Корона пастуха (ЛП)

- Да, но что за польза старушке от того, что она раздает свои деньги?

- Должно быть, она чувствует теплоту внутри от того, что помогает нуждающимся. Она рада, что не оказалась на его месте. Можно сказать, она видит, на что похожа его жизнь, и - что еще я могу сказать? - уходит обнадеженной.

- Но бродяга выглядел довольно крепким для того, чтобы работать, а она все равно дала ему монет. - Паслен все еще силилась осмыслить человеческое понимание денег. Эльфы в деньгах не нуждались и просто создавали их видимость, если им так было нужно [Эльфийские деньги исчезали почти так же быстро, как появлялись. Обычно это происходило к утру, что зачастую означало веселый вечер в трактире. Еще более оживленным был следующий вечер при попытке снова посетить тот же трактир.].

- Возможно, бывает и такое, - не стала спорить Тиффани, - и все равно старушка чувствует, что поступила правильно. Может быть, этот человек немного жулик, но старушка думает, что в душе он неплох.

- Я видела раньше вашего короля, Веренса, и он никогда не приказывал людям, что им делать, - сказала Паслен.

- Зато его жена повелевает им, как захочет, - засмеялась Тиффани. - Таковы люди, даже короли и королевы, бароны и вельможи. Наши правители правят по соглашению, а это значит, что правители нас устраивают, если они делают то, чего нам хочется. Конечно, когда-то давно немало было сражений, но сейчас все поняли, что мирно работать сообща намного лучше. В одиночку человек не выживет. Человеку нужны другие люди, чтобы оставаться человеком.

- Ты не очень часто прибегаешь к магии, - заметила Паслен, - но ты все равно ведьма, и ты сильная.

- Свою мощь иногда лучше оставить дома. Магия - штука сложная, может так повернуться, что все пойдет кувырком. Но стоит окружить себя людьми, и у тебя появится множество друзей - людей, которые любят тебя и которых любишь ты.

- Друзья... - Паслен тщательно опробовала на вкус это слово и эту идею. - А я могу стать твоим другом?

- Почему бы и нет? - сказала Тиффани. Она огляделась по сторонам. - Вон, смотри, там старушка с тяжелой корзиной. Пойди, помоги ей и увидишь, что будет.

Эльфийка пришла в смятение:

- Но что я ей скажу?

- Скажи: "Вам помочь, госпожа?"

Паслен сглотнула, но все равно решительно направилась через дорогу к старушке.

- Спасибо тебе, доброе дитя, - услышала Тиффани. - Да благословят тебя боги.

К удивлению Тиффани, Паслен не только донесла тяжелую корзину до вершины холма, но и последовала дальше по дороге.

- Как поживаете, сударыня? - спросила она.

- Понемногу, - вздохнула старушка. - Мой бедный муж скончался несколько лет назад, но я неплохо управляюсь с иголкой и зарабатываю шитьем. Так что жалеть меня не надо, я справляюсь, и домик у меня свой. Могло быть и хуже, как говорится...

- Можно мне получить немного денег? - попросила Паслен, когда старушка отправилась своей дорогой.

- Ведьмы обычно не носят с собой денег, так заведено, - ответила Тиффани.

- Тогда я помогу, - оживилась Паслен. - Я эльф и могу добраться до места, где лежат деньги.

- О, пожалуйста, не надо, у нас будут проблемы, - сказала Тиффани.

Она проигнорировала донесшийся из кустов голос: "Нет, ежели не попадаться".

- Мы хорошо забираемся во всякие места [Истинная правда, хотя выбираться обратно бывало намного сложнее, особенно если внутри находились крепкие напитки.], - добавил второй голос.

Паслен не обратила на Фиглов внимания. Она все еще была озадачена.

- У этой старой женщины нет ничего, а она все равно весела. Что нужно, чтобы быть веселым?

- Быть живым, - ответила Тиффани. - То, что ты видишь, Паслен, - это лучшее из всего, что делают люди. - Она помолчала. - И как ты себя чувствуешь теперь, когда помогла с корзиной?

- Не знаю, - сказала Паслен озадаченно, но мне казалось, что я ощущаю себя не совсем эльфом... Это хорошо?

- Слушай, волшебники говорят, будто когда-то люди больше походили на обезьян, а быть обезьяной не так уж плохо, потому что обезьяны на все смотрят и все замечают. И вот однажды они заметили, что, если одна обезьяна попытается убить большого волка, то очень скоро станет мертвой обезьяной, а если несколько обезьян соберутся вместе, то станут счастливыми обезьянами. От счастливых обезьян произошли еще более счастливые, и так появилось очень много обезьян, которые все болтали, тараторили, разговаривали, пока не стали нами. Точно так же и эльф может измениться.

- Когда я верну свое королевство. - начала Паслен.

- Перестань. Зачем оно тебе? Что в нем хорошего? Подумай об этом, это говорю тебе я - человек, который присматривает за тобой, единственный, кого ты можешь назвать другом. - Тиффани серьезно посмотрела на эльфийку. - Честное слово, я - все мы - были бы счастливы, если бы ты снова стала Королевой, но сначала тебе нужно побыть здесь. Тебе нужно научиться жить в мире и показать эльфам, что времена изменились, и вам больше нечего здесь делать.

В ее голосе звучала надежда - надежда на то, что один человек и один эльф могут изменить судьбы всех людей и всех эльфов.

Принцессе не обязательно быть голубоглазой блондинкой и носить обувь размера меньшего, чем ее возраст.

Люди научились доверять ведьмам и больше не дрожат, повстречав в лесу старуху, которая виновата лишь в отсутствии зубов и привычке говорить сама с собой. Может, и эльфы смогут перенять милосердие и человечность...

- Если ты все это поймешь, - мягко закончила Тиффани, - ты построишь такое королевство, какое пожелаешь.

ГЛАВА 16

Мистер Бочком

Старики из надела Матушки Ветровоск быстро прониклись симпатией к Джеффри.

Иногда они подшучивали над ним - в конце концов, он занимался женским ремеслом, - но, когда он сел на метлу и даже посадил позади себя козла, вместо того чтобы запрячь его в тележку, а потом со свистом умчался к далекому горизонту, все просто онемели.

Даже когда дел было невпроворот, он находил минутку остановиться и поболтать, и в каждом сарае, куда он заглядывал, находилась кружка напитка для него и кусок печенья для Мефистофеля. Старики были очарованы Мефистофелем, хотя относились к нему не без настороженности; но однажды кто-то предложил ему пива, просто чтобы посмотреть, что из этого будет. Тогда Мефистофель танцевал, как балерина, а потом лягнул ближайшее деревцо так сильно, что оно раскололось пополам.

- Прям как эти люди, ну, знаете, которые делают муши, - прокомментировал Вонючка Джим.

- Это не так называется, - возразил Хлоп Дрожь. - Муши - это ведь такая иностранная еда?

- Ты, наверное, имеешь в виду щакомуто-зафигачу, боевое искусство, - подсказал капитан Миротворец.

- Точно! - обрадовался Вонючка Джим. - Знавал я одного парня на рынке в Ломте, он это умел.

- Там много кто умеет делать такие штуки, - с содроганием поведал Хлоп Дрожь. - Странное место - Ломоть [Совершенно верно. Как гласит популярная шутка, в Ломте побывать - это тебе не ломтик хлеба откусить.].

На мгновение все задумались о Ломте. На рынке Ломтя можно было отыскать что угодно, если достаточно тщательно подойти к делу. Известен случай, когда один человек продал там свою жену. Он воспринял принцип распродажи "приноси и покупай" буквально и вернулся домой с подержанной тачкой, чувствуя при этом, что совершил самую выгодную сделку в своей жизни. Еще раз поглядев на расщепленное деревце, старики пришли к выводу, что Мефистофель - животное во всех отношениях замечательное, но впредь будет лучше предоставить ему самому выбирать себе кормежку.

Во всех отношениях замечательное животное стоически прожевало себе путь через высокую траву у забора, словно бы ничего не случилось, и отправилось на поиски Джеффри.

То прекрасное утро Джеффри провел в доме Смехача Бочком. Тиффани занималась лечением особенно болезненной шишки на его стопе, которая сопротивлялась всем усилиям уже несколько недель. Тиффани уже раздумывала, не поступиться ли своими принципами и не применить ли магию, просто чтобы покончить с этим. Впрочем, сегодня Тиффани отлучилась, и Джеффри решил навестить мистера Бочком сам. Он обнаружил старика на заднем дворе его домика, ковыляющим к сараю. Вместо того, чтобы вернуться в дом, как он сделал бы, если бы к нему наведалась Тиффани, мистер Бочком поманил Джеффри за собой к шаткому строению. Что-то неправильное было в том, как старик шаркал ногами в старых армейских ботинках.