Хроники Обетованного. Клинки и крылья(СИ)

- О виноград лэфлиеннского запада - слаще тебя только поцелуй, которого желаешь и боишься одновременно... - пропел Поэт, с особым значением посмотрев почему-то на Ривэна. Тот разозлённо отвернулся. Альен пообещал себе при первой возможности научить дорелийца ставить блок на сознание: начала этой техники доступны даже тем, кто не имеет Дара.

Иначе обидные намёки бессмертных доведут его, чего доброго, до искреннего отчаяния. А в их компании вполне достаточно одного отчаявшегося...

Кувшин приподнялся в воздух, откупорился, и густо-алые струи пролились над каждым из бокалов поочерёдно. Альен по въевшейся привычке не стал пить, пока Поэт и Сен-Ти-Йи не сделали по глотку. Зрелище удивляло: он ни разу не видел, чтобы старушка пила что-нибудь крепче миншийского чая. Хмелеть она, однако, не собиралась - даже не поморщилась, лишь чуть поредела сетка морщин на лбу.

- Неплохо, - оценил Альен, посмаковав вино. Оно было, пожалуй, чересчур сладким и древне-примитивным для него, но в нынешнем положении лучше, наверное, ограничиться комплиментом. И без того непонятно, кто он здесь - почётный гость, пленник, мясо на тарелке для изголодавшихся по воле и власти?.. - Здесь ты и написал Лааннана?

- Нет, - Поэт вздохнул. - Я написал его, когда не был заперт на этом берегу. Когда был волен отправиться, куда пожелаю, и слагать стихи о чём и ком угодно. Упоительное было время. Всё вокруг внимало моим словам.

- ...Ибо выхода ни у кого не было, - с притворной обречённостью сказала Сен-Ти-Йи. - Спасения от твоих слов даже за морем, как оказалось, не отыскать.

Поэт не обиделся - наоборот, отправил одну из бабочек на желтоватый нос Сен-Ти-Йи.

- Это лишь доказывает мне, что они повелевают временем и расстояниями. Слова, подруга, ничто другое. Наш гость похож на того, кому это хорошо известно.

Альен вздохнул.

- Ваш гость похож на того, кто слишком долго сюда шёл... и слишком многое потерял в пути, - (он натолкнулся на сочувственный взгляд Ривэна; стало досадно), - ...и потому не хотел бы тратить время на общие разговоры. Я приплыл, чтобы закрыть разрыв в Хаос.

Прямота никогда не была его сильной стороной - вот и сейчас вышло не очень убедительно.

- Но разве не ты его открыл? - спросил Поэт, рассматривая тонкие крылья бабочки на свет. Бабочка спокойно сидела на его ладони, утопая в золотом блеске - поскольку явно не думала о том, что сильные пальцы в любой момент могут раздавить её.

- Я. Но это вышло случайно.

- Неужели? - глаза бессмертного резнули его, без спроса проникая в голову, в самое нутро. Альен слизал с губ остатки вина, пытаясь собраться с мыслями.

- Да. Моя магия...

- У меня есть представление о том, что именно случилось, - Поэт отвёл глаза, и возражать стало куда легче. Бабочка улетела невредимой, развеяв подозрения Альена. Сен-Ти-Йи молча потягивала вино - казалось, что она вообще не участвует в беседе. - Я изучал разрыв. Хоть я, наверное, не могу считаться самым знающим среди нас, - он с уважением кивнул в сторону Сен-Ти-Йи, - но всё же кое-что в этом понимаю.

Альен набрал в грудь побольше воздуха. Портик - воздушный, лишённый стен - стал вдруг теснее тёмного склада с пряностями.

- Это была некромантия.

- О нет... То есть я почувствовал контакт с изнанкой, - (Ривэн недоумевающе скривил рот). - С миром ушедших, я хочу сказать. Мы все почувствовали. Но этого недостаточно, чтобы разорвать ткань мира - тем более такого прочного и древнего, как Обетованное.

Сен-Ти-Йи отставила бокал и кашлянула.

- Стоит ли сейчас?..

- Стоит, о отважнейшая из притворщиц, - Поэт улыбнулся. - По-моему, он готов и в нетерпении.

Альену почему-то остро захотелось встать и опрокинуть чернильницу с конторки, чтобы белый мрамор залился чёрной жижей, чтобы перестал быть таким невинным - будто пергамент или бумага, на которых никто ничего не писал.

- Я не понимаю. Мы выяснили, что всё из-за нарушенного баланса...

- Верно. Качнулись весы меж двух Цитаделей, - Поэт налил себе ещё вина - но кувшин, судя по звуку, и не думал пустеть. Все эти мелочи так напоминали неуловимую магию Зелёной Шляпы, что Альену стало жутко. Интересно, все ли боуги против возвращения тауриллиан?.. - Как это всегда бывает. Всё начинается с них. Поединок Порядка и Хаоса скрепляет соты -миры, и вся наша жизнь, Альен Тоури, держатся на смерти... Смерть всегда рядом, она естественна, как дыхание. Чтобы нарушить это устройство, просто коснуться её недостаточно... А некромантией ты только и мог, что коснуться. Некроманты были и раньше, в древности. Я не сказал бы, что много, однако во все времена жили те, кто готов рисковать. Магия, сама по себе, здесь не так уж важна.

- А что важно? - спросил Альен. Теперь он не смотрел на Ривэна так же усиленно, как Ривэн - на Поэта.

Поэт долго молчал, сияя в своём кресле. Песням большой птицы в зарослях кипариса теперь вторила ещё одна. Альену в голову лезли строки из поэмы о Лааннане, и избавиться от них было не так-то просто.

- Желание, - казалось, бессмертный наконец-то подобрал слово. - Желание, которое сильнее смерти тела. Сильнее магии. Сильнее печатей, наложенных когда-то Порядком... Воля одного, способная разрушить всё и всё пересоздать заново.

- Какое желание? - Альен уже всё понял, и голос звучал хрипло, точно бормотание во сне.

Бежать отсюда, бежать немедленно. Несуществующие боги, как пережить этот страх? Как пережить чужие касания к тому, чего никому не дозволено касаться?..

- Любовь, - очень просто сказал Поэт.

На этот раз молчание тянулось ещё дольше; бедняга Ривэн перестал дышать. Сен-Ти-Йи напряглась, точно хищник в засаде. Поэт невесомо встал и отошёл к конторке; Альен почувствовал, как портик дрогнул и мягко оторвался от земли, чтобы снова превратиться в "чердак" без этажей ниже.

Альен позволил себе улыбнуться. Все они ждут взрыва, но он не доставит им такого удовольствия. Только не сейчас.

- Любовь, - пересилив себя, повторил он. - Мне нравится ход ваших мыслей. Очень... трогательно.

- Да, - тихо признал Поэт, скользя пером по пустому свитку. - Это тронуло даже тех из нас, кто давно устал и остыл.

Фиенни.

- Это не так уж меняет дело. Точнее, совсем не меняет, - Альен встал. - Я приплыл, чтобы закрыть разрыв, и я закрою его... Во снах ко мне приходили огненные врата. Где они?

- Врата - просто образ, - прошелестела Сен-Ти-Йи. - На самом деле их там нет. Разрыв не виден обычным взглядом.

- Где именно - там?

- В Золотом Храме, в Эанвалле, - сказал Поэт, и странное слово будто бы отозвалось в Альене эхом чего-то давно утраченного. - В самом прекрасном месте Лэфлиенна и в сердце наших владений... Мы, бессмертные, живём по одному, Альен Тоури, и создаём вокруг себя свой маленький мир - так лучше коротается вечность. Лишь в Эанвалле мы собираемся вместе - друг с другом... И с древней расой Эсалтарре.

Это слово Альен уже точно где-то слышал. Такое же мучительное узнавание он испытал, услышав от вождя агхов Далавара о Хелт...

Когда вспомнил её грязное имя на губах Фиенни.

- Эсалтарре? А это не?..

- Вот именно, - золотистый палец указал на бокал Альена. Он, рассмотрев внимательнее дутый стеклянный бок, увидел прозрачное клеймо - кожистые крылья, узкая змеиная голова... - Вы, смертные, зовёте их драконами.

***

...После этого заявления Ривэн окончательно перестал что-либо понимать. К тому же летающую беседку Поэта (так он назвал её про себя) качнуло ещё раз, куда сильнее; это мешало сосредоточиться.

Ещё больше мешало сосредоточиться присутствие тэверли, тауриллиан, или бездна знает, как там правильно... Написал Поэт знаменитого Лааннана или нет, было уже не так важно: исходившей от него силой Ривэна в буквальном смысле прижимало к мраморному полу, и он, пожалуй, никогда ещё не чувствовал себя таким крошечным ничтожеством.