Средь тарских яров. Последние из тартариан (СИ)

Если на установленных поминах преобладала вырубленная объемная резьба, весьма искуссная, то нынешние творцы предпочитали живописные изображения, как более простые в исполнении и отвечающие вкусам нового века. Масляными красками подновляли стершиеся и потрескашиеся рельефы, а на новых полностью покрывали огрунтованные поверхности.

Мое внимание привлекло изображение, близкое к лубочному, явно сделанное с фотографии: бравый матрос стоял навытяжку под пальмой в кадке на фоне экзотических куполов. Кем был это тартарианин, сгинувший на чужбине, под чужими звездами и вернувшийся на родину только тенью на доске? Его имя скользнуло мимо моей памяти... Равно как и имена господ в тройках и котелках, дородных мадам в шалях, костистых стариков в сюртуках старинного кроя, на которых с провинциальной щедростью не жалели чистых ярких красок. Как ни странно, все они были тартарианами, такими же, как их ближайшие предки и современники с резных изображений

Мне вновь оставалось подивиться тартарианской способности приспосабливаться к внешним изменениям, при этом сохраняя внутреннюю суть.

Степан почти не принимал участия в бойкой работе. Он неподвижно стоял у у одного дидова навеса, обняв жену и вглядывался в покрытые лишайниками помины. Лица их привычно ничего не выражали...но склоненные бессильно головы красноречиво говорили о печали и тоске, овладевшей последними из тартариан...

Как солнце утвердилось в зените, мы всей честнОй компанией засобирались обратно.

Своеводица, отойдя поодоль, чтобы видеть весь круг предслав, неожиданно бойко поклонилась в пояс, всплеснув руками, и сказала помолодевшим голосом:

- Благодарствуйте, отичи да матичи, что приняли меня, сиротинушку, обласкали беседою, наградили известиями. Скоро я к вам соберусь: вот распустит по холодовею птица крыла, понесет ее вверх по Иртышу- Ирию, а я в обратку им, примерю свои посмертные крылья, душа отлетит к вам серой утицей вниз по реке да по Ирию, родненькие мои. Ждите меня на первой пороше...

Из-под куста извлекли Ганночку, чуть не тронувшуюся рассудком от местных нравов, да отправились к кошу- все, кроме меня с Лаврентием, поскольку нам предстоял свой урок.

В родовое гнездо Скобарей вдругорядь я попал не скоро, а потом и вовсе покинул тарскую землю тартариан.

И забыл бы вовсе об этой истории, если бы не встреча в Омске с Ганночкой и Артемом.

Хохлушка с гордостью носила новый объемистый живот, а за юбку цеплялась девочка пары годочков с леденцом в цепких ручонках. Артем степенно сообщил о смерти Анастасии Глебовны на Покров, в первую метель, я же выразил приличиствующее случаю сочуствие. Артем не слишком горевал о своей опекунше, так как спустя неделю Ганночка доходила срок и разродилась крикливой девочкой.

И тут малышка, словно поняв, что речь идет о ней, оторвалась от лакомства и подняла на меня взгляд.

Он прожег меня насквозь, слово своеводица зыркнула на меня из незамутненных детских глазенок. А мигом спустя дите рассеяно отвело взор и засмеялась несуразному верблюду, которого тащил за собой потешный казах в малахае...