, этому Радужному! – буркнул орк, недоверчиво покачивая головой. – Удружил, зараза!

– Подожди, – потряс рукой Лек. – Не пойму я что-то. У нас же нет памяти прежних императоров!

– Скоро будет, – заверил его Веркит. – Подожди немного, эта «радость» вас тоже не минует. Я сам еще до конца не понял, что такое ваша эмпатическая связь и на что она способна. Судя по всему, это посвящение в эльдары задержало ваше превращение в императора, единого в пяти лицах. Я сейчас вижу, как на глазах меняется аура каждого из вас, становясь аурой императора. Посему поздравляю, Ваши величества!

Повар встал и издевательски поклонился, разведя руками.

– И что нам теперь со всем этим делать? – с трудом выдавил Энет.

– А что здесь сделаешь? – устало пожал плечами Веркит. – Править Элианом. Впятером. Надеюсь, не передеретесь.

– Вот еще! – возмутился Храт. – Было бы из-за чего.

– Да… – поежился Лек. – Прав ты, чтоб этой паскуде радужной полжизни икалось! Порадовал, называется…

– Так он – это вы сами! – хохотнул Веркит. – Вы, Пятеро – его составляющие. Потому все пятеро – императоры и есть. Нет, ну это же надо?!

– Во-во… – буркнул Лек. – Это мы все – императоры? Ой, мать моя женщина…

– Увы… – тяжело вздохнул повар, снова с недоумением оглядывая друзей. – Но никуда от этого не денешься. Как бы того ни хотелось.

– Ясно, – поежился горец. – Раз никуда не деться, будем думать. Меня еще Санти беспокоит. Знаешь, в каком он состоянии?

– Знаю.

– Напоил его и девчатам рассказал, они с ним сейчас. Вот ему завтра сюрприз будет! Вот порадуется! Паскудство какое!

– Паскудство, – согласился Веркит. – Только выбора, ребятишки, у вас все равно нет. Идите-ка вы спать. Утро вечера мудренее. А я тут пока покумекаю на досуге. Может, до чего-то и докумекаю.

Однако заснуть четыре побратима сумели еще не скоро. Их девушки все пытались выяснить, что произошло, из-за чего они такие убитые. Но Лек, Энет, Храт и Тинувиэль мрачно молчали и пили сгущенное вино, пока не попадали под стол.

Санти стонал, держась за голову и раскачиваясь. Эта несчастная голова болела так, как не болела, наверное, еще никогда. Казалось, его что-то вращает в воздухе, пол уходил из-под ног. После нескольких попыток он уже не пытался вставать, сидел и мучился. Это чем же таким дорхотов горец его вчера напоил?

Однако спокойно пострадать императору не дали.

В спальню один за другим вползли точно так же стонущие и держащиеся за головы побратимы. Эльф зачем-то тащил с собой бутылку.

– Наливай! – скомандовал горец.

– Может, не надо? – неуверенно покосился на него принц. – Мне и подумать о нем тошно…

– Надо, – заверил его Лек. – Будем клин клином вышибать. Веркит советовал, он знает.

– Ладно…

Поежившись, Тинувиэль плеснул из бутылки в стоящую на столе кружку немного какой-то жидкости. Санти с ужасом узнал запах той самой дряни, которую вчера подсунул ему Лек. Снова?! С ума сошел!

– Пей, станет легче, – буркнул горец, сунув кружку под нос императору. – Не бойся, я знаю.

Он все-таки заставил императора выпить сгущенное вино. Того едва не вывернуло, но вскоре на самом деле полегчало – голова начала проходить, мир больше не вертелся вокруг, ноги не подгибались. Остальные тоже глотнули понемногу и начали приходить в себя.

– У нас тут новости такие, что… – поежился Лек. – Ты, рыжий, лучше садись, а то услышишь и упадешь.