Как дышать? (СИ)

Сказав это, он начал потихоньку входить в воду. Войдя до пояса, он остановился и, держа Диаспору лежащей на воде, осторожно отпустил.

Ди поглотила темнота...

— Диаспора, наследница Коар, зачем ты явилась в царство первозданных? — коснулся ушей громогласный голос. Вопрос будто впился в мозг, ища ответ.

А и правда, зачем?

Случайно пошевелив пальцами рук, она обрадовалась и осторожно начала разминать затекшие конечности. Почувствовав опору, села. Темнота потихоньку начала рассеиваться.

Прямо перед ней полукругом на тронах восседало одиннадцать богов.

Согласно древней легенде, каждый раньше создал свою особую расу существ… кроме Проклятой Эл. Жестокая богиня, бесчеловечная, кровавая и проклятая всеми, она просто не имела на это права.

Шесть богинь: Сита, Эл, Аннита, Ори, Рада и старшая — Гита.

Пять богов: Балли, Пресветлый Бард, Алмаз, Кори, старший — Алаверто — восседал во главе пантеона вместе с Гитой.

Не смотря на то, что она, простая смертная, удостоилась такой чести, стеснения Диаспора почему-то не чувствовала. Лишь аура огромной власти и силы витала вокруг, но всю ее сущность занимал лишь один вопрос: зачем она здесь?

Она все никак не могла вспомнить, даже смысл вопроса не совсем понимала. Как это — зачем? Если она здесь, значит так надо...

— Мы ждем.

Ждете? Ну вот и ждите дальше, только не мешайте думать. Вспомнить не получалось. Вспомнить что? И вообще, где она? Кто она?

И вдруг слова сами взялись словно из ниоткуда:

— Я пришла просить о помощи… Я хочу… — тут она запнулась: чего она хочет?

Вновь неожиданно из темноты всплыло лицо симпатичного улыбчивого паренька лет семнадцати. Взгляд вишневых глаз был полон искренней заботы и гордости за нее, на губах играла ободряющая улыбка, а весь вид внушал уверенность в завтрашнем дне, то, чего ей в последнее время так не хватало. Насыщенно-красные волосы были небрежно собраны сзади в хвост, свободная туника болталась мешком, и только бежевые, будто извалянные в пыли, штаны обтягивали стройные ноги и заправлялись в высокие кожаные сапоги, к подошве которых приклеились комки свежей грязи.

Картинка была настолько живой, а образ таким родным, что невольно защипало в глазах. Почему она тут, в каком-то незнакомом месте и в окружении не очень-то и дружелюбно настроенных богов, а не рядом с ним, таким родным, своим?..

— Я хочу быть с ним, — невольно вырвалось.

— Для этого тебе придется пройти три испытания. И только тогда мы исполним твое желание.

— Но разве боги исполняют желания за просто так? — все же решила удивиться Диаспора. Подумаешь, три испытания. Это не отговорка.

— Мы всегда исполняем заветное желания новорожденного дракона, может, не сразу, но всегда исполняем… Да начнется первое испытание, — все тот же громкий властный голос. И снова темнота...

***

Люди и нелюди шли друг на друга. Кровь, боль, предательство, ужас. Все это смешалось в тугой комок страданий, и Диаспора тонула в страхе и обреченной решимости тех, кто шел на войну за свой народ, за родину. Она не могла вынырнуть из беспокойства, отчаяния и тревоги тех, кто знал, что для близких шансы вернуться с войны совсем невелики.

Хотелось плакать, кричать и биться в истерике от боли тех, кто уже потерял все ценное, что имел.

Хотелось уснуть, забыть о реальности, увидеть цветные, яркие, добрые сны и больше никогда не проснуться...

Она наблюдала за всем со стороны, она видела все, но не могла ничего. Вот совсем еще молодой эльф-разведчик идет прямо в засаду, на верную гибель, а дома о нем беспокоится мать, баронесса Актриалли… А там, на поле битв, храбро сражается девушка, переодетая в парня, и не ведит, как огромный бугай замахивается на хрупкую фигурку массивным топором… В военном городке проходит совет Старших генералов; предатель, затесавшийся в их ряды, уже выдвинул гениальное предложение зайти противникам за спину через лес, которое все приняли на ура. И мало кто из многотысячной роты в последние секунды жизни догадался, кто их предал...

Казалось Ди, что страшное виденье длилось вечность...

Спустя бесконечность в ней будто что-то лопнуло, не выдержав этой пытки. Вдруг стала безразлична судьба тех умерших и несчастных, что сейчас сражаются, проливая кровь. Сражаются? Ну и пусть сражаются, ей-то что? Жаль, конечно, немного, но такова жизнь, а раз она все равно ничего не может сделать, то и напрягаться как-то нет смысла...

С неожиданной силой ее вытолкнуло из страшного видения.

***

— Дрянь, бесчувственная дрянь!

— Успокойся, Гита, это было лишь первое испытание, и девочка, несмотря на то, что мы ожидали совсем не этого, сумела выкрутиться из положения, пусть и как человек, подстроившись под обстоятельства, но все же… — Тихий и спокойный голос донесся до уха Диаспоры. Она открыла глаза и резко села. Дежавю.

— Диаспора, ты прошла первое испытание, сумев выжить во всепоглощающей темноте, полной ужаса и отчаяния… — начал было Алаверо, но его перебила Гита, язвительно сказав:

— Истинный дракон нашел бы лучик света в кромешной темноте, а не наплевал бы на других, осознав, что ничего не может.

Ди на выпад со стороны богини лишь безразлично пожала плечами. А кто сказал, что она истинный дракон? Главное, что испытание прошла...

— Итак, приступим ко второму испытанию, — тут же перевел тему старший бог. — Твоя задача, Диаспора, состоит в том, чтобы максимально честно ответить на два вопроса… — и, выдержав драматическую паузу, Алаверто спросил: — Кем ты хочешь быть больше: человеком или драконом? И почему?

Не задумываясь, она ответила:

— Человеком. Люди живые.

— А драконов ты живыми не считаешь? — удивленно спросила Гита. — А как же Килама, ради которого ты здесь?

— Люди обречены бороться за крупицы жизни и силы каждый день. Драконам же все дано от рождения. Мы разные, я родилась человеком и росла среди них, и потому я плохо понимаю, ради чего драконы вообще живут. Для меня они застывшие во времени, не живые, хоть и прекрасные. А Лам… он мой! — вдруг жестко припечатала Ди. — Мой дракон! Мне плевать, кто он, сколько ему и как он ко мне относится, но он все равно мой. Это не любовь, это больше, чем любовь, и я хочу навсегда остаться с ним...

— Но ты же не хочешь быть драконом, а люди долго не живут, как ты и сказала...

— Я готова пойти на жертвы, которых в общем-то и нет. Мне нечего терять. Я никогда не жила, вся жизнь словно во сне… Только к Ламу я успела привязаться по-настоящему сильно за всю свою жизнь, и я не готова с ним расставаться, пусть даже мы будем вместе всего пятьсот лет.

Алаверто молчал, молчала и Гита. Все одиннадцать богов в этот момент совещались мысленно.

— Диаспора, твое третье испытание… длиною в жизнь, — сказала вдруг Проклятая Эл. — И раз ты готова на все, лишь бы остаться с Килама… Стань же моей преемницей, и я дарую тебе бессмертие.

Что ж, наверное, это судьба.

Встав на одно колено, Ди прижала кулак к сердцу. Так вся аристократия клянется в верности главе рода, так и она теперь присягнет своему новому главе.

— Служу свей госпоже, до самого конца. — Не было длинных и витиеватых формулировок, коротко и лаконично. Эл кивнула, маленькая, лет восьми от роду, с белыми, как снег, кудряшками и насыщенно-лиловыми глазами. Вот она, ее маленькая госпожа, которой давно перевалило за сотню тысяч лет. Проклятая Эл.

— Отныне нарекаю тебя Эллионорой, Хранительницей нового владыки царства драконов, Килама Эрго`Онейро! Первый демон этого мира и моя правая рука. Да будет так!

— Да будет так! — стройно повторили десять голосов последнюю фразу.

И… свет, ослепительный свет вокруг...

***