Ледяное проклятье

— Верно! — проорало сразу несколько глоток.

— Мы на капитанскую каюту не претендуем, нам и в матросском кубрике неплохо живется!

— Точно! Распускай паруса и вставай на встречный курс!

Будь я поспокойней, то обязательно бы заинтересовался проскочившими в их речи странными словечками, но сейчас я мог думать только об одном человеке. О том, кто попытался разрушить все, чем я дорожил и к чему стремился все последние недели — эта дворянская тварь посягнула на мой дом.

Больше я не делал попыток воззвать к чести Фирака. И так понятно, что трусливый граф боится выйти на бой против страшного ледяного чудища в черных доспехах. А если судить по этой роже с лихорадочно бегающими глазами и подергивающимися губами, он пытается придумать благовидный способ избежать поединка. Этого шанса я ему предоставлять не собирался.

Оставив меч болтаться за спиной, я неторопливо вытащил нож и шагнул вперед, сокращая разделяющее нас с ним расстояние. И еще один шаг, кривя губы в презрительной усмешке. И еще шаг, наконец-то заставивший Фирака бороться за свою жизнь. Неожиданно тонко закричав, граф ухватился за рукоять меча обеими руками и, вздев его над головой, кинулся ко мне. Этого я и ждал и спокойно загнал нож обратно в ножны. До меня ему не добежать. Может, я чего и не знаю о своих растущих из ограненного куска горного хрусталя щупальцах, но вот в их кровожадности и быстроте более чем уверен. Фирак видел, что я остался безоружным, но это его не остановило. Он прыгнул ко мне, направив меч в незащищенное доспехами лицо, еще успев издать торжествующий крик… переросший в дикий вопль, наполненный ужасом и болью. Пронзившие его ледяные побеги с каждым мгновением погружались глубже в тело, и вой сначала перерос в пронзительный визг, а затем в слабеющий хрип, пока Фирак не замолк, бессильно уронив голову на грудь и стоя на подгибающихся ногах только благодаря поддерживающим его в воздухе щупальцам. Выпавший из мертвых пальцев меч косо воткнулся в мерзлую землю. Щупальца рывком высвободились из умершей добычи и взмыли в воздух, хищно поводя по сторонам окровавленными кончиками. Через секунду труп графа Фирака Ван Гиргати рухнул рядом со своим оружием. Кончено.

Расчетливым жестом я вытянул руку, ласково провел ладонью по одному из извивающихся вокруг меня побегов и лишь затем вкрадчиво поинтересовался, обращаясь к новоприбывшим:

— Еще есть желающие возглавить поселение?

Ответом была мертвая тишина с обеих сторон, нарушаемая лишь кашлем внезапно подавившегося Рикара. Ухмыляющийся Койн с силой похлопал по спине согнувшегося в три погибели здоровяка и жизнерадостным тоном произнес, указывая в гущу незнакомых мне людей:

— Вон тот бородатый, что в меховой безрукавке рваной. Он тоже особо громко недовольство выказывал. Все грозился нас вздернуть одного за другим, если Фираку на поклон не пойдем и власть его не примем. И под килем протащить тоже грозился. Знать бы еще, что это такое.

— Вздернуть? — переспросил я, разворачиваясь к толпе. — Кто?!

Стоящие передо мной переглянулись, затем первый ряд неохотно раздался в стороны, и вперед протиснулся широкоплечий бородач, метнувший на памятливого гнома злой взгляд. Чуть помедлил, а затем отбросил в сторону изогнутый тесак и, опустившись на колени, глухо произнес:

— Я грозился. Но никого и пальцем не тронул. Пугал просто, чтобы сговорчивее сделать.

Вот теперь все, с облегчением понял я. Бунт задавлен в зародыше. Но не встреть мы сгархов и приди к поселению на неделю позже…

— Правду говорит? — не оборачиваясь, поинтересовался я, и нестройный гул голосов со стороны моих людей подтвердил, что бородач не лжет. — Хм… А чего ж грозился тогда?

— Вы уж простите, капитан… господин! Но на корабле порядок должен быть! А без капитана и вовсе никуда! Враз с курса собьемся, а то и на мель сядем! Фирак хоть и никудышным капитаном вышел, но к нему люди прислушивались!

— Да что ты? — откашлялся наконец Рикар. — Это кто же этого склирса вонючего слушал? Уж точно не мы! Господин, да плюньте вы на них! Пусть катятся куда глаза глядят! На той стороне Пограничной Стены в ножки кланялись, клятвы давали. А как сюда добрались, так ровно подменили их! Нет им веры!

— Ты никак советы мне давать вздумал? — зло буркнул я, исподлобья взглянув на здоровяка. — Что ж тогда до междоусобицы довел? Почему, неладное почувствовав, их за стену не выкинул, почему за оружие взяться дозволил? Не мог сразу этот гнилой кусок вырвать и выкинуть? — Я ткнул окованной железом ногой в труп Фирака. — Что молчишь, Рикар?

— Нечего сказать, господин, — понурив голову, отозвался здоровяк. — Виноват.

— Виноват он! — уже успокаиваясь, фыркнул я. — Мастеру Древину челюсть своротил! Совсем мозги отмерзли? На своих руку поднимаешь? Ну Рикар!

— Тут он прав, господин, — пробубнил Древин, протиснувшись вперед. — За дело ударил. Ведь отпустил я вас незнамо куда, да еще и с ниргалами. Здесь его вины нет!

Стоявший как побитая собака здоровяк вскинул голову и с благодарностью взглянул на заступника.

— Отпустил? А как бы ты меня удержал? — уставился я на добросердечного Древина. Тот лишь развел руками.

— Немедленно верни стражу на стену, а с тобой я после поговорю, — пообещал я здоровяку и снова переключился на все еще стоящего на коленях чужака. — Как твое имя?

— Мукри, господин.

— Встань, Мукри, — велел я. — Кто ты? Кто вы все такие?

— Люди простые, господин, — развел руками Мукри.

— А точнее? — добавил я в голос чуть больше льда, и этого хватило.

— С Песчаных Островов мы, — едва ли не застенчиво признался бородач. — Там промышляли.

— Промышляли? То есть рыбу ловили? Или за жемчугом ныряли? — решил уточнить я.

— Во время стоянок на мелководье за жемчугом ныряли, — согласился бородатый Мукри, помялся, оглянулся на стоящих за спиной товарищей и со вздохом добавил: — Лгать не будем, господин. Еще купцов ловили. Тех, что в одиночку рискуют в путь пускаться, на попутный ветер да на удачу понадеявшись.

— Пираты… — без вопросительной интонации произнес я.

— Пираты?! Вы же сказали, что матросы! — едва не заскулил окончательно спавший с лица Рикар. — Корабль, мол, утонул, податься некуда, смерть на пятках сидит и пятый день крошки во рту не было! Так сказали!

— Сказали, — ответил щеголявшей серебряной серьгой в ухе. — Только шхуна наша не затонула — имперцы потопили. Сначала бой был, капитан три арбалетных болта в грудь получил. Мы и сдались в плен. Имперцы нас в трюм своего корабля загнали и на материк курс взяли. Поначалу думали — на Острова нас доставят, на суд наместника, а с ним договориться всегда можно, было бы золото, а то и долю с добычи посулить… Потому и не дергались, сидели себе спокойно. Да все не так вышло. Один из матросов — что протухшую солонину нам раз в день таскал — позлорадствовать решил. Проговорился, что в день коронации нового короля нас всех на столичной площади вздернут. И корабль курс не на Острова взял, а на большую землю.

— И вы бежали, — догадался я.

— Верно, капитан, — кивнул тот. — А что оставалось? Болтаться в петле на потеху сухопутным крысам как-то нет желания! Бежали! Корабль в портовом городишке на якорь встал, нас на берег перевезли и в колодки заковывать начали. Тут мы и устроили небольшой бунт на корабле. Терять было нечего. Свободу получили, а куда податься, не знаем, клянусь грот-мачтой! Лес да холмы! Не в город же бежать?! Пошли куда глаза глядят, две недели блуждали, коренья да ягоды жрали, но удача не подвела, едва из леса вышли, так огромную стену по курсу увидели и городишко рядышком. А там уже с этим верзилой Рикаром снюхались — он людей в команду набирал. Так вот, господин. А моряки мы и есть! И хорошие моряки, верно, братья?!

— Верно! — ревом поддержали его остальные.

— Ясно, — кивнул я, задумчиво постоял пару минут в тишине, затем вскинул голову и велел: — Сдайте оружие, матросы. Никто вас не тронет. Даю свое слово. Теперь самое главное — у вас есть выбор и время подумать до завтрашнего утра. К рассвету вы либо уйдете отсюда навсегда, либо останетесь здесь. Захотите уйти — я дам вам продовольствия достаточно, чтобы добраться до Пограничной Стены, и верну оружие.