Охота на судьбу

А портрет все же и вправду был неплох. Известная всей Сенвилии, да и, пожалуй, не только ей, личность, бросала свой острый, сосредоточенный взгляд на всякого, дерзнувшего войти в апартаменты лидера повстанцев. Хозяйка убежища, сидящая, за столом под самым портретом Артариуса, ничуть не уступала своему кумиру в умении встречать гостей и строго взглянула на только что вошедшего, бегло окидывающего взглядом помещение, Раэля.

Все же Катрина представлялась охотнику немного иначе: своего рода квинтэссенцией мужского начала, да и моложе возрастом, что более походило под определение Фьёльнира о быстрой воспламеняемости данной особы. Однако же пред Раэлем предстала уже немолодая темноволосая женщина, с длинными, рассыпанными по плечам прядями волос. Несмотря на постепенно побеждающий возраст, черты ее лица, наравне с фигурой, отличавшейся стройностью, казалось, боролись с надвигающейся неизбежностью и удерживали отступающую молодость, как могли. Но вот, что действительно молодило Катрину, так это ее молниеносный взгляд, в котором отражалось сочетание несовместимых, казалось, вещей - готовности действовать и предварительно подумать перед этим. С первым обычно у человечества проблем не возникала никогда, о чем свидетельствовала нескончаемая череда развязываемых и по сей день войн и революций. Со вторым, если брать в отдельности, впрочем, тоже, – ибо прерогативой многих становилось порой погружение в философские рассуждения и пространные споры, в то время, как кладовые пустовали, а налоги все повышались. А все-таки женственность ее была побеждена, причем довольно простым методом - одеждой. Бесспорно, могущий принадлежать только мужчине «наряд», а именно, потрепанная заплатанная рубаха и обычные крестьянские штаны, скрывали ее тело. А пара высоких кожаных сапог, почти доходящих до колен Катрины, поверх плотно сидящих на ногах штанов, выглядывали крест-накрест из-под стола. Похоже, что сапоги являлись своего рода «домашней обувью» дамы, ибо в вечно заснеженном Фросвинде передвигаться в таких было бы как минимум сыровато.

Охотник, выдержав на себе испытующий взгляд особы, прикрыл за собой входную дверь.

- Присаживайся, Раэль, - указав на стул напротив, промолвила женщина, - меня зовут Катрина, хотя, думаю, нас уже заочно представили друг другу, - добавила она, и на ее суровом лице проступила мимолетная улыбка, которая, в сравнении с ее, казалось, постоянно присутствовавшим ожесточением во взгляде, была ей очень даже к лицу.

Раэль присел напротив и, старясь не задеть ее сапоги, выглядывающие из-под стола, застыл в ожидании, не смея завязать беседу первым.

Ее слегка развязано-нагловатая интонация речи вкупе с прохладным, но звонким голосом, имела определенный шарм, тем более, с учетом социального, а вернее, антисоциального положения дамы.

- О-о, да ты еще скромен и научен манерам! Вот что с вами город-то делает! - усмехнулась женщина после длительной паузы.

- Я не знал, с чего начать диалог, а город, к слову, для меня сделал в разы меньше, чем леса, где я охотился, - спокойно ответил Раэль.

- А ты не без характера! - резанула она вновь, - впрочем, чего уж там – отбросим все эти учтивости и любезности! - махнула Катрина рукой, словно отгоняя надоедливую муху, - Фьёльнир мне все рассказал о тебе и о том, что ты сделал для нас, хотя, может, и не по своей воле, во всяком случае, в начале сражения, - промолвила женщина, - ведь мог сбежать, но не сбежал, - подмигнула она ему, - в общем, сколько ты хочешь? - прямо спросила его Катрина, вперившись в охотника.

Раэль все же ожидал более плавного перехода к этому вопросу, однако, прямота лидера рубила все каноны построения светского диалога на корню. Поэтому охотник, не став утруждать себя долгими раздумьями, рискнул разоружить мадам своим смертельным выстрелом.

- Я бы хотел, чтобы плененных фрилдингов, захваченных вами сегодня, отпустили.

Судя по вспышке в глазах женщины, укол был засчитан, но, однако же, привычное для нее состояние хладнокровия не позволило выказать виду по этому поводу.

- Мда, дала я маху с твоей скромностью, - растягивая каждая слово, спокойным голосом произесла она, - а все-таки нечто подобное следовало ожидать от тебя. Даже не буду спрашивать, откуда ты узнал о фрилдингах, ведь мужики любят трепаться пуще баб. И я, кажется, не спрашивала тебя, хотел ли ты, чтобы мы отпустили пленных, а спросила - сколько золота ты хочешь? Ведь так? - нащупав брешь в броне противника, контратаковала она, чуть повысив тон.

- Именно так, Катрина, однако я не нуждаюсь в золоте, - ровным голосом ответил Раэль.

- В бездну Катрину! Зови меня Кэтти, - сверкнула она очами, убрав ноги из-под стола, придвинулась ближе к Раэлю и, словно в попытке заглянуть ему в душу, посмотрела прямо в глаза, - знаешь, то, что тебя не интересует золото, такое бывает, но, боюсь, не лечится… был тут один борец за справедливость, которого звали Грис… или как-то так, черт его разбери. Так вот, его убили, а честный был, прям душа не нарадуется, - ядовито пропела она, всплеснув руками, - меня настораживает другое - на кой черт тебе, охотнику, ни с того ни с сего сдались эти проклятые карлики?

- Я хочу поговорить с их предводителем об одном интересующем меня деле, - ровно ответил Раэль, решив не увиливать от вопроса. Ситуация принимала не совсем приятный для него оборот, а явная ложь могла только усугубить ее.

- Ты, кстати, в курсе, - откинувшись на стул, промолвила она, - что уже два раза сказал здесь «хочу», но не спросил у дамы, чего же хочет она? Где твоя скромность, черт побери?

Раэль только и успел убрать свои ноги подальше, ибо сапоги Кэтти тут же с грохотом заняли исходное положение под столом. Однако это было все, что он успел сделать, так как она продолжала свой напор.

- Я тебе, пожалуй, сама скажу, чего хочу я! От вас, мужиков ведь не дождешься, вы же, как дети малые! Я хочу, чтобы мои люди были в целости и сохранности, и, чтобы никакие поганые фрилдинги и стражники не смогли забрать жизни моих парней в бездну! - закончила она повелительно.

- Этого и не произойдет, если ты отпустишь их, Кэтти, - осторожно промолвил Раэль, - ведь они не видели дороги к этому месту и не увидят ее, выходя отсюда. Я лично доведу фрилдингов до их пристанища и, кроме того, сообщу предводителю о том, что именно повстанцы освободили их из плена стражников.

- Да что ты говоришь?! - усмехнулась она, - ты их, значит, доведешь?! А кто же доведет тебя? А? - вновь атаковала Кэтти, - ты не один из нас и присоединиться к нам отказался, насколько я знаю. И как мы можем быть уверены в том, что ты не нагрянешь к нам на следующий же день с целой ватагой этих кустарников или стражи?!

- Если бы я желал вас предать, то сделал бы это сразу, тогда, на поле боя. К чему мне делать это сейчас? - спросил Раэль.

- Да потому что ты псих, - усмехнулась она, скрестив руки на груди, - ты думаешь, эти любители природы не прикончат тебя… тебя - охотника! Ты даже подойти к их лагерю не успеешь, они в момент опутают тебя своими корешками и испепелят магией, как шелудивую собачонку.

- Это будет лишь в том случае, если я пойду в одиночку. Но, если со мной будут их соплеменники, то этого не произойдет.

- Скажи-ка мне, человек без головы, - вновь хамила Катрина, уже скорее по привычке, нежели в попытке задеть не обращающего внимание на ее вызывающее поведение Раэля, - о чем же ты собираешься говорить с их предводителем?

- О том, как покинуть Фросвинд, - ответил Раэль.

- О-о-о, да ты и правду сбрендил! – подытожила предводительница, - однако же, ты воистину самоубийца! А, впрочем, - помедлила она, - к черту все! Завтра утром тебе и этим коротышкам завяжут глаза и выведут подальше отсюда, а там уж идите, куда хотите и…, - Раэль вновь не успел вставить слово, а хотел он, несомненно, поблагодарить Кэтти за ее решение. Но она серьезно и в крайней степени холодно высказала свою мысль, не дав ему даже начать, - если ты попытаешься вывести этих выродков или кого-нибудь еще в этом роде на нас, то очень горько пожалеешь об этом.