Урбанизатор (СИ)

Ещё — пытаемся сварить стекло.

Вы будете смеяться — нет достаточного количества приличного песка. Нет просто нормального чистого кварцевого песка! В округе должно быть не меньше десятка промышленных месторождений моего времени. И с сотню — достаточного по нынешним потребностям размера.

Они где-то тут есть, но… Бить шурфы под снегом, не видя толком местности… Шесть проб попробовали — только одна дала приличный материал. «Карман» вокруг неё маленький. Надо расширять географию геологии.

Не сейчас.

Горшеня работает с вещами, близкими к варке стекла. «Фритты» — сырьё для нормального стекловарения в Средневековье и Древнем мире. Первая стадия, первая печка в промышленном комплексе. Мне б стекла — аж пищит! Казалось бы: поставил рядом вторую и хоть застеклись. Но… нет огнеупоров, нет песка, нет извести негашёной. То есть, оно, конечно, всё здесь есть. Но где конкретно — пока не знаю.

«Земля наша богата

Порядка только нет».

Нафиг-нафиг! Не буду Рюрика звать! Весна придёт — сам разберусь. Где тут, в каком порядке — что лежит. В смысле: залегает.

Горшеня удовлетворённо отходит от печки — новую партию посуды загрузили, теперь можно и передохнуть.

— А отгадай-ка, Воевода, загадку: плотники без топоров срубили горенку без углов? А?

Вокруг довольно много народу: работники самого Горшени, ученики-подмастерья, плотники, доделывающие строения для гончаров…

Между гончарами и плотниками давнишняя… нет, не вражда — соперничество. Каждая группа считает своё дело самым важным, самым тяжёлым, самым изощрённым.

— Ну что, косопузые, сможете срубить горенку без углов?

«Косопузые» — частое прозвание плотников. Они таскают топоры за поясом, и от этого «пузо» рубахи выпирает в сторону.

Одни зрители начинают недовольно бурчать, другие — подхихикивать.

Горшеня допустил ошибку: загадал загадку мне. Вот, де, и самому Воеводе, по простому, как равному — могу загадки загадывать. Типа он — «особа, приближённая к императору». Вятшесть свою показывает, статус демонстрирует. Дальше по плечику похлопывать начнёт. Под ноги сморкаться. — А чего? Дело-то житейское. Среди своих-то — чего цырлихи-мырлихи разводить?

Интересно: когда у человека гонор чешется — это называется «гонорея»?

У него — чешется, а мне — думать. «Загадки разгадывать» — постоянное занятие всякого ГГ на «Святой Руси». Не разгадал — не ГГ.

Я — точно не ГГ. Я — ДДДД, долбодятел длительного действия. Но приходится доказывать. Право на «вятшесть». Не кулаком да рыком, а как межзвёздный попугай: «умом и сообразительностью».

— «Горенка без углов»? Так это горшок.

Народ, собравшийся было нелицеприятно высказаться друг о друге, о «загадочнике», «о системе в целом» и где-то даже — попихаться, начинает соображать.

— О… дык точно ж!.. углов-то… и топоров у них нету… Дык они ж и не плотники… А горенка? — А — назвали… «Хоть горшком назови…» — слыхал? А тута — в обратку: горшок — горенкой назвали… Ух и хитры ж…

Горшеня — добрый человек. Но его подколки окружающих… И меня — в том числе. Надо малость «спешить молодца». Именно, что не — «уронить», не — «затоптать», а чуть — «осадить». На его же «поле»:

— А теперь ты, Горшеня, мою загадку отгадай: взят от земли, яко Адам; ввержен в пещь огненну, яко три отрока; посажен на колесницу, яко Илия; везен бысть на торжище, яко Иосиф; куплен женою за медницу, поживе тружеником во огне адском и надсадися; облечен бысть в пестрые ризы, и нача второй век жити; по одряхлении же разсыпася, и земля костей его не приемлет?

Сколько ж здесь смысловых элементов? Попробуйте, ребятки, удержать их все в голове одновременно. А вечерком сходите к Аггею — чтобы рассказал про Адама, Илью да Иосифа. Это — полезно, он — души врачует, норовы умиряет. Про важность грамотности, про пользу чтения — вспомните.

И Горшене напоминание: мы с тобой, мастер мой глиняный — разного полёта птицы. Шутки шутить, загадки загадывать — по моему разрешению. А не по своему хотению. Как и все остальные дела.

Парни вокруг, как это частенько бывает в подобной ситуации, изображают «сношение ёжиков»: загибают и соединяют пальцы, бормочут себе под нос. Кто-то пытается спросить соседа, тот, «потеряв мысль», лезет на «вопросителя» с кулаками…

— Ты чё! Ты, бл…, с мысли сбил! Я же ж почти…!

— Да ладно вам. Отгадка-то — та же. Горшок. Колесница — круг ваш гончарный. Череп человеческий в земле сгнивает, а черепок горшечный — нет. Ну что, повеселились загадками? «Делу — время, потехе — час». «Час» — прошёл.

Трудники, хмыкая, повторяя, обдумывая и запоминая слова загадок, возвращаются к делам. Новое впечатление их отвлекает, они чуть отдохнули, начинают чуть живее, чем работали до того. Но мне видно: все устали. Умотались. Тяжёлая, накопившаяся за недели, усталость. Надо какой-то праздник сделать…

Глава 376

На Стрелке идёт «реставрация»: восстанавливаем прежние, из Пердуновки, технологии. С необходимыми модификациями.

Основной принцип: «сделать из дерьма конфетку».

— У нас этого… дерьма — девать некуда! Сказывай — куда выбросить!

— Много? Так зачем выбросить? Давай новое «конфетное производство» сделаем.

Воспроизвели, например, «поташное производство». Вычистили от золы и углей, под это дело, все костровые места, очаги. Процесс низкотемпературный, неспешный — вымачивание да выпаривание. Школа ответственности: держи градус. Пока не критично: запорол — исправил.

Мыла бы сделать… Нет жира. Овец, что взяли у Яксерго, прирезали и освежевали. Пустить их жир в пром. переработку… Мало его. Да и Домна мне голову оторвёт — его же есть можно!

В «Святой Руси» масса «товаров двойного применения». Можно переработать и получить что-то… прогрессивное. А можно перевести на дерьмо. Человеческое.

Попандопулы! Чаще заглядывайте в выгребную яму!

Вот тут я не согласен. «Мелкое» — давайте видеть. По тому великому, который Микеланджело:

«Внимание к мелочам рождает совершенство, а вот совершенство уже не мелочь».

Так, об этом, в смысле — о выгребной яме, я уже…

В производстве — важен результат, в человеке — сам процесс. Пока процесс идёт — человек живёт.

Уточняю для знатоков: процесс превращения всякого чего, вкусного, полезного и прогрессивного — в натуральное удобрение.

Запустили «мазильное производство». Без мази — извести пока нету. Но — с улучшениями. Получаем полный набор: смолу, деготь, скипидар, ацетон, древесный уголь… Качественно и много. После доработки для отстоя дистиллята, пошла нормальная уксусная кислота — «древесный уксус». В пищу — не надо. С метанолом там — я ещё не разобрался. Но у меня есть техпроцессы, где уксуса потребуется много.

Под это дело вычищаем Стрелку от куч древесного мусора, остающегося на наших лесосеках. А то пройти нельзя — коряги да сучья под снегом лежат.

Врезали в стенку оврага такую… коксохимическую батарею. Нормального перегонного куба или железных бочек — тут найти… Кирпичные «реакторы» с глинобитным внутренним покрытием, железными донцами и крышками. Прокуй неделю матерился, расковывая в плоские днища забитые до обухов за осень топоры. Хорошо — на Бряхимовском поле много от битой мордвы осталось, до сих пор находим.

Главное: от прямого выжигания перешли к раздельному. Одно дерево — сырьё, его — греем. Другое — дрова. Соответственно — отдельная топка.

Тут, конечно, сразу всякие мысли о рацухе полезли. Газы, выходящие из камеры при выгонке смолы, горючи — возникла идея подвести их в топку для экономии дров.

Увы: стоило малость подумать…

Горючие газы выделяются на той фазе выгонки, когда внешний нагрев — не требуется, процесс в камере сам по себе идет с небольшим тепловыделением. Если при этом топка саморазогревается еще и горящими газами, то процесс самоускоряется по экспоненте, и получается «полный Чернобыль» — смола с газами летит из трубы как из пульверизатора, густой и едкий дым окутает все окрестности, без противогаза и не суйся. Даже при отсутствии подвода газов, этот момент надо ловить, и переставать подкидывать дрова.