Сибирский отпуск президента (СИ)

- Друзья, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! И повод замечательный - в Красноградске гостит Президент! И погода отменная, спасибо опять-таки, главе государства, который как былинный богатырь разгоняет тучи выбросов и смога, заставив финансово промышленные группы, травящие город, включить на полную мощность очистные...

Доктор наук Збыловский подвизался в роли волонтёра-конферансье ещё минут двадцать, успев рассказать невольным зрителям, вынужденным слушать дорвавшегося до благодарной аудитории Андрея Викторовича, несколько интересных случаев из своей практики семейного психолога. Ситуацию спас хозяин заведения Володькин.

- Земляки, соотечественники, - обратился ресторатор к собравшимся, - сейчас к нам приедет Президент Раисси, а пока я хочу рассказать стихотворение, которое я сочинил сегодня ночью.

Народ, только-только расслабившийся после лекции 'доктора семья', спешно накатил по пинте доброго баварского (ирландского, да какого угодно - сортов пива в ресторане было превеликое множество) и приготовился слушать любимого городом, самого народного депутата. Володькин прокашлялся и продолжил.

- Друзья, сегодня первое марта, первый день весны. В это день сто тридцать шесть лет назад, студенты-нигилисты взорвали государя императора. Все вы, наверное, смотрели сериал 'Бедная Настя'?

- Да, конечно, смотрели, - откликнулся зал.

- Я тоже иногда смотрел. И во время сцены дуэли барона Корфа с цесаревичем Александром мой учёный друг Алексей Осадчий как закричит: 'Вали его, Корф, цель в лобешник, чтоб эта сволочь царём не стала и Аляску не продала'. Даже рюмки сшиб локтем в азарте. Я спрашиваю: 'Как так, ведь Аляску продала Екатерина, про это даже песню написали 'Екатерина, ты была не права'... В зале кто-то закашлялся. Не иначе, поперхнувшись пивом, но ресторатор, невероятно волнующийся перед визитом ПРЕЗИДЕНТА, на смекуёчки гостей внимания не обратил.

- Тогда я подумал, что мой друг ошибся. Но когда начал читать учебники по истории, оказалось, - цесаревич из 'Бедной Насти' вырос, стал царём и отменил крепостное право. Но потом он не подумал, совершил трагическую ошибку и продал Аляску Америке, за это его застрелили революционеры. А человек он был хороший и добрый, освободил крестьян. Теперь слушайте стихотворение:

В день первый марта, на проспекте.

Сто тридцать шесть годочков встарь.

Народу кланялся в респекте,

Освободитель-государь...

Простой - без чванства, без апломба,

Он к подданным со всей душой.

Но был злодейски взорван бомбой.

Осколочною и большой.

В карете растревожен тряской,

Промолвил сыну: 'Эх, враги.

То за грехи мне, за Аляску.

А ты - Россию сбереги'!

Володькин не читал, а изрекал сии строки, и, верша стих, вскочил на сцену к замершим музыкантам, и вскричал: 'Слава Раисси'!

Порыв ресторатора поддержали некоторые из гостей, поднявшиеся с мест и поддержавшие патриотический клич ресторатора. Прочие отозвались аплодисментами...

- Ну как, - спросил разгорячённый поэт и депутат ещё одного члена Общественной Палаты Красноградска Андрея Богословского.

- Здорово, мощная вещь, - честно глядя в глаза Володькину ответствовал общественник.

- Хочу его Путёву прочитать, как думаешь?

- Лучше не надо, не время сейчас, подумают провокация, на царство президента зовёшь, - Богословский любил приколы, но подставлять доверчивого ресторатора, у которого находился в гостях, не позволял кодекс чести.

- Думаешь?

- Уверен.

- Эх, тогда спою Президенту одну из своих песен.

- Вот это правильно, с губернатором посоревнуешься...

Богословский, успев за полтора часа изрядно нагрузиться, захотел общения и вдруг увидел мэра города Эдгара Шоломовича Аккуратова, облачённого в демократичный джинсовый костюм, пробирающегося к 'президентскому' столу.

Градоначальник прибыл в ресторан один, оставив супругу в парикмахерской. Причёску до ума доводить предстояло ещё час-полтора и глава Красноградска, отдав служебный автомобиль любимой женщине, вполне демократично прошагал три квартала до 'Пивного клуба'.

Аккуратов был человек хороший: умный, совестливый и интеллигентный. Последнее изрядно ему вредило - заместители и начальники департаментов, доставшиеся 'в наследство' от прежнего мэра, запойного ворюги Петьки Сапогова, продавшего почти всё имущество и все городские земли 'дружественным' строительным конторам, технократа Эдгара в грош не ставили и внаглую продолжали пилёж казны города.

Честный и неподкупный, но слабохарактерный Эдгар Шоломович страдал и пытался отметиться недорогими и знаковыми для города "миллионника" проектами.

Две самых нашумевших его инициативы: 'Турник в каждый двор' и 'Миллионному городу - миллион деревьев' не высмеял только ленивый. Хотя задумки и в самом деле были хороши. Но аппарат, вороватые негодяи чинуши загубили прекрасные начинания...

С Богословским у Аккуратова взаимная неприязнь возникла задолго до 'мэрского периода', общественник даже собаку свою назвал Эдгар и везде этот факт 'пиарил'. Вот и сейчас, когда Богословский перехватил микрофон и пожелал исполнить в караоке бессмертный шлягер Аллы Пугачёвой 'Миллион алых роз', градоначальник напрягся. И не зря - предчувствия его не обманули...

Богословский, безбожно фальшивя, но иногда попадая в ноты завывал:

Жил был чиновник один,

Город пилил как хотел,

Очень откаты любил,

И воровал как умел...

В зале замерли, Аккуратов показал жестом, чтобы ему принесли две кружки эля...

Богословский перешёл к припеву...

Миллион, миллион, миллион то-по-лей...

Обещал, посадить в один миг...

Миллиард, миллиард, миллиарды рублей,

Своровал, - где деревья теперь, где ту-у-у-у-рник?...

Закончил член Общественной Палаты Красноградска под аплодисменты примерно трети зала.

Остальные, 'вкурившие' эзопов язык импровизации Богословского и не желавшие ссориться с городской администрацией предпочли занять руки едой и выпивкой.

Аккуратов пока оппонент отжигал в караоке, успел осушить литровую кружку эля, во второй оставалась примерно треть. С этой недопитой кружкой в правой руке градоначальник и двинулся к эстрадной сцене. В зале наступила гробовая тишина, только слышно было, как чавкает один из депутатов губернского Заксобрания...

Богословский напрягся и приготовился парировать удар мэрской десницы, с зажатой стеклотарой, но Аккуратов не глядя на соперника подошёл к микрофону, произнёс: 'раз-раз' и, отставив кружку, обратился к посетителям ресторана.

- Дорогие жители Красноградска и гости нашего замечательного города, я хочу спеть вам замечательную песню Владимира Высоцкого. Про козла.

В зале раздался смех, - то, что общественник Богословский отмывает деньги через ферму 'Коза-дереза' в Красноградске не знал разве что прокурор города...

- Очень важно, - продолжил свой спич Аккуратов, - для спокойствия и процветания города и огорода держать козлов в ежовых рукавицах, не пускать козлов в огород. И в город не пускать!

И мэр грянул....

В заповеднике, вот в каком забыл,

Жил да был Козёл - роги длинные, -

Хоть с волками жил - не по волчьи выл

Блеял песенки всё козли-и-и-н-н-н-ные...

Видимо, в студенчестве скромняга Аккуратов, чтобы понравиться девушкам изрядно поднаторел в бардовской песне, - пел он складно, с подъёмом, черпая из зала энергетику с каждым куплетом.

Во время небольших пауз, Аккуратов проговаривал скороговоркой: 'Ух, козёл-дерезёл' и направлял микрофон в сторону столика Богословского. От лица двухметроворостового общественника можно было прикуривать. Десятки гостей 'Пивного клуба', преимущественно молодёжь, подбежали к эстраде и снимали на телефоны поющего градоначальника. Мэр продолжал отжигать, сымпровизировав заключительный куплет:

Красноградску я не желаю зла,

И имею я своё мнение,

Нам давно пора забивать козла.

Забивать козла отпуще-ени-и-я-я-я-я!!!