Сделка (СИ)

Грудную клетку пронзила такая боль, что я не сдержался и еле слышно застонал. И тут же услышал:

— Ты совсем больной? У тебя стрела в легком была, как она в сердце не попала — вот что удивительно. Ты что, хочешь испохабить своими упражнениями мою уникальную для этой реальности окклюзионную повязку? Подожди, когда тебя подлечат, — потом и будешь навыки владения холодным оружием вспоминать.

Я даже не обратил на неё никакого внимания. Если на нас вдруг нападут, то уже будет не важно, ранен я или нет. Мне придётся приложить все свои силы, чтобы отбиться. А для этого мне нужно будет хотя бы привыкнуть к мечу.

Он какой-то очень лёгкий, непривычный. А на лезвии возле гарды выгравирован точно такой же знак, что и на перстне. Я ещё раз внимательно рассмотрел гравировку на камне печатки: меч и очень тщательно прорисованные завихрения воздуха. Никогда не видел ничего подобного. Интересно, что же означает этот знак. Я попробовал снять перстень, чтобы разглядеть знак поближе: не тут-то было! Перстень даже не пошевелился. Странно, вчера он был немного большеват, а сейчас я не могу его даже повернуть. И в то же время никакого дискомфорта от того, что он передавил палец, я не ощущал. Всё-таки артефакт. Все демоны бездны! Ладно, что это за артефакт, мне сможет сказать маг, нужно только побыстрее до него добраться. А вот продать колечко не получится — разве если только вместе с пальцем. А кто сказал, что я готов пожертвовать частью своего тела для оплаты чего бы то ни было?

На столе, кроме меча, лежало хорошо запеченное мясо, завёрнутое в листья лопуха. В шлеме, стоящем возле огня, находилась вода, которую Гвен вчера тщательно прокипятила. Нужно позавтракать и выбираться отсюда — что я и предложил сделать своей спутнице.

Она всё ещё лежала на нашей импровизированной (невероятно жёсткой!) постели. После моего предложения Гвен со вздохом поднялась и подошла ко мне. Посмотрев на куски мяса, женщина скривилась, но взяла один и принялась жевать.

— Всё-таки это редкостная гадость, — наконец произнесла она, когда мы закончили есть.

Утолив жажду из моего многострадального шлема, мы принялись собираться. Остатки воды Гвен выплеснула в камин. Зачарованные дрова сразу же перестали поддерживать огонь, и комната погрузилась в полумрак. Сложив в сумку сапожки и костяные наросты бограза, она помогла мне укрепить пояс с мечом на положенном им месте и взяла в руки жезл перемещения.

Поворот навершия, несколько тактов просто отвратительных ощущений — и вот мы оказались в куче какой-то прошлогодней листвы. Судя по всему, это и был злополучный овраг, из которого нам придётся как-то выбираться.

— Идти вперёд все-таки не имеет смысла — там стены ещё более отвесные, чем здесь, — пробормотала моя спутница.

Вообще-то взобраться наверх можно было без особого труда, но это было тогда, когда я ещё был здоров. Что же делать сейчас, я просто не представлял. Пока я размышлял, сидя на земле, Гвен ходила вдоль оврага и бормотала:

— Интересно, вот почему я не увлекалась в свое время скалолазанием?

Я между тем высматривал место, по которому взбираться будет легче. Мое внимание привлекли корни дерева, растущего на краю оврага. Если использовать их как опору и помогать себе ножом, то в этом месте вполне можно попробовать взобраться наверх. Краем уха я слушал непрекращающийся бубнеж Гвен. Не понимаю, у них некоторые люди что, действительно занимаются лазаньем по скалам в качестве развлечения? Наступившая внезапно тишина почему-то показалась мне угнетающей. Я обернулся и наткнулся на пристальный взгляд изучающих меня серо-голубых глаз. Непонятный цвет, не попадающий ни под один критерий привлекательности.

— Что? – я не хотел, чтобы мой вопрос прозвучал грубо, но не смог сдержаться. Вообще, в её присутствии я почему-то веду себя не так, как меня учили, а так, как мне хотелось. Гвен подобное нарушение этикета не смущало — похоже, она даже этого не замечала — и я испытывал какое-то странное удовольствие от того, что мог выйти за рамки вбиваемых с детства правил.

— Не похож ты на селянина, у которого изба сгорела. У тебя то, что ты герцог как-там-тебя, на лбу написано, а ещё через всю физиономию идет надпись – «Высшая академия для царственных особ», оконченная с отличием. Никто нам не поверит. Да ещё и меч на поясе. Ты много видел селян, таскающих меч?

— Можно подумать, что кто-то из смердов обратит на это все внимание, — раздраженно буркнул я.

— Представь себе, обратит, — в её голосе прозвучало почему-то радостное ехидство. – Да мы станем предметом сплетен на ближайший год. А то, что простые, как ты там выразился, смерды, очень внимательны к мелочам, то это образ жизни такой, без этого никуда, жить-то всем хочется. И спрятать меч – не вариант. Ты всё равно на крестьянина не похож.

— И что ты предлагаешь? – я почувствовал раздражение.

— А мы правду будем говорить. Не всю, конечно, но и в дебри лезть не стоит. Скажем, ты – один из воинов этого самого невинно убиенного герцога… как тебя зовут – то?

— Фарли, — я недоуменно нахмурился.

— Вот-вот. Значит герцога Фарли убили, или не убили, в общем, пропал твой герцог без вести. А так как у тебя был мерзопакостный характер, то тебе стало в замке неуютно без поддержки патрона, и ты сгреб в охапку самое ценное: меч, шлем и зачем-то жену — и пустился на поиски лучшей доли. Может, наёмником удастся подвизаться. Так ты жизнь во всей её неприглядной красе рассмотреть сможешь.

Я задумался. В словах Гвен звучала доля истины. Так, кто из моих воинов мог бы пойти на подобную авантюру? Артур Свинг. Очень ненадежный парень, но мечник отличный, да и имя придумывать не нужно будет. Значит так и будем говорить.

— Гвен, чтобы залезть, мне понадобится твой нож. Сама ты, скорее всего, сможешь выбраться, цепляясь за эти корни, а мне необходима будет дополнительная опора, — она кивнула и, вытащив из сумки на поясе свой странный ножик, извлекла лезвие из рукоятки, затем протянула его мне, держа за лезвие. – Да кстати, поздравляю, с этой минуты – ты мистрис Свинг, а я твой муж Артур Свинг. Мы беспоместные дворяне, а далее всё, как ты и говорила.

— Обалденное имя, — процедила Гвен. – Всю жизнь мечтала мистрис Свинг стать.

Не сказав больше ни слова, она подошла к стене и, уцепившись за свисающий корень, принялась карабкаться наверх. Я полез следом, одной рукой цепляясь за корни, другой глубоко втыкая нож в стену и подтягивая таким образом своё непослушное из-за раны тело. Я не помню, сколько прошло времени, когда нам удалось все-таки выбраться. Последние метры меня буквально тащила Гвен, успевшая к тому времени вылезти из оврага и сейчас лежащая на краю, на животе, обхватив мою руку обеими своими ручками. Как нам это удалось? Каким образом я не упал и не утянул за собой Гвиневру? Я не знаю. Только после того как я, тяжело дыша, перевалился через край и лежал, хватая ртом воздух, я позволил себе мысленно задать все эти вопросы.

— Ты точно не маг? – раздался у меня над ухом напряженный голос Гвен, которая, в отличие от меня, уже отдышалась.

— Я точно не маг. Если бы я был магом, разве я обращал бы внимание на какие-то ранения?

— Откуда я знаю? Может, ты недоучка. Может тебя из вашего Хогвартса выгнали, или ты вообще мазохист и тебе нравится испытывать боль? Откуда я знаю? Я ни одного мага ещё пока не видела, — голос женщины зазвенел.

— Ниоткуда меня не выгоняли. Я не маг – это абсолютно точно. А что такое Хогвартс?

— Это книга, сказка. Точнее она вначале была сказкой, а потом превратилась в сборник несуразных глупостей, но это не важно. А Хогвартс – это школа, где магов учат, из этой сказки.

— У нас нет школ магии. У нас есть Академия. Маги обучаются в ней на шести факультетах с двадцати пяти лет. Старше можно, младше – нет.

— Так, пока мы отдыхаем, начни-ка рассказывать подробности этого странного обучения.

Я вздохнул. Ноги дрожали, и куда-то идти я был пока явно не способен — значит нужно провести это время с пользой, но пока мне нужно было кое-что выяснить.