Сделка (СИ)

Оставалось только перетащить рыцаря поближе к костру, в небольшой круг света, и, наконец, завершить начатое раздевание. Я не особо волновалась о навязанном мне спутнике. Если я правильно всё оценила, то этот болт всё равно вытаскивать нельзя. Он закрывает собой дырку и не дает рыцарю истечь кровью. А стрела, похоже, в лёгком сидит. Тем более нельзя вытаскивать, скорее всего, но это зависит от того, проникает воздух в плевральную полость или нет. А для этого мне нужно всё-таки увидеть рану.

Это было проще сказать, чем сделать. Перетаскивала я рыцаря примерно с час. И это если учитывать, что нужно было преодолеть метров пять, постоянно останавливаясь, чтобы восстановить дыхание и сердцебиение и матерясь сквозь стиснутые зубы. Почему я постоянно про себя называю его рыцарем? Тот бог ненормальный говорил, что он вроде бы целый герцог. Но почему-то практически мёртвое тело плохо ассоциировалось у меня с герцогом, а вот с рыцарем — вполне.

Расположив полудохлого рыцаря у костра, я принялась стаскивать с него остаток доспеха. Осталось, в общем-то, не особо много, но это было самое сложное. Нагрудные пластины, с дыркой в центре. Наверное, мне повезло, что убивали рыцаря именно арбалетным болтом, а не длинной стрелой. Во всяком случае, мне не нужно было ничего ломать и тревожить стрелу в ране. Болт пробил эту часть доспеха насквозь и не мешал мне стаскивать железо.

В свете костра рана выглядела как-то не очень. Но болт вошёл в тело плотно, перекрыв выход крови наружу. Передо мной встала дилемма: убирать его или нет? Судя по всему, болт засел в правом лёгком, и воздух всё-таки потихоньку просачивался в плевральную полость.

Я осмотрела имеющееся у меня имущество. Да, не густо. Допустим, на перевязки пойдёт не первой свежести рубаха, которую я, разрезав, стянула с рыцаря. Чтобы создать окклюзионную повязку, сгодится презерватив. Я нервно хихикнула: какое расточительство. Ещё раз перевела взгляд на обнаженную грудь рыцаря и тихо заматерилась. Твою ж мать. Небольшая припухлость чуть в стороне от стрелы и вздувшиеся вены на шее не оставляли никаких сомнений — развивался пневмоторокс, к тому же клапанный. Вывод: болт придётся вынимать. А чем? Ножом? Просто класс. Вздохнув и стараясь не думать о том, сколько ещё микробов занесу в рану, я сунула лезвие в огонь.

Когда я сделала первый разрез, чтобы добраться до болта, рыцарь застонал: он чувствовал боль даже несмотря на то, что пребывал в глубокой отключке. Провозилась я довольно долго, мне было просто нечем подцепить этот проклятый болт, пришлось лезть в рану руками. Вытащенный кусок железа полетел в огонь. Теперь следовало хоть как-то отмыть рыцаря от крови, остановить её и перевязать рану. Ах да, нужно было ещё молиться, чтобы рыцарь оказался крепким и не отдал концы к утру от болевого шока и кровопотери.

Идти к ручью в темноте я не решилась, поэтому использовала почти всю воду, что была в шлеме. Кое-как очистив нож от крови, я снова сунула его в огонь, а пока нож накалялся, зажимала рану свёрнутой тряпкой. У меня не было ничего, даже иголки элементарной, поэтому я просто прижгла рану, сунув в нее раскалённое лезвие, отправив при этом рыцаря в глубочайший нокаут. Появившийся в воздухе запах горелой плоти вызвал тошноту, но я справилась и приступила к перевязке.

Этому рыцарю очень сильно повезёт, если у него сепсис не разовьётся. А еще нам просто невероятно повезло, что сейчас в этой реальности лето и он, ко всему прочему, не замёрзнет.

Перевязанный рыцарь не хотел приходить в себя. Я его понимаю. С каким удовольствием я сама бы ненадолго отключилась, чтобы не вздрагивать от каждого шороха и не прислушиваться к шумному поверхностному дыханию раненого, гадая, будет ли вот конкретно этот вдох последним, или за ним последует следующий.

Где-то совсем близко раздался рык какого-то ночного хищника. Я, вздрогнув, придвинулась ближе к костру. Рыцарь продолжал изображать из себя труп, а никакого оружия, кроме Димкиного ножа, у меня не было. Оставалось только надеяться, что местные хищники боятся огня, как и их собратья в моей реальности. Да, ночка предстояла веселая.

В какой-то момент я почувствовала чей-то взгляд, а затем послышалось ворчание. Я развернулась, выставив перед собой нож, и тут же, завизжав, закрыла глаза.

Тварь, стоящая у границы света, чем-то напоминала нашу гиену, только с чудовищными клыками, огромными, как сабли, когтями и с какими-то шипами, идущими вдоль всего позвоночника.

Почувствовав удар, я опрокинулась на спину, продолжая визжать, и стала ждать, когда все эти клыки, когти и наросты войдут в моё тело. Прошло достаточно много времени, прежде чем я поняла, что вроде бы все обошлось и ужинать мною сегодня не будут. К тому же я окончательно сорвала свой до конца не восстановившийся голос. Но давившая мне на грудь тяжесть заставляла всё сильнее зажмуриваться.

Наконец я решила приоткрыть один глаз. Прямо перед лицом я увидела оскаленную морду с уже остекленевшими глазами. Это незабываемое зрелище заставило меня снова зажмуриться и прямо так, с закрытыми глазами, попытаться выбраться из-под лежащей на мне твари.

Спихнуть с себя мертвую тушу было ещё труднее, чем перетаскивать рыцаря, особенно если учитывать то, что я не решалась выпустить из рук рукоятку ножа, на который так удачно насадилась практически незащищенным брюхом тварь. Мой визг был, похоже, громче воя умирающего животного, а общая слабость и панический страх каким-то невероятным образом заставили меня пропустить агонию твари. Как она меня всё-таки не порвала — загадка века.

Когда мне всё же удалось выползти из-под тела, я поняла, что мой свитер безнадёжно разодран об наросты животного. Каким-то все еще бодрствующим участком своего измученного разума я отметила, что эти наросты нужно было срезать. Но это утром. Надеюсь, что запах твари отпугнет других хищников. А там и рыцарь хоть ненадолго придет в себя (я очень сильно на это надеюсь), чтобы подсказать куда идти. Да и не мешало бы поинтересоваться – можно ли есть это животное. С этими мыслями я задремала, продолжая стискивать в руках скорее всего небольшой по здешним меркам складной ножик.

Артур.

Я очнулся из-за того, что замерз. Боль в груди была терпимой, но меня мучили воспоминания о страшной боли, которая была до этого. Хотя, может быть, она мне приснилась?

Судя по ощущениям, мой нежданный помощник снял с меня доспех полностью, но мягкие замшевые штаны, а также тяжелые кожаные ботинки всё ещё были на мне. А вот верхняя часть тела ощутимо замёрзла в предрассветной прохладе.

Осторожно скосив глаза на свою грудь, я увидел, что нахожусь в полуобнаженном виде. Не считать же за одежду те тряпки, которыми я был перевязан. А раз есть перевязка, значит, у моего помощника свитка исцеления с собой не было. Оставалось только надеяться, что он знал, что делал.

А ещё мне очень хотелось облегчить мочевой пузырь. Мне хотелось сгореть со стыда от осознания того, что в этом интимном деле мне понадобится помощь, а ведь я так и не определился с полом этого странного существа. Постанывая и стараясь не тревожить лишний раз рану, я приподнялся на локтях и осмотрелся. Увиденная мною картина была настолько сюрреалистичной, что заставила распахнуть глаза пошире и даже на какое-то мгновение забыть о ранении.

Женщина (на этот раз было абсолютно точно видно, что помогала мне женщина, так как изодранная странная рубашка практически не скрывала её принадлежность к противоположному полу), сидела и, что-то бормоча, деловито отделяла костяные наросты бограза от тела. Причем самым удивительным было то, что ей удалось каким-то невероятным образом справиться с опаснейшим хищником Кситиона. Нет, — поправил я себя, — самым удивительным было именно то, что женщина умудрялась довольно профессионально отделять наросты, которые в любой лавке алхимика уйдут за десяток полновесных золотых империалов каждый. Очень уж нелегко было добыть их. Богразы почему-то не спешили расставаться с этими украшениями, и охотники часто гибли в неравном бою с тварью.