Охота на судьбу

Народ, вставая из-за своих мест, сгрудился вокруг сидящих воинов, выведывая подробности битвы. Те же, с явным трудом, мечтая скорее погрузиться в долгожданный сон, нежели вспоминать прошедшую бойню, отвечали на вопросы товарищей.

Наконец, в таверне появилось новое лицо, на которое тут же были устремлены взгляды толпы. Пройдя через арку, Раэль окинул взором пещеру и, негромко поприветствовав повстанцев, присел за стол к Фьёльниру. Очевидно, народ уже во всех подробностях разузнал о «снайпере» и теперь тихо перешептывался, кивая в сторону гостя.

- А ты быстро набираешь популярность, - усмехнулся командир, отправляя в рот сочный кусок баранины.

Раэль, оставив высказывание Фьёльнира без ответа, наполнил пустую кружку вином и, в несколько больших глотков осушив ее, обратился к повстанцу, - неплохое вино, сами делаете?

- О-о-о, нет, что ты, это с прошлого каравана, - гордо ответил тот, - на юге Фросвинд не настолько скован зимой, как центральная и северная его части, и, насколько мне известно, в тех краях, на деньги губернаторского прихвостня Себэстьяна взращивается пшеница и цветут виноградники. Черт их знает, как им удается все это выращивать в такую холодину… ну, уж наверняка не без помощи алхимии. Эх, черт, и почему я не родился на Зильйоне… как тебе наш лагерь, кстати?

- Замечательное место, несмотря на то, что это пещера, - ответил Раэль.

- А то! И не просто пещера, а целый подземный лабиринт. У нас тут и кузня, и казармы, да вообще, чего только нет. Ребята у нас на все руки мастера, так сказать. Только вот маловато их, конечно, а теперь и того меньше, - вперив свой взгляд в мутное дно кружки, будто пытаясь что-то разглядеть на ее глубине, промолвил командир, - а в городе народ забитый пошел, идти к нам боится, хоть мы и агитируем всячески, - продолжил он, выйдя из короткого раздумья.

- Это как же?

- Слухи пускаем разные, да и вылазки всевозможные делаем. Слышал наверно, дом губернатора недавно, так скажем, слегка опустел? - протянул Фьёльнир.

- Не то, чтобы слегка, - раздался знакомый голос, и к компании подсел новый собеседник. Легким движением руки поправив у себя на голове трофейный головной убор, он, подражая напыщенным вельможам из королевского дворца, в своей излюбленной манере задрав подбородок повыше, вклинился в разговор двух мужчин.

- А вот и сам автор сией деятельной агитации, господин Трюкач, - представил Фьёльнир товарища, - человек-тайна, человек-загадка, даже имя его настоящего никто не знает, вот и зовем по прозвищу.

Раэль ничуть не удивился, встретив здесь недавнего знакомого, ведь как раз именно эта личность, по мнению охотника, отлично вписывалась в подобный уклад жизни.

- Ох, поверь, я и сам уже не припомню его, дружище, под столькими именами в свое время отбегать пришлось, знаешь ли. А знакомить нас ни к чему. Я смотрю, Раэль, ты у нас записался в местные спасители? Молодчина! Ты знаешь, Фьёльнир, это ведь он нас с Хасимом тогда, не побоюсь этого слова, спас.

- Да ну! От оборотня-то?

- От него самого, они вместе с Тримзом тогда в лесу нашпиговали гадину своими магическими стрелами. Эту дрянь ничего не берет, представляешь! Целый отряд стражи, который за нами погнался, зверь раскидал, будто орехи по столу! Кстати, у меня вопрос немного личный, но я его все же задам, ибо все равно не удержусь, - протараторил он, обращаясь к Раэлю, при этом выстукивая кончиками пальцев по столу незамысловатый ритм, - не ты ли на досуге Вальрама прихлопнул? - сверкая детской наивностью своих широко раскрытых глаз, спросил Трюкач.

Окунувшись взглядом в этот омут «наивности и непосредственности», плескавшийся в глазах собеседника, в попытке найти там хоть малейший огонек злого умысла и не найдя его, Раэль, все так же не отстраняя взора, ответил.

- Я убил оборотня, а не человека.

- Ну да, именно это я и имел в виду. Только городская стража так не считает, хотя считать она и не умеет, ввиду иного строения мозга, нежели у нормального человека, - подытожил Трюкач.

- Ха, это точно, туда, как я погляжу, последнее время вообще черти кого набирают, - вставил Фьёльнир, - значит, ты, Раэль, как я понял, и даже проверил на собственной шкуре, не просто охотник, а боец! - широко улыбнулся повстанец, осторожно поводя раненым плечом, - давай к нам! Нам нужны такие парни!

Мысль быть вблизи своих детей манила его. Быть рядом, но не быть по-настоящему, вот что ожидало его, останься он здесь. Тайные встречи рано или поздно закончатся его поимкой, да и вообще такие вылазки грозили бы опасностью для его семьи. Нет, это был не лучший вариант. А что, если перевести их сюда? В это убежище? И вот он представил детей, отца, здесь, в этой пещере,… а затем… нет! Этому не бывать. Каждый день ожидать, когда в это место нагрянет стража. Каждый день видеть, как они из обычных ребятишек превращаются в закоренелых преступников, готовых из-за мешка золота убить с дюжину людей, оправдывая все «борьбой с системой». Нет, этому не бывать. Тайна злосчастного браслета, перевернувшего в один миг всю его жизнь, тянула за собой. Но какого черта он тащится сломя голову неизвестно куда и непонятно для чего? Что хочет он найти? Кого наказать? Ведь оборотень мертв. Интересно, стал бы он, даже не находясь в бегах, жить как прежде… жить без Элли? Он не знал этого, но предчувствовал, что мысль о ней разъела бы его, и даже чувство удовлетворенной мести не утешило бы истерзанную душу. Он чувствовал себя предателем… по отношению к своим детям, нуждающимся в нем, по отношению к Элли, погибшей из-за него… по отношению к себе. Любой нормальный человек сделал бы все, чтобы быть со своей семьей, а он, как трусливый шакал, бежит сломя голову в обратном направлении. Но он не может вернуться, его схватят… поймают… и он все равно будет отлучен от них… а вот, если бы не было никакого браслета?.. Повернуть время вспять невозможно. Есть только одно направление - вперед. Быть может… какими бы окольными путями ты не пользовался, для судьбы твоя линия предрешена, и все повороты дороги жизни известны, однако от тебя зависит, сколько остановок ты сделаешь, и какая из этих остановок будет последней. Быть может, так.

Тогда, у Лэниора, даже еще не осознавая, он в сердцах выказал готовность к походу, и это слово, данное самому себе, еще тогда поставило печать пламенного клейма в душе, оставив на ней почерневший след. И в этом клейме было все - безысходность, отчаяние, страхи, но как бы в прошлом, оттесненные настоящим - ледяной решимостью к действию.

- Я не смогу, - ответил Раэль, посмотрев на Фьёльнира после своего короткого размышления, не занявшего у него более пары секунд. Ответ прозвучал, как могло показаться со стороны, со слабо различимой тенью вины.

- Стоп-стоп! Не спеши, дружище, - взмахнув рукой, промолвил Фьёльнир, словно в попытке прервать ход мыслей собеседника, - это успеешь еще решить. Вначале поговори с Катриной, а там уже и видно будет.

- Катрина?

- Наша предводительница.

- Я думал, ты командир повстанцев, - с ноткой удивления в голосе произнес Раэль.

- Я и есть командир. Руковожу боевыми операциями. У нас каждый занят своим делом. Каждый делает то, что умеет. Вот ты, наверняка, подумал, что вот те парни, рассевшиеся за столами, только и делают, что пьют и гуляют, пока мы гибнем в боях? - обвел он взглядом заполненные людьми ряды столов, - ан, нет! Мы сражаемся оружием, которое они делают, едим еду, которые они готовят, живем в стенах, спроектированных и созданных ими. Они такие же бойцы, как и мы, только фронт у них иной, и от них во многом зависит, насколько хорошо мы будем готовы к бою. А по поводу Катрины, ты с ней смотри только не заигрывай… не баба - огонь. Сожжет так, что даже пепла не оставит. Лучшего предводителя и не сыскать, несмотря на то, что женщина.

Народ, уже привыкнув к новому гостю и удовлетворившись полученной от участвовавших в сражении бойцов информацией, все меньше бросал на охотника косые взгляды, а некоторые даже молчаливыми кивками, сопровождали тосты в его честь.