Я – хищная. Возвращение к истокам (СИ)

Он сердился. И тень раздражения мелькнула на лице. А спина – прямая, напряженная – никак не откликнулась на прикосновение.

– Все еще злишься?

Эрик пожал плечами.

– Не знаю. Тебя не изменишь, так что придется смириться.

– Наверное, это потому что я – сольвейг. Барт говорил, мое место среди вас, но иногда я просто чужая. И всем нужен мой кен.

Я вздохнула. Воспоминания о Барте не были радужными. И взгляд его – теплый и мудрый – всплыл перед глазами. Как теперь они без него? Как все мы? И Дэн? Справится ли?

– Это потому что ты – это ты, – возразил Эрик. – Не стоит оправдываться тем, что у тебя кен иначе пахнет. Наступает нелегкое время, и силы сольвейга понадобятся скади.

– Думаешь, будет тяжело? Новая война?

В прошлой войне погибло много людей, которых я знала. И нам пришлось скрываться от армии разъяренных охотников. Повторения не хотелось, особенно учитывая, что где-то по земле ходили легендарные Первые, которые пришли в наш мир, чтобы очистить его от таких, как мы.

– Будет горячо, – уверил Эрик. – И я смогу наверстать упущенное. Прошлую войну я пропустил.

В его голосе послышалось сожаление. И досада оттого, что драться не пришлось.

– Ты говоришь так, будто в войне есть что-то романтичное. Война – это смерти и боль. А ты рассуждаешь о ней как о новом уровне в компьютерной игры.

– Для меня это лишь кучка никчемных охотников, – зло сказал Эрик, отступил к окну и отодвинул занавеску. Небо хмурилось и цеплялось серыми боками за голые верхушки деревьев. – Ни один из них не достоин называться высшим существом, но они буквально молятся на свою благодать. Каждый из них.

Слово “благодать” он буквально выплюнул. И лицо снова исказилось злостью. Слишком часто он злится в последнее время. Это опасно. В первую очередь, для него самого.

– Неправда, – покачала я головой. – Не все охотники одинаковы.

– Разве не охотник убил однажды всех атли? – Эрик взглянул на меня удивленно. – Разве митаки, племя твоей подруги, не погибли от их щупальцев?

– Верно, – кивнула я. – А еще охотник рисковал всем, чтобы спасти меня от таких, как он сам. Предупредил о войне, скрывал грехи Влада от Мишеля, чуть не попал под трибунал, чтобы выгородить хищного. В конце концов, совсем недавно Андрей рисковал всем, чтобы я могла войти в дом Гектора и вернуть кен ясновидице, которую ты выпил!

– Ты слишком тепло о нем отзываешься, – буркнул Эрик и снова отвернулся.

– Потому что я отношусь к нему так. Андрей – мой друг.

– Охотник не может быть другом, – он произнес это так, словно я маленькая девочка, и приходится объяснять мне нерушимые истины, аксиомы жизни хищных.

– Он мой друг. И если ты спросишь его, уверена, его ответ совпадет с моим.

– Меня удивляет, что ты до сих пор сохранила наивность обычного человека. Наши энергетики разные, Полина. Прикосновение охотника вызывает в нас отвращение или страх. Мы не симпатизируем им, не дружим с ними, не занимаемся сексом. И это не просто предрассудки – это энергетическая несовместимость.

– Пока ты сам не влезешь в эту шкуру, – пробормотала я, – не поймешь. Благодать и впрямь пахнет смертью, но только ты решаешь, использовать ее или нет.

Эрик глубоко вздохнул, шагнул ко мне и погладил по щеке. Злость его улетучилась так же быстро, как и появилась. Иногда я сама пугалась резких смен его настроения: вот он благожелателен и весел, а через секунду – зол, как черт.

– Нам этого не узнать, малыш, – ласково сказал он.

– Неправда, – покачала я головой. – Крег знал.

– Полина…

– Нет, послушай! – перебила я. – Крег был в курсе, так как прошел девять кругов ада. Пролил кровь пророчицы и произнес слова древнего заклинания. И я знаю еще двоих в нашем мире, кто понимает, что это такое.

– Один из них Влад, да? – Эрик внимательно посмотрел в глаза – похоже, эта информация действительно его заинтересовала. – А второй?

– Я…

Короткое слово сорвалось с губ и с шелестом упало на пол.

Тишина. Недоумение. Я прекрасно читаю по его лицу и знаю, о чем он думает. Это невозможно, ведь женщины не впускают нали.

– Впускают, – отметаю его сомнения. – Во всяком случае, сольвейги.

– Зачем?

Не понимает. Нахмурился и теперь похож на то небо, которое за окном. Даже глаза потускнели. Или только кажется?

Вспоминать о нали не хотелось. Не потому, что было жаль усилий, а потому что цель была ложной. Пусть эта цель и разлагается теперь на дне моря…

– Тан тогда спрятал Киру… Герду. А я не знала никого сильнее Первозданных, так что…

Опустила глаза – за совершенный поступок было стыдно. Под пристальным взглядом Эрика чувствовала себя неуютно, и разговор этот хотелось закончить скорее. Он не поймет. Охотники вызывают в Эрике лишь гнев, а благодать он считает проклятием.

– Первозданные – те же охотники, Полина.

– Мне было плевать! Они вернули колдуна.

– Взамен на что?

Набралась храбрости и подняла на него глаза. Осуждает и даже не пытается скрыть. И безрассудство мое, и сам факт, что жила моя наполнилась той самой благодатью, которую он так ненавидел.

– Взамен на кен, естественно. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. – Я вздохнула. – Не смотри на меня так. Я была в отчаянии.

– Ты впустила нали. Девятерых. Каждый из них берет столько кена, что даже чистокровный воин рискует не справиться. А потом потратила свою кровь… Свою – ведь не смогла бы рискнуть чужой жизнью. Ты понимаешь, что могла погибнуть?

– Ты никогда не терял ребенка, Эрик.

– Она не была твоим ребенком!

– Верно, не была. Но долгое время я считала Киру дочерью. И любила – так же, как люблю Алана.

– И каково это – быть охотником?

Показалось, его связки скрипнули, когда он это спросил. И в глазах – штормовое море.

Я пожала плечами.

– Поначалу желание убивать настолько сильное, что с ним сложно совладать. А потом… Я не нашла себя среди охотников и не поняла их гордости быть теми, кто они есть. Слишком мы разные. К тому же, у меня была цель.

– Когда мы встретились, ты показалась мне жутко легкомысленной, – признался Эрик. – Добиться изгнания – это как же надо было постараться, думал я. Потом я узнал тебя лучше и понял, что ошибся. А теперь понятия не имею, что сказать.

– Зато я знаю. Везде есть поганцы. Среди хищных их не меньше, чем среди охотников. А равнять всех под одну гребенку глупо.

Эрик еще несколько секунд смотрел на меня, а потом кивнул, взял мою чашку и вылил остатки остывшего кофе в раковину.

– Поехали. Сегодня у нас много дел.

– Что ты задумал? – спросила я, следуя за ним в спальню. Предварительно, конечно же, вымыв чашки – Эрик вопросами порядка редко заморачивался.

– Хочу вечером наведаться в штаб охотников, – ответил он через плечо, надевая куртку. – Я не знал, что ты задира, но раз уж ты убила древнего, колдуна и пропустила нали, думаю, смогу доверить тебе важное дело. Возможно, придется драться, – добавил он, подавая мне одежду.

– Что я слышу? Предлагаешь мне драться с охотниками? Ого! – наигранно удивилась я, натягивая джинсы.

– Я понял, что когда начинается драка, тебя не остановить. Лучше я буду в курсе и смогу контролировать ситуацию.

К скади мы приехали к обеду. Нас встретила Даша – встревоженная и слегка напуганная. Мне говорили, что на прошлой войне она чуть не погибла, а такие воспоминания всегда свежи, сколько бы времени ни прошло.

– В городе неспокойно, – сказала она с порога. – Влад считает, охотники нападут сегодня. Они в курсе, что у нас альянс, но система больше не работает, и судить нас нет смысла.

– Отлично, – коротко бросил Эрик, хотя я не понимала совершенно, что в этом отличного. – Где он?

– На кухне с Глебом, – ответила Даша. – Эрик, если они придут…

– Все будет хорошо, – уверил он и, не дожидаясь меня, направился на кухню. Я погладила Дашу по плечу. Ее чувства я не то чтобы разделяла, но понимала. Память о прошлой войне была еще свежей. И бледное лицо истощенной Лары, и слезы Иры в сугробе в Ельце, и дни затворничества, когда два племени ютились в небольшом доме.