Что будет, то будет (СИ)

Так. Теперь надо дождаться, когда в учительской никого не будет: не становиться же невидимым на глазах у вот этого портрета! Северус открыл дверь и заглянул внутрь. Неподалеку от двери за столом сидели и пили чай с печеньем Декстра и Вектор. Обе как по команде обернулись на Северуса.

— Э–э–э… а профессора Лэнса нет? — спросил он.

Вектор отрицательно покачала головой. Декстра сказала:

— Он, наверное, зайдет позже, мистер Снейп. У него очень загруженное расписание.

— Спасибо, профессор Декстра, — кивнул Северус, прекрасно знавший, что Лэнс редко когда освобождается раньше шести. Он закрыл за собой дверь и прошел по коридору до угла. Вообще у Вектор сейчас должен быть урок, и если повезет — Декстра тоже уйдет…

Менее чем через пять минут обе они прошли мимо Северуса, так его и не заметив. Есть! Он быстро вернулся к опустевшей учительской, скользнул внутрь и плотно закрыл за собой дверь. Где бы пристроиться, чтобы не столкнуться с профессорами? Пожалуй, вон в том углу… Северус прошел в угол и придирчиво оценил вид. Вроде бы отсюда видно неплохо. Сердце екнуло. Все, дальше тянуть с заклинанием не получится, наоборот, надо как можно скорее становиться невидимым… Он направил палочку на себя, на всякий случай зажмурился и подумал: «Дивентаре инвизибилэ!»

Крошечная доля света, пробивавшегося сквозь его веки, и та вдруг померкла. В остальном вроде бы ничего не произошло. Северус осторожно открыл глаза — и по–прежнему остался в таком кромешном мраке, с которым не могла сравниться ни одна безлунная ночь. Ночью хотя бы звезды светили с неба, сейчас же не было видно ничего. Абсолютно ничего. Сердце Северуса в испуге затрепетало. Неужели он ослеп? Это какой‑то побочный эффект заклинания? А вдруг это… навсегда?! Почему вообще так получилось?!

И тут вдруг до Северуса дошло. Облегчение было таким, что он едва не рассмеялся — и лишь тогда осознал, что до сих пор зажимает ладонью рот, чтобы не вскрикнуть. Какой же он идиот, в самом деле! Магия магией, но ведь физику еще никто не отменял!

Дверь в учительской отворилась, послышались чьи‑то шаги. Северус навострил уши, убрал волшебную палочку, которая, разумеется, осталась видимой, за стол — что ему еще оставалось делать? — а сам продолжал размышлять о причине случившегося. И почему же он раньше об этом не подумал? Сам же объяснял профессору Лэнсу: оптические свойства предмета меняются… Правильно. Показатель преломления предмета становится на время таким же, как у воздуха. Лучи света не отражаются от него и не преломляются, поэтому‑то предмет и не видно! И с ним, Северусом, происходит то же самое. Свет проходит сквозь него, не фокусируясь на сетчатке глаза. Его никто не видит — но и сам он тоже ничего видеть не может! Похоже, это заклинание вовсе не такое полезное, как ему казалось, а он еще убил на него столько времени!

Но сейчас уже поздно об этом сожалеть. Делать нечего, придется слушать, раз уж смотреть не получается… И Северус вновь сосредоточил внимание на вошедшем.

Скорее всего, это профессор Флитвик. Слишком уж шаги легкие и частые. Знал бы преподаватель заклинаний, что он, Северус, придумал! Тут же дверь снова скрипнула. Так. Теперь шаги определенно женские. Кто бы это мог быть?

— Что, у вас тоже окно, Минерва? — пропищал Флитвик.

— Вынужденное, — раздался озабоченный голос МакГонагалл. — Только что у шестого курса Хаффлпаффа, как выяснилось, было занятие по уходу за магическими животными. Теперь они в полном составе в больничном крыле.

Ничего себе, восхитился Северус. Интересно, кого они проходили?

— А рэйвенкловцы? — с беспокойством спросил Флитвик.

— Похоже, Филиус, ваши подопечные оказались умнее и не совались к докси с голыми руками, — вздохнула МакГонагалл.

Послышалось шуршание бумаг. Северус неслышно заерзал, пытаясь устроиться поудобнее. Все‑таки интересно, видят они его волшебную палочку или нет? В любом случае, перепрятывать уже поздно, остается только надеяться, что они ее не заметят.

Где‑то через минуту Флитвик спросил:

— Может быть, чаю?

— Благодарю вас.

Бульканье льющейся воды. Звон чашек.

— Разве можно подбирать такие темы? — после некоторого молчания вновь вернулась к предмету разговора МакГонагалл. — Это же все‑таки дети! Даже Мартин в основном излагает теорию! Хотя, когда Альбус его назначил, у меня были серьезные опасения…

— Альбусу виднее, — звякнул ложечкой о чашку Флитвик. — Но я вас понимаю: как вспомню, что эти слизеринцы тогда в школе вытворяли…

— Не при Горации будет сказано, со слизеринцами всегда проблемы, — сказала МакГонагалл. Северус про себя усмехнулся: ну конечно, деканы двух соперничающих факультетов нашли крайнего!

Меж тем МакГонагалл продолжила:

— Вы на Розье посмотрите! Или на Уилкса, например!

«А вы посмотрите на Поттера! Или на Блэка!» — подумал Северус.

— Что вы, Минерва, Мартина нельзя сравнивать с этими… — Флитвик понизил голос так, что Северус едва разобрал окончание фразы: — Говорят, что они поддерживают Сами–Знаете–Кого…

— Да, вы правы, — несколько смущенно признала МакГонагалл. — Просто я тогда только начинала работать в Хогвартсе, и мне пришлось довольно нелегко…

— Конечно, конечно, — согласился Флитвик. — Тогда вам повезло, дорогая Минерва, что вас не было, когда Мартин учился на втором курсе. Они тогда так подрались с… как же его звали? Забыл… Ну, однокурсник его, тоже на Слизерине учился. Такой скандал был!

— А что случилось?

— Хотите конфетку, вишневую? Ой, кто‑то съел все наше печенье… По–моему, тот как‑то обозвал мисс Принц, или что‑то в этом роде… — протянул Флитвик. Северус весь обратился в слух. — А Мартин этого не стерпел. Сэр Ланселот Озерный… — хихикнул профессор.

— Она что, ему нравилась? — удивилась МакГонагалл. — Он ведь младше на три или четыре года!

— Все‑то вы пропустили, Минерва! Мартин тоже входил в команду плюй–камней, думаю, там они и общались, — сказал Флитвик, но тут же, словно спохватившись, добавил: — Но я не думаю, что она нравилась ему именно в том смысле. Не в том возрасте он был, да и вообще время было другое… Это сейчас все студенты словно с ума посходили.

МакГонагалл неодобрительно хмыкнула.

— Кстати, Минерва, — продолжил Флитвик, — вы ведь наверняка заметили, что он выделяет Снейпа из других студентов!

— Что? А… Так вот оно в чем дело! — сказала МакГонагалл и, судя по звуку, поставила чашку на блюдце.

Северус задумался. Судя по реакции Лэнса, профессор узнал о том, кто его мать, совсем недавно…

— Да–а… — протянула МакГонагалл. — Декстра мне как‑то говорила, что Септима Вектор ей сказала, что Лэнс расспрашивал ее о Снейпе, его интересах, успеваемости и так далее.

Северус мысленно охнул.

— Да–да, дорогая Минерва, не удивляюсь, что среди наших очаровательных дам подобные сведения распространяются очень быстро! — заметил Флитвик.

— Бросьте, Филиус! — МакГонагалл с раздражением вернула чашку на блюдце. — У нас не сплошь завзятые сплетницы.

— Ну, не нервничайте, Минерва. Возьмите лучше конфетку.

— Вы еще мне лимонную дольку предложите! — съехидничала МакГонагалл.

— Не могу, — вздохнул Флитвик. — Это прерогатива Альбуса.

***

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем МакГонагалл и Флитвик убрались из учительской. Деканы пили чай неторопливо и говорили еще о многих вещах, которые не представляли для Северуса ничего интересного: проблемы расписания, поурочное планирование, некоторые кадровые изменения в Министерстве… За это время Северус совсем извелся в своем углу. Разумеется, кое‑что все‑таки он узнал, но очень уж с большим количеством неудобств это было сопряжено.

Когда Северус наконец остался один, то первым же делом пробормотал контрзаклинание, и, хотя он предусмотрительно зажмурился (похоже, лимит глупостей на сегодня был исчерпан), совершенно отвыкшие от света глаза тут же заслезились. Он просидел так еще минут пять, ежесекундно опасаясь, что кто‑нибудь зайдет, и только после этого решился открыть глаза и выйти. По пути к себе ему вдруг пришел в голову вопрос, возможно ли так модифицировать это заклинание, чтобы предмет был полупрозрачным, но он тут же с раздражением отмахнулся от этой мысли. Хватит уже.