Обретение (СИ)

Короткие сухие хлопки раздались от входа. Учитель Доо, аплодируя, плыл к столу:

– Да ты мудрец, девонька, – улыбнулся он покрасневшей служанке.

«Ну уж точно не красотка!» – мысленно ухмыльнулся я, с интересом разглядывая порозовевшие скулы девицы. Почему-то захотелось сказать еще какую-нибудь колкость... Странно. Обычно к окружающим женщинам я относился с ровной приязнью.

– Плесни-ка старику чайку... да-да, в эту чашечку. Как спалось на новом месте? – наставник приземлился в облюбованное массивное кресло.

– Благодарю, господин, – она подала чашку с поклоном.

– Превосходно, – Учитель Доо явно испытал удовольствие от парящего над емкостью с напитком запаха.

– Может ли узнать ничтожная круг своих обязанностей в этом прекрасном доме? – девица явно дерзила.

Наставник невозмутимо отпил глоток и многозачительно зажмурился:

– Можешь. И ты, и твой...

– Дядюшка, – подсказала она, с готовностью.

– И дядюшка тоже, – как ни в чем не бывало продолжил Учитель Доо, словно не заметив, что его прерывали. – Мы обо всем поговорим через час. Жду всех в своем кабинете.

Кабинет Учителя Доо не претерпел никаких изменений: груды книг и бумаг на столе, набор для вина на каминной полке – словно он и не собирался в поход. Нас с нанимаемыми разделяла столешница, подчеркивая разницу в положении и статус хозяев, но тон беседы был задан вполне корректный. Я высказал свое предложение о месте их обитания в нежилом крыле дома, что было одобрено Учителем. Строго наказал поддерживать порядок в наших апартаментах. Сад? На усмотрение фэншуй сеншэня. Пусть делает с ним все, что сочтет нужным. Песочницу трогать не стоит, по возвращению мы еще воспользуемся ее ресурсами. Подчеркнул, что в саду есть захоронение – с ним тоже нужно обращаться уважительно...

– С каким именно? – уточнил Барлу, уже посетивший сад и, видимо, нашедший немало возможностей для применения своих умений.

Интересно... у меня под носом скрывалось кладбище? Учителя Доо тоже заинтересовали слова садовника, но это было заметно только его ученику.

– Могилы старые, времен основания поместья, – пояснил тот. – Могу выяснить их происхождение...

– Это было бы неплохо, – важно одобрил я. – Ну, и сами разберитесь, что нужно сделать, чтобы души умерших не тревожили покой живых.

Кажется, моя любопытная Нила получит свою историю о славном предке и страшной колдунье. Жаль, что сейчас нельзя связаться с семьей, ведь и запас монет пополнить не помешало бы.

Деньги... Почему-то все упирается в презренный металл. Какая сумма уйдет на дорогу, я не знал, но догадывался, что дешевыми путешествия не бывают. Тем не менее, слуг надо чем-то кормить, дом на что-то содержать, работу как-то оплачивать. Сколько наличности оставалось в заветном сундучке? Мы уже немало потратили на экипировку и одежду... Нужно забирать свои деньги у Туркисов, ибо за хранение они тоже берут немалый процент – Мягкое золото жестко стелило и никогда не отличалось скромностью, назначая цену своим услугам.

Учитель Доо быстро набросал на листе бумаги текст стандартного договора найма и объявил о необходимости его регистрации в Управе квартала, чтобы легализовать присутствие в «Доме в камышах» посторонних и официально зафиксировать их пребывание в столице. Заодно подадим заявку на оформление подорожной, без которой наши странствия закончатся на первом же сторожевом посту. Затем он вытащил из рукава узкую полоску фиолетового пергамента... Магический контракт? Наши слуги – не простые люди? Но я не видел в них примет изнанки, даже когда смотрел измененным взглядом... Колдуны? Возможно. Тогда понятна инстинктивная к ним неприязнь – предубеждение против колдунов было старательно вбито в голову отцом, и я от него до конца так и не избавился.

Барлу тяжело вздохнул. Сарисса дернула его за рукав и согласно склонила голову, исподлобья следя за рядами символов храмового наречия, выписываемых Учителем Доо. Наладить контакт с хранителем места, помочь ему осознать свою суть и освоиться в этой реальности. Не выходить на связь с соплеменниками, если это не будет угрожать собственной жизни или сохранности доверенного имущества. В исключительных обстоятельствах разрешается покинуть «Дом в камышах», предприняв меры для консервации хранителя. При прочтении этого пункта старший слуга несколько повеселел, а я впал в недоумение. Что за консервация такая? Как ее производят и для чего? Но слегка скучающее выражение на лице удержал и милостиво кивнул, подтверждая требования, высказанные наставником. Потом узнаю.

Две подписи – моя и Барлу – скрепили договор, и его строки засветились зеленым. Запахло озоном. Дом дрогнул. Сияние энергий изнанки, доселе круглосуточно излучаемое им, погасло. Волна покоя легким ветерком прокатилась по комнатам... Хранитель удовлетворен? Ничего удивительного, он сразу проникся симпатией к этим нелепым созданиям.

Не буду подробно описывать бюрократические процедуры, которым мы подверглись в Управе. Через несколько длинных и нудных часов все документы были подписаны, слуги включены в список временных жителей столицы и зарегистрированы в «Доме в камышах». С удивлением узнал, что странная девица по возрасту сравнялась со мной. Я был ниже ее на полголовы! Дылда.

Не меньше времени заняло оформление дорожных чеков в имперских банках и изъятие наличности у Туркисов – вот у кого железная хватка! За чужие деньги держатся, как за свои: трудности с оформлением на хранение не шли ни в какое сравнение с процедурой снятия. Пришлось даже пару раз намекнуть на возможную негативную реакцию семьи Иса. Не люблю я этого делать, но иначе – никак. Когда охранник с пыхтением потащил сундучок к выходу, я себя чувствовал победителем дракона, сторожившего волшебное золото старых родов.

У ворот нас ожидали слуги. Наставник повел процессию домой, а я направился в кабачок Умина. Давно не встречался с его завсегдатаями: не было желания после поимки Бубнежника смотреть в их незамутненные лица. Тем не менее, стоит признать правоту Учителя Доо – я делаю скоропалительные выводы о людях и слишком многого требую от тех, кто мне ничем не обязан. Обо мне судили поверхностно и неверно, но ведь и я вел себя не умнее. Заносчивость отпрыска старого рода, столь естественная в прежних условиях, здесь была совершенно некстати. Да и какао... нежаркий пасмурный день и увлажненный грозами ветер настоятельно требовали потрескивающего дровами очага и горячего густого напитка. Умин был прав – лучшая погода для экзотического лакомства.

На входе несколько замешкался. Мне было неловко встречаться с теми, в чьих глазах я выглядел нелепо, кто не принимал меня и кого не могу уважать я. Как повести себя? А! – мысленно махнул рукой, – война план покажет. Не знаю, что это означает, но так любила приговаривать неугомонная сестра Васанта, затевая очередную каверзу. Ее мать была из Тулипало.

Пока раздумывал – дверь в кабачок распахнулась. Могучие руки, пахнущие анисом и кардамоном, втащили внутрь, и радостный возглас Умина перекрыл застольные разговоры посетителей:

– Молодой господин, где же Вы пропадали?

Губы сами растянулись в широкой улыбке:

– Я соскучился по какао, Умин...

– Сейчас-сейчас... – захлопотал он, – Вот столик рядышком с очагом... Он свободен. Для Вас он свободен всегда. И какао... Конечно же, я немедленно сварю Вам его. Рекомендую булочки с корицей и нежнейшее масло – сегодня доставили из деревни, мои родичи сами сбивают его. Что-нибудь еще сладкого? Или, наоборот, сытного? Пилав недавно снял с огня, он уже настоялся...

Странное поведение. Странное обращение. Раньше мы общались в несколько иной тональности. Я устроился за крохотным столиком, покрытым накрахмаленной белоснежной скатертью и придержал руку кабатчика, заботливо поправляющего солонку:

– Умин, что-то случилось? – шепнул в поросшее жесткими волосками ухо.

– Все в порядке... – его взгляд вильнул в сторону. – Мы просто скучали без Вас. И Ваш старый приятель заходил несколько раз. Спрашивал...