Корона пастуха (ЛП)

Тиффани вспыхнула:

- Нянюшка, вы что, предлагаете мне...

- О боги, конечно, нет! Ничего подобного! Просто... убедить. Ты ведь умеешь убеждать, да, Тифф?

- Тогда можно попробовать. - У Тиффани отлегло от сердца. - Так кто он, куда мне идти?

Верзила. Тиффани много слышала о Верзиле, кургане, служившем пристанищем Короля Эльфов, - преимущественно от Нянюшки Ягг, которая уже прибегала однажды к помощи Короля во время прошлого эльфийского нашествия. Ученые люди сказали бы, что Король жил в кургане задолго до того, как люди начали носить одежду, когда богов еще было немного, так что Король сам был своего рода богом - богом жизни и смерти и, как думала Тиффани, бог грязи и лохмотьев. Люди и сейчас иногда приходили поплясать на кургане в рогатых шапках и, как правило, с бутылками горячительного в руках. Неудивительно, что молодые женщины не горели желанием идти туда с ними.

Курган состоял из трех земляных насыпей, очень пикантной формы насыпей, чего ни одна пастушка, приглядывающая за коровами и овцами, не могла не признать. Все ведьмы-практикантки неизменно хихикали в кулачок, когда впервые видели насыпи с воздуха.

Тиффани поднималась по заросшей тропинке, продираясь через лозы и кустарник и то и дело высвобождая шляпу из особенно навязчивых ветвей. У входа в пещеру она остановилась. Ей ужасно не хотелось входить под своды, мимо нацарапанного рисунка рогатого человека. Она знала, с чем столкнется внизу, когда отодвинет камень, загораживающий проход.

Нельзя идти к нему вот так, в одиночку, подумала она в отчаянии. Нужен кто-то, кто хотя бы расскажет людям, как я умерла.

- Кривенс! - чертыхнулся тонкий голос.

- Роб Всякограб?

- Агась. Мы приглядываем за тобой все время. Ты карга холмов, а Верзила - это очень большой холм.

- Подождите у входа, Роб, я должна сделать это сама, - велела Тиффани, вдруг преисполнившись уверенности, что это единственно правильное решение. Она убила трех эльфов и теперь предстанет перед их королем. - Это каргино дело.

- Но мы-то Короля знаем, - возразил Роб. - Ежели мы пойдем за тобой, то заборем ентого отвратца в его собственном мире.

- Агась, - поддержал Мальца Опасный Спайк, - мы его так напужаем, что не вдруг забудет. - В подтверждение своих слов он на пробу ударил головой один из камней у входа, отскочив от него с впечатляющим стуком.

- Этого-то я и боюсь, - вздохнула Тиффани. - Я хочу договориться с Королем, а не злить его. А у вас с ним давняя история...

- Агась, мы история, - гордо подтвердил Роб.

- Нет короля! Нет кралевы! Нет господина! - подхватили восторженные Фиглы.

- Нет Фиглов, - твердо ответила Тиффани во внезапном приступе вдохновения. - Ты нужен мне здесь, Роб Всякограб. У вашей карги дело к Королю, и никто не должен нам мешать. - Она сделала паузу. - А по округе рыщут эльфы. И если кто-нибудь из них явится искать своего Короля, то ты, Роб Всякограб, и ты, Мальца Опасный Спайк, все вы, - не дадите им войти. Это важно. Вы поняли меня?

Фиглы недовольно заворчали, но Роб внезапно оживился:

- Так что, мы можем напинать этим редискам, ежели они явятся?

- Да, - ответила Тиффани устало.

В ответ раздались восторженные возгласы.

Она оставила их спорить, кто какую часть кургана должен охранять (Мальца Опасный Спайк опять принялся колотить головой о камни - видимо, разминался перед потасовкой, которая, как он надеялся, вскоре состоится) и направилась вперед в спертом воздухе, сжимая в руке ломик и подкову, которые принесла с собой. Другую руку она опустила в карман и крепко сжала корону пастуха - кусочек ее земли. Посмотрим, действительно ли я карга холмов, подумала она и схватилась за камень, закрывающий проход.

Тот подался легко, так что не было необходимости применять ломик. Камень потрескивал, когда она отодвинула его, и ее взору предстали ступеньки, которые он скрывал. Дальнейший путь спиралью уходил вниз, в темноту, в самое сердце кургана.

Путь между мирами.

Мир короля эльфов, где он плавал вне времени и пространства, был создан им для удовольствий. Здесь было душно, но огня не было видно, - тепло, казалось, исходит из земли.

И смрад. Маскулинный запах нестиранной одежды и немытого тела. Повсюду громоздились бутылки, а в дальнем конце зала боролись обнаженные мужчины, охая и кряхтя, когда противнику удавалось провести особенно удачный захват. Их тела блестели, словно смазанные целым ведром жира.

И ни одной женщины - это был исключительно мужской рай. Однако, стоило Тиффани приблизиться, как борцы ослабили хватку и стыдливо прикрыли руками предметы первой необходимости, как назвала бы это Нянюшка Ягг. Ага, подумала Тиффани, вы, большие сильные мужчины, боитесь и прикрываете причиндалы. Я дева - и я карга.

Она увидела Короля Волшебного Народа. Он был именно таким, как его описывала Нянюшка, - изрядно попахивающий, но при этом странно притягательный. Она не сводила глаз с его рогатой головы, стараясь не смотреть на его колоссальных размеров причиндалы.

Король вздохнул и вытянул ноги, стукнув копытами в стену. Тиффани почувствовала исходящий от него запах - животный запах, как от пригревшегося барсука.

- Ты, молодая женщина, - протянул он, и в голосе его звучали романтика, бесстыдство, призыв к наслаждениям, о которых ты даже раньше не знал, что жаждешь их, - ты явилась в мой мир, прервала мои развлечения. Ты ведьма, не так ли?

- Верно, - ответила Тиффани. - И я здесь затем, чтобы попросить Короля Эльфов снова стать полноправным королем.

Он приблизился, и Тиффани постаралась не подавать виду, что его запах ей неприятен. Его похотливая улыбка заставляла задуматься, что Нянюшке Ягг он, должно быть, понравился...

- Кто ты? - спросил Король. - Судя по одежде, ты ведьма, но ведьмы старые и морщинистые, а ты совсем девчонка.

Иногда Тиффани хотелось, чтобы ее молодость поскорее закончилась [Если предполагать, что она проживет достаточно долго, чтобы состариться.]. Конечно, юность привлекает внимание, но куда больше ей было нужно уважение.

- Может, я и молода, господин, но я ка... ведьма, - сказала Тиффани, - и я пришла сказать, что убила трех твоих людей.

Король расхохотался.

- Ты меня заинтересовала, девочка, - томно протянул он. - Я не причиняю зла. Я просто грежу, а что до моих людей, то что я могу поделать с ними? Разве они не заслуживают собственных маленьких удовольствий?

- Их удовольствия нам не по вкусу. Только не в моем мире.

- В твоем мире? - усмехнулся Король. - А у тебя есть гордость, крошка. Может, стоит сделать тебя одной из моих жен? Королева должна быть гордой.

- Твоя Королева - леди Паслен. - Тиффани усилием воли подавила дрожь в ногах, вызванную последними словами Короля. Остаться здесь? С ним?!. Ее рука судорожно стиснула корону пастуха. Я Тиффани Болит с Мела, твердо напомнила она себе, и в моей душе кремень. - Госпожа Паслен у меня... в гостях. Возможно, ты не знаешь, господин, но лорд Душистый Горошек изгнал ее из Страны Фей.

Король скучающе улыбнулся.

- Ах, Паслен... Надеюсь, тебе понравится ее общество. - Он раздвинул ноги, что заставило Тиффани судорожно сглотнуть, и наклонился вперед. - Ты начинаешь мне надоедать, девочка. Чего ты хочешь?

- Вели своим эльфам обрести рассудок, иначе расплата грядет.

В конце ее голос едва не сорвался, но сказано было именно то, что должно было бы сказано.

Король зевнул и растянулся на ложе.

- Ты являешься в мою обитель и смеешь угрожать? - произнес он ласково. - Скажи мне, госпожа, что мне за дело до эльфов, которым вздумалось порезвиться в ваших землях? Даже до леди Паслен? Это другой мир. Всегда есть другие миры.

- Да, но в моем нет места эльфам. Мой мир никогда не был вашим, вы просто прицепились к нему, как паразиты, и брали все, чего вам хотелось. Но теперь пришло время железа, и речь не только о подковах. Полосы железа и стали опутали землю. Это называется железной дорогой, господин, и она распространяется по всему Диску. Людям нравятся механизмы, потому что они работают, а все эти бабушкины сказки - это просто досужая болтовня. Люди смеются над волшебным народом, и пока они будут смеяться, ваша сила будет иссякать. Никому больше нет до вас дела. Этот новый мир полон семафоров и локомотивов, а для тебя - и твоего народа - осталась лишь одна судьба: превратиться в детскую сказку. - Последнее слово она произнесла с нескрываемым презрением.