В поисках красного дракона

— Главная причина противоречия между двумя сторонами человеческой души, — вмешался Джек. — Но Чарльз прав: нам ни за что не узнать, что они замышляли.

— Надо поставить себя на их место, — сказал Дедал. — Представьте, что вы — это они. Представьте, что вас бросили и вы никогда не повзрослеете — но у вас не будет больше ничего, кроме вечной юности, потому что вы заперты в ловушке и все пути в будущее для вас, на первый взгляд, закрыты. Что бы вы выбрали? Как бы вы поступили, если бы у вас в руках оказалось средство к отмщению?

— Как я могу судить, если мне никогда не придется с этим столкнуться? — вскинулся Джон. — Я уже повзрослел. У меня есть семья. Могу представить, что чувствовали эти мальчики, но мои воспоминания о детстве весьма туманны. Так что я никак не могу знать, что бы я выбрал, раз я уже на пути, с которого нельзя вернуться.

— А-а, — протянул Дедал. — А что если бы было можно?

Дедал повел друзей прочь из мастерской по мощеной дорожке между остроконечными башнями и вывел на ярко освещенную полянку, где Сэйди Перечница и Лора Липучка устроили свой огород.

Там неровными рядами была высажена морковь, салат, перемежавшиеся вкраплениями свеклы, кукурузы и какого-то неопределимого на первый взгляд листового овоща. Лора Липучка восторженно водила Эвин от грядки к грядке и радостно замахала рукой, когда увидела Хранителей.

— Джек! Чарльз! Джон! — закричала она. — Вы должны увидеть мои клевагоды! Их скоро можно будет собирать!

— Клевагоды? — спросил Чарльз, прикрыв рот рукой.

— Третий по счету десерт, — напомнил Дедал.

— А. Чудесно, — сказал Чарльз. — Ну, продемонстрируй же нам клевагоды, дорогая.

— Простите, что ушла, — извинилась Эвин. — Ко мне вернулось слишком много старых чувств. Для меня это очень спокойное место.

— Не нужно извиняться, — отмахнулся Дедал, — но теперь ты должна пойти с нами. Мы идем к Колодцу.

Изобретатель ничего не объяснил, просто вышел из огорода и направился в маленький сад на поросшем травой холме. Дети шли за ними по пятам, окружив взрослых, как стайка бумажных журавликов, и наперебой торопились объяснить, что Убежище было построено из-за сада.

— Это сад Рэйли [44], — сказала Лора Липучка, — его посадили, когда индейская колония впервые оказалась в Подмире...

— Но они ссорились с людьми на других островах, — добавила Сэйди Перечница.

— И тогда индейцы переехали на соседний остров, — вмешался Фред Козёл, — и с тех пор мы с ними воюем.

— Яблоки на вид очень спелые, — заметил Чарльз, проведя пальцем по тяжелому плоду. — Можно угоститься?

— Яблоки для всех, — ответила Лора Липучка, — для врагов и для друзей. Но вы никогда, ни за что не должны есть семечки.

— А не то что? — поинтересовался Джек.

Пелвис Петрушка ткнул пальцем в дерево прямо перед ними, и тут друзья поняли, что у яблони...

...было лицо.

Приглядевшись, они различили человеческий торс и руки, превратившиеся в ветви. И, казалось, что дерево тоже наблюдает за ними.

— Это Джонни Яблоня, — сказала Лора Липучка. — Давным-давно он странствовал по дальним краям и сажал семечки, и тогда яблоневые сады расцветали везде, где он проходил. Потом он сел на корабль и поплыл в Англяндию, но не доплыл. Вместо этого он попал сюда, и тогда понял, что яблоки — они везде яблоки, но только в Небыляндии нельзя есть семечки.

— Если они все одинаковые, то я бы хотел яблочко с другого дерева. Слопать чье-нибудь ухо, сорвав яблоко с дерева с именем — это как-то немного слишком, — признался Чарльз.

— А почему началась война с индейцами из-за сада? — не понял Джек. — Они что, не могли высадить свои деревья на Кроатоне?

— Они воевали не из-за яблок, — откликнулся Дедал. — Они сражались за Колодец Эхо.

Дети провели друзей вниз по склону холма, прочь от Джонни Яблони к кругу из камней на траве.

Все собрались вокруг нагромождения камней, возвышавшегося на несколько футов над их головами, и тут Джон понял, что эти камни не просто сложены на земле, а поднимаются прямо из нее.

С одной стороны был широкий проем, за ним — глубокая дыра.

— Явно колодец, — заметил Джон.

— Колодец Эхо, — поправил Дедал. — Загляните, но не говорите ни слова.

Джон нерешительно наклонился над проемом и стал всматриваться вниз. Там, из темноты на глубине десятка футов на него смотрело его отражение. Джон выпрямился и уступил место Джеку и Чарльзу — и заметил, что Берт даже не дернулся в сторону колодца, даже ради короткого взгляда.

— Это старая магия, из тех времен, когда волшебство только зародилось, наука устарела, а тщеславие правило всем, — благоговейно промолвил Дедал. — Если сказать правильные слова, Колодец позволит вам стать теми, кем вы действительно хотите стать.

Если вы желаете никогда не повзрослеть, надо просто сказать об этом в колодец, и вы снова станете молодыми. Если вы хотите стать кем-то другим, то ваше желание исполнится — но оно может и не принести вам счастья. Итак, — заключил Дедал, — выбор за вами. Чтобы достичь желаемого в этот переломный момент, чтобы спасти тех, ради кого вы пришли сюда, вы должны понять тех, кто был здесь до вас. А чтобы понять их, вы должны стать теми, кем были прежде. Мальчишками, которые никогда не выросли.

— Это и правда работает? — спросил Джек.

— Да, — ответила Эвин. — Я пробовала.

— Да, пробовала, Поппи, — подтвердил Дедал. — Хочешь попробовать снова?

Эвин задумалась и нерешительно покачала головой.

— Я... не могу. Должна признать, соблазн велик, но думаю, когда мы найдем моего сына, он должен увидеть свою маму, а не еще одну девочку.

— А ты, Странник? — обратился Дедал к Берту.

Удивительно, но Берт не только отказался, но даже отступил от Колодца.

— Я не знаю, — помялся Джон, заметив реакцию Берта. — Это все зашло слишком далеко от того, чего бы мне хотелось.

— Но подумай, Джон, — заговорил Джек. — Понять решение Уильяма и Хью и то, как Питер воспринял их действия, — это ключ ко всему происходящему. Как мы можем отказаться, если это единственный путь?

— Я это сделаю, — решился Чарльз к всеобщему удивлению. — Думаю, я не прочь снова немного побыть ребенком. Набраться, так сказать, сил.

Берт покосился на Дедала, но тот не заметил. Все его внимание было приковано к Хранителям.

Чарльз приблизился к колодцу и замер. Сделал еще шаг вперед — и два назад.

— Я... я, кажется, все-таки не могу. Если уж говорить начистоту, то я немного волнуюсь: вдруг я стану кем-то, кого вы не ожидаете увидеть.

— Что за бред, — воскликнул Джек. — Ты — это ты. Кем еще ты можешь стать?

— Я... на самом деле не оксфордец, — сознался Чарльз. То, как он подавлен этим признанием, было заметно по нервному постукиванию пальцами по брючному ремню. — По крайней мере, с точки зрения закона.

— Ну что за чушь, Чарльз, — засмеялся Джек. — Конечно же, ты оксфордец. Что ты выдумываешь?

Чарльз испустил тяжелый вздох и уселся на пенек в нескольких шагах от Колодца.

— Боюсь, выдумываю я не теперь, а раньше... а когда я поразмыслил хорошенько, было уже слишком поздно.

— Но когда мы познакомились в Лондоне, ты сказал, что ты из Оксфорда, — напомнил Джон.

— Нет, — ответил Чарльз. — Я сказал, что работаю в газете Оксфордского университета, а этот тупой инспектор Клауз по ошибке решил, что я сам учусь в университете. А учитывая, что нас допрашивали по поводу убийства, я и думать забыл о том, чтобы его поправить. Вообще-то, — горестно продолжал Чарльз, — я учился в университетском колледже в Лондоне несколько лет, только и всего. Разумеется, я бывал в Оксфорде много раз, достаточное количество раз, чтобы знать университет и город. Многие простые обыватели — вроде того инспектора — не делают разницы между газетой и университетом. Так что зачастую я просто ничего им не разъясняю.