Империя (СИ)

– Почему ты не дал убить его? – проговорил один из заговорщиков, вкладывая меч обратно в ножны.

– Зачем устраивать шум на пире у наместника? Убив его, мы привлечем к себе слишком много внимания, – сухо ответил Сципион.

– Но он расскажет о наших планах, и тогда все, что мы подготавливали столько времени, обернется прахом.

– Кому и что он расскажет? Простой центурион будет клеветать на лучших друзей наместника, которого поставил сам император? Кто ему поверит? Глупцы. Рожденному ползать летать не суждено. Ступайте и приготовьтесь. Ваше дело выполнять, а не думать, – проговорил Сципион и, развернувшись, растворился во мраке.

Влетев в зал, где продолжалось пиршество, весь мокрый от пота и непогоды Корнелий схватил кубок с вином и, осушив его, швырнул в сторону. После чего шатающейся походкой, то ли от вина, то ли от мыслей в голове, он поспешил вперед. Расталкивая людей, центурион, словно слон, ломился к своей цели, устремив бешеный взгляд на наместника, по правую руку которого, пристально наблюдая за приближающимся Корнелием, сидел Сципион. С левой стороны от Вара, рассказывая ему что-то, пил и смеялся Арминий. Увидев эту картину, Корнелий замер от удивления.

– Что же это? Как же это так? Каким образом он оказался здесь? Я же… Я же…. Не успел. Но где этот предатель обогнал меня? А как скалится этот змееныш! Наверное, предвкушает то, что скоро случится! – мгновенно пронеслось в голове.

Видя замешательство Корнелия, Сципион дождался, когда тот поймает его взгляд. Глядя прямо в глаза центуриону, он поднял кубок со стола и, встав, произнес:

– За императора! За наместника Германии Публия Квинтилия Вара! За легионы Рима, за преданных и верных друзей! – улыбнувшись и подмигнув Корнелию, гонец залпом выпил вино до дна. Толпа взревела, ликуя и выкрикивая слова лести наместнику. Корнелий стоял, шатаясь и не осознавая, что происходит. Он понимал только одно: Вар никогда не поверит ему. Зная о предательстве, теперь центурион и сам становится предателем, так как не мог ничего изменить.

После того, как народ утих, Квинтилий Вар встал со своего места и произнес:

– Я хочу поднять бокал за верных и преданных друзей, за Арминия, храброго воина и надежного товарища!

Затем он повернулся к Сципиону и добавил:

– За тебя, и за Марка, который не смог прибыть. Я пью за вас!

Арминий и Сципион, встав, выпили вместе с хозяином дома, после чего, поклонившись, вновь опустились на свои места. Видя это, Корнелий молча развернулся и побрел к выходу. В его голове остался один шум, мыслей уже не было. Он понимал, что вскоре ему придется стать свидетелем катастрофы и что предотвратить ее он не мог. Оставалось только одно – спасти свою центурию, своих людей, а для этого он должен пойти с ними. Пойти туда, куда поведет их Вар. А поведет он их на верную гибель. Забыв о том, что его солдаты остались ждать его у ворот, он прошел мимо них. Не слыша окриков, Корнелий даже не заметил того, что воины пошли за ним, неся его плащ и шлем. Они следовали тихо, понимая, что их командир то ли пьян, то ли чем-то встревожен, и из уважения к авторитету Корнелия молчали до самого лагеря, где тот завалился спать.

Утро выдалось ясным и теплым, и от этого еще больше не хотелось просыпаться. Открыв глаза, Корнелий потянулся. Увидев себя в обмундировании, он нехотя встал и стал снимать кожаные доспехи, которые до кровавых мозолей натерли плечи и бока. Скинув все ненужное, он вышел на улицу и, подойдя к чану с холодной водой, стал умывать лицо и тело, которое все ломило от боли. Но как только первые капли попали на его кожу, в голове прозвучало:

– Арминий, Сципион, Вар! Моя центурия, мои люди!

И тут же, словно по роковому совпадению, прибежал – не пришел, как обычно, а именно прибежал – солдат из личной охраны наместника:

– Гай Корнелий Август, центурион девятнадцатого легиона, вас срочно ждут у наместника Публия Квинтилия Вара!

Корнелий медленно повернулся – прибывший был один.

«Значит, я не арестован, – подумал про себя центурион. – Впрочем, могут прикончить и на месте. Эта лживая парочка, наверное, уже все продумала, пока ты спал. Хотя ведь они могли зарезать и ночью… Нет, ночью не могли, – видя у палатки своих людей, мысленно рассуждал он».

– Скажи, скоро буду!

– Приказано сопроводить!

«Боятся, что сбегу! Тогда почему только один стражник?» – размышлял Корнелий, осматривая воина.

– Ну что ж, хорошо! Сейчас оденусь и пойдем! – швырнув полотенце в сторону, буркнул он.

Они добрались до резиденции наместника уже в полдень, когда тучи снова отвоевали небо у солнца и пролили на землю свои первые слезы. По стоящим на привязи лошадям Корнелий понял, что его пригласили сюда не одного. И явно не для того, чтобы прикончить. От сердца немного отлегло, хотя он и не знал, что будет дальше. Пройдя в комнату, где собрались все командиры легионов, и поприветствовав присутствующих, он присел на отведенное ему место. Рабы внесли еду и вино, и, расставив съестное за столом, удалились. Корнелий понял, что речь пойдет о чем-то важном, и был почти уверен, что им сообщат о необходимости выступать в поход. Враги начали расставлять свою мышеловку. Теперь оставалось только ждать, когда она захлопнется. Через полчаса в зал в сопровождении охраны вошел наместник. Он отдал воинское приветствие, присутствующие ответили тем же. Сев на ременчатый стул, Вар произнес:

– Я собрал вас здесь не случайно. Недавно мне стало известно от моих верных сторонников, что в регионе между Висургием и Ализомом вспыхнули разрозненные очаги беспорядков, которые вылились в открытое восстание против Рима и нашего императора. Мною было принято решение подавить этот очаг сопротивления до зимы. Мой верный друг и сторонник Рима Арминий знает дорогу и эти леса, как свои пять пальцев. Он со своим отрядом поведет нас через чащу в стан неприятеля. Неожиданным ударом мы уничтожим их и вернемся на зимние квартиры до наступления холодов. Есть вопросы?

– Но господин! – встав, проговорил один из центурионов, – отправляясь в зимний лагерь, мы должны будем взять с собой полный обоз с женщинами и рабами, а также продовольствие и вьючный скот. А пробираться со всем этим добром через незнакомую местность, да еще и в осеннее время... Мы растянем свои силы и замедлим марш армии.

Корнелий слушал и не вступал в спор. Он тоже думал об этом, но наперед знал ответ Вара.

– Это пустой разговор, Арминий проведет нас через лес. Да, нам придется взять все с собой. Да, это ослабит нашу маневренность. Но я не собираюсь возвращаться сюда во второй раз после того, как раздавлю этих жалких варваров! Тем более Арминий вышел с передовым отрядом загодя, дабы обеспечить безопасность маршрута.

Корнелий сжал зубы, его желваки заходили ходуном, к горлу подступил ком. Он медленно поднялся, сжав кулаки, и, стараясь не сорваться, произнес:

– Господин, но, если нас будет ждать засада на пути, мы не сможем противостоять противнику. Воины обучены сражаться на открытой местности. Да и легкой пехоты у нас практически нет. Мы отправили ее почти всю для усмирения местного населения. Если враг нападет, мы будем не в силах сражаться в замкнутом пространстве леса. Мои воины, как и большинство легионеров, набраны в средиземноморской части империи. Они не приспособлены и не обучены вести действия в лесистой местности.

– Что ты этим хочешь сказать центурион?! – поднимаясь со стула, гневно прошипел наместник Германии.

– Я хочу сказать, что нам нужно отложить поход до того, как подойдут части вспомогательной пехоты, а Тиберий приведет свои легионы из Италии, – бесстрашно глядя в бешеные глаза Вара, проговорил Корнелий.

– Ты думаешь, что ты вправе учить меня?! Или, может быть, ты сомневаешься в преданности людей императора?!

– Я оглашаю факты, о великий наместник, – склонив голову, проговорил Корнелий.

– Я не позволю сомневаться в могуществе нашей армии! Я не позволю такому червю, как ты, порочить доблестные имена сынов Рима! Ты думаешь, что наши войска слабы и не справятся с какими-то жалкими германцами?!