Жемчужница (СИ)

— А потому что сирен в Империи почитают как божеств, и убивать их — кощунство, — Тики тоже прищурился, глядя на нее неотрывно, и поднялся на ноги, будучи просто не в силах больше сидеть. — И не только я — первый же имперец под руку отведет дурака на плаху. По легенде от русалки и человека пошел весь императорский род. Мы чтим традиции.

Лицо девушки нужно было видеть: она хлопнула длинными ресницами, отшатнулась назад и сразу же припала всем телом к берегу, наваливаясь торсом на камни, поросшие мягким мхом, после чего удивлённо воззрилась на него своими удивительно серыми (словно родниковая вода) глазами.

— Ты из Поднебесной? — ошарашенно выдохнула она, сразу растеряв всю свою божественность в жестах и вновь превратившись в обычную девчушку, и недоуменно нахмурилась. — Зачем ты приплыл ко мне?

Тики скептически приподнял бровь, выглядывая искреннее волнение на её лице. Словно бы ей была известна Империя, но много про неё она не знала.

— Ты говоришь на языке Поднебесной и не знаешь этого? — усмехнулся он, на самом деле, и правда слегка удивлённый таким поворотом: русалка говорила на его родном языке, но при этом понятия не имела, чьей страны это был язык. — Я здесь для того, чтобы просить пленницу бухты погибших кораблей помочь моему императору, — спокойно ответил мужчина, слегка поклонившись и с каким-то странным удовольствием замечая мягкую улыбку на губах девушки.

— Когда-то на языке Поднебесной говорили все моряки океана, — ностальгически проговорила она, горько ухмыльнувшись, и покачала головой.

— Сегодня на языке имперцев, кроме самих имперцев, почти никто не говорит, — пояснил Тики, прикидывая, сколько же лет тогда могло быть этой русалке, если она говорила про время, когда мощь Поднебесной распространялась на весь океан, и все принимали это спокойно и добровольно. — У нас, в большинстве своём, скверные отношения с соседями, — с неохотой признался мужчина, скривив губы в недовольстве.

— Неужели прошло уже столько времени? — хохотнула русалка, глубоко вздохнув (главное — не смотреть на её грудь), и, с несколько секунд оглядывая Микка задумчивым взглядом, хитро улыбнулась. — Если обещаешь, что твой император отпустит меня, то я поплыву с вами.

— Мой император добр и мудр, и он не будет тебя пленить, — со спокойной душой отозвался Тики. В этот момент он чувствовал себя спокойно и привычно. Посланник императора и его слово в народе, он всегда был уверен в собственных обещаниях, а потому все любили и чтили не только его самого, но и старика-Адама.

— Добрый и мудрый император, которому нужна русалка? — коротко рассмеялась девушка и хлопнула ладонью по поверхности озера. — Прыгай. Поплывем обратно, если ты говоришь правду.

Микк коротко кивнул — и тут же прыгнул в воду. Без разбега, без всего — даже не прыгнул, а просто шагнул, чувствуя, как родная стихия, живая и надежная даже в подводной пещере, отзывается и какой-то момент поддерживает его в воздухе. Мужчина заметил, с каким любопытством за ним наблюдает русалка, но ничего не сказал на это. Пользоваться собственным волшебством было так же естественно, как дышать, и он не горел желанием объяснять это.

Тем более что здесь воздействие было почти совсем незаметным.

— Я никогда не лгу от имени своего императора, — дипломатично заметил Тики, оказываясь в воду совсем рядом с русалкой и чувствуя, как тут же неприятно липнет к телу рубаха. — А моего императора любят и чтят именно за доброту и мудрость.

Девушка коротко рассмеялась, хватая его за руку, и понятливо кивнула.

— Тогда поплыли к твоему императору, — проговорила она и что-то зашептала на неизвестном языке, прикрыв глаза.

И вода в озере вдруг забурлила, отчего Тики ошалело заозирался вокруг, чувствуя на запястье крепкие тонкие пальцы, и их подняло вверх словно гейзером — морская волна вынесла за пределы уютного грота, и мужчина, слегка опешивший и ошеломлённый таким способом передвижения, взглянул на почему-то предвкушающе улыбавшуюся русалку.

— Как тебя зовут-то, человек? — внезапно поинтересовалась она, повернувшись у нему, и Микк зачарованно проследил, как серебрятся длинные пряди и мерцают жемчугом и алмазами плавники на солнце.

— Тики, — коротко отозвался он и перевел взгляд на тонкое кукольное лицо девушки. Та щелкнула пальцами расписанной руки — и их понесло к кораблю (слава богу, к не затопленному и даже не стоящему на мели) прямо на волне. И это было настолько же потрясающе, пожалуй, как и путешествие по воздуху — когда течение ветра подхватывает тебя и несет, продувая всего насквозь.

— Алана, — отозвалась русалка, удивительно четкая и звонкая в реве морской воды. — Меня зовут Алана, Тики.

Весь экипаж окатило водой, как они приземлились на палубу. Тики кубарем покатился по полу, больно ударяясь спиной и копчиком (не успел среагировать и подхватиться), а русалка… так и осталась сидеть на месте полурыбиной. Даже не так — полурыбиной с обнаженной грудью, на которую беззастенчиво пялились матросы.

Микк мельком подумал, что, кажется, понял, почему имперцы возвели сирен в ранг чуть ли не божеств, хотя поклонялись не божествам, а природе и тому, что она им дарит, и вздохнул, поднимаясь на ноги.

— Так, представление окончено, все за работу, живо! — гаркнул он, хлопнув в ладоши, и мужчины, горестно простонав и беззастенчиво разглядывая Алану, которой, кажется, было совершенно плевать на такое внимание, поплелись по палубе, периодически кидая на русалку восхищенные взгляды.

Тики закатил глаза, думая, что как-то всё слишком просто вышло и что вообще всё это как-то подозрительно, как вдруг с мостика прибежали Неа и Мана. Последний сразу же зарделся и накинул на неё тонкое покрывало, которое до этого висело как плащ на его собственных плечах. Не иначе он вновь замерз…

Алана удивлённо оглядела сначала ткань, потом самого парня, так и оставшегося стоять рядом с ней, и неторопливо кивнула в знак благодарности, осторожно кутаясь в материю.

— Так, значит, ты есть и морская дева? — отмерев, воскликнул Неа, восторженно рассматривая нахмурившуюся девушку, и потянулся пальцами к её хвосту, как вдруг один плавников хлёстко ударил его по лицу.

Неа болезненно шикнул и отпрянул, с какой-то почти детской обидой глядя на русалку, но та только губы поджала и отвернулась от него. На щеке у старшего наследника от ее плавника остался красный след, тут же закровоточивший, и вся эта сцена… ох, она была бы смешной, если бы не была такой странной.

Чего это эта русалка так среагировала на попытку простого прикосновения?.. Подумаешь, плавник бы тронул — Тики и самому было интересно, уж больно красиво они сверкали. Но теперь, как видно, стоило поостеречься.

— Ты выловил морскую ведьму, Тики, — между тем недовольно надулся Неа, потирая щеку и размазывая кровь. Мужчина в ответ на это только тяжко вздохнул и махнул на него рукой, ничего не ответив и никак его не приструнив.

Брат имел право поиграть в раздоблая, в конце концов. Ведь как только они вернутся — он снова засядет за государственные бумажки, господин старший наследник и исполняющий обязанности императора.

Разница в возрасте у них смехотворная была, конечно, но именно из-за этой разницы Микку не грозила императорская волокита, слава ветру и морю. Он был аж четвертым по старшинству, и хоть все дети имели на престол равные права, мог просто отказаться. А вот Неа — нет.

— Что делать с тобой будем, морская ведьма? — вместо препирательств с братом с беззлобной усмешкой обратился мужчина к русалке.

— А что со мной делать? — вскинула брови Алана, как будто став немного благосклонней (ну хорошо хоть его бить плавниками не собиралась). — Вот, мы на твоем корабле, — пожала плечами она, — вези меня к своему императору.

— Да это-то понятно, — хмыкнул мужчина, присаживаясь рядом с ней на корточки. — Я о другом… Ты так на палубе и будешь сидеть, — поинтересовался он, — или позволишь перенести тебя подальше от любопытствующих?

Алана удивлённо вскинула брови, непонимающе опустив голову набок, и растерянно нахмурилась.