Рождение Зверя (СИ)

Сергей был в недоумении: целая банда отморозков устроила стрельбу в селе, а он его спрашивает о чем они разговаривали со священником… Поэтому он недовольно пробурчал:

— А что он мог сказать? Ранен был он серьезно… Кровью истекал! Да и собственно говорить нам с ним некогда было — в нас стреляли!

В этот момент в разговор встрял второй:

— А вы могли бы опознать стрелявших в вас лиц?

Сергей ответил практически не задумываясь:

— Было плохо видно — дождь сильный шел… Но кое-кого, думаю, я смог бы узнать… Стоп! Лысого одного хорошо помню!

— Так! Значит, при случае вы могли бы кое-что вспомнить, — немного печальным тоном подчеркнул он, как-то странно при этом посмотрев на своего напарника.

— Отлично, Сергей, ты нам очень помог! Теперь, я уверен, что нам удастся разобраться в этом деле. Ты пока давай окончательно выздоравливай, а завтра мы снова зайдем…

После их ухода Сергей никак не мог избавиться от ощущения какой-то фальши. Словно ты берешь со стола желтый и вкусно пахнущий банан, а оказывается он не настоящий. Точно такое еще чувство испытывал и он. «Да вроде обычные менты… Ну и что такого, что у них навороченная машинешка — сейчас никто не без греха! А то, что хорошо и стильно одеты, так значит следят за собой, — размышлял он. — К тому же охранник на входе их пропустил, значит свои! Вон с утра, как он со следователем ругался».

Однако все равно, он никак не мог успокоится. Встал с постели, походил из угла в угол, попил поды, потом снова лег… Но из головы эти гости так и не выходили. Наконец, он плюнул на все и закрыл глаза, начиная почти сразу же проваливаться в сон… Вдруг, он вспомнил! Татуировка! Точно, на руке второго опера была обычная с виду татуировка — ИРА. «Похоже имя, — мучительно вспоминал Сергей. — Но тогда почему написано всеми заглавными буквами, словно аббревиатура какая-то». Размышляя, он незаметно заснул…

Сергей, к сожалению, не знал историю этой татуировки. Впервые она появилась на тюремных просторах СССР где-то в 40–50 гг. и несла однозначно неприятную смысловую нагрузку. «ИРА», знающие люди, в то время переводили как «иду резать актив». Соответственно накалывали её на видных местах самые непримиримые противники зоновских администраций. Именно из таких и был сегодняшний посетитель, который в свое время провел немало лет в лагерях, где его взял под крыло один из знакомых Коршуна.

Оба опера, покинув больничную палату, мгновенно преобразились: на лица, и так не блиставших приветливостью, появились хмурые улыбки, в разговоре все чаще стали вкрапляться блатные словечки. Окончательно расслабились тем не менее они лишь, закрыв двери машины.

— Кто бы сказал, что ментом буду, харю бы разбил! — ухмыльнулся второй посетитель. — А тюфяк то этот поверил. Все нам сразу же и выложил.

Второй, представившийся Синициным, был чем-то недоволен:

— Я тебе, что сказал?… Сидеть молча и варежку не раскрывать! Какого… ты влез? Поумнел что-ли?

Не дождавшись от него ответа на столь откровенную наглость, он уже более спокойно добавил:

— Давай звони Коршуну. Скажи, что он все прекрасно помнит, да и Сержанта опознать может! Похоже, вечером придется снова сюда ехать все здесь подчищать… Кстати, кажется он твою наколку срисовал.

— Вряд ли… Да и черт с ней, если засек! — проговорил тот, доставая телефон. Набрав номер, он стал ждать, когда на том конце возьмут трубку. Наконец, раздался недовольный голос:

— Да!

— Алексей Петрович, это мы.

— Ну что, какие результаты? — узнав голос, спросил Брагин.

— Все он видел: и машины, и людей… Сержанта запомнил хорошо! Говорит, лысого опознать всегда смогу (при этих словах он засмеялся).

— Че лыбишься? Если он его узнает, то никому мало не покажется! Ты меня понял?!.. Ладно, проехали. Давай, дальше.

Бывший уркаган вновь с опасением прижал трубку к уху:

— Священник умер от ран. Парень рассказал, что ни о чем с ним поговорить не успел… На входе лишь только один охранник, потом у палаты еще один… Тот, что у входа несерьезный боец — какой-то старый пердун с дубинкой, а второй, похоже, омоновец. С ним могут быть проблемы!

Из трубки стали раздаваться лающие звуки:

— Козлы! Я что и здесь за вас должен вашу работу делать? Приехать, научить, как шмалять?

— Да нет, босс, все понятно! — торопливо забормотал бандит. — Уберем мы его, без проблем!.. Да! Вечером, сегодня!

Спрятав мобильник, он со вздохом вытер со лба пот и зло проговорил, обращаясь к соседу:

— Вот мудак! Еще учить будет! У меня на зоне такие как он с параши не слазили! На коленях ползали, глаза не поднимали! Вот падла!

— Брось ты, Шрым! — попытался успокоить его напарник. — Сделаем дело и все будет в ажуре! Черт с ним! Давай, сейчас за инструментами съездим, ну а потом снова к больничке подкатим, Осмотреться нужно, чтобы не было потом никаких сложностей.

Взревев своими сотнями лошадиных сил, иномарка умчалась…

Глава 14

Сергей только прикрыл глаза и сразу же провалился в глубокий сон.

Спали его соседи по коридору, не слышно было криков вечно недовольной уборщицы, не раздавались шаркающие шаги по старому линолеуму. Омоновец на входе в палату растянувшись на нескольких сидениях довольно сопел в свою форменную куртку. Усталая медсестра в этот момент, наконец, отложила свой очередной роман, и положив голову на руки забылась тревожным и чутким сном. Во всем здании остался один охранник на самом входе; ему тоже жутко хотелось спать, но он боялся даже прикорнуть на минутку, так как в прошлый раз за этим делом его поймал начальник смены. Он отчаянно зевал и ожесточенно тер глаза, надеясь хоть как-то сохранить бодрость. В этом ему уже не помогали ни полулитровые чашки с кофе, ни зажигательные звуки румбы, раздававшиеся из телевизора. Наконец, парень не выдержал и встал, решив пройтись и развеяться.

Как только его шаги стали затихать, входная дверь в больницу, негромко проскрипев, осторожно открылась и из-за неё показались две невзрачные фигуры. Они некоторое время стояли молча, прислушиваясь к больничным звукам, но все было тихо. Быстро сменив обувь, оба человека неслышно заскользили по коридору.

Сложно было сказать, кто это такие. Внешне, они совсем не напоминали трясущихся от жажды наркоманов, решивших обокрасть больницу, или обычных уголовников, позарившихся на и без того убогое имущество больницы, или в конце концов на хулиганистых молодчиков, которым вообще все равно что громить и разбивать… Двигались они легко, словно танцуя. Казалось, еще чуть-чуть и две невесомые темные фигуры взлетят под потолок. С другой стороны, было что-то в их походке крадущееся, навевающее таинственность и скрывающееся щемящую неизвестность.

Шаг за шагом они преодолевали бесконечные больные коридоры, взлетали по лестницам бесплотными тенями и вот их путь был окончен. Пришельцы стояли около заветной двери, однако смотрели не на нее, а на кобаноподобного милиционера, развалившегося на стульях. Последний спал тревожным сном ветерана; во сне он сильно ворочался, постоянно норовил ногой боднуть кого-то и странно шевелил губами.

Один из незнакомцев вытащил из-за пазухи небольшую ткань и осторожно поднес ее к носу охранника; спящий не заметил этих сложных манипуляций, лишь ноздри его огромного носа еще более мощно раздулись и потом по коридору стало раздаваться громкий храп уверенного в себе человека.

Второй в это время уже возился с дверью больничной палаты, замок которой долго не хотел открываться. Но через несколько минут он сдался под напором опытного взломщика и дверь медленно приоткрылась…

Они юркнули внутрь и мгновенно застыли, давая глазам привыкнуть к темноте. В сумраке вся обстановка палаты выглядела очень необычно и угрожающе. Угловой шкаф, днем так сиявший своей белизной, ночью выглядел притаившимся монстром, который своими руками-створками норовил схватить незванных пришельцев. Стоявшее слева от него, низкое кресло тоже было готово наброситься на них, подойди они чуть ближе.