Рождение Зверя (СИ)

Как только глаза привыкли к скудному освещению, они сразу же разделились: один направился к изголовью кровати, хватая со стула неизвестно как там оказавшуюся подушку, а второй остался стоять у самых ног лежащего. Заняв свои места они одновременно набросились на человека, лежащего в кровати…

Дико извиваясь, Сергей пытался вырваться из сжимавших его стальных объятий. Один рывок, другой! Ужасно скрипела кровать, ее стойки ходили ходуном. «Воздуха! Воздуха!» — вопил организм. Весь он стал этим желанием; все остальное ушло прочь, растворилось в сильной жажде хотя бы маленького глоточка живительно воздуха! Его физически выворачивало, горели внутренности, виски превратились в маленькие молоточки, которые выбивали звонкую дробь. Он вновь и вновь пытался вырваться, но с каждой новой попыткой его усилия становились все слабее и слабее. В конце концов, дерганья тела практически прекратились, но хватка напавших так и не ослабла.

Мозг умирал… С каждой секундой погибало все большее число его клеток… Но сердце продолжало неутомимо гнать кровь на самый наверх, не понимая, что из живительной жидкости она превратилась в страшный яд… Сознание постепенно погружалось в темноту, забирая в вечность боль и страх и не давая ни чего в замен…

… В непроглядной темноте мрачного леса оставался один маленький уголек огня, который ни как не поддавался темноте. Он горел маленьким и незаметным пламенем, постепенно подбирая под себя все новые и новые запасы пищи… Наконец, огонь окреп и стал пожирать сначала крупные ветки, потом пеньки и бурелом и вот его добычей стали деревья целиком… Крупный вепрь, роскошный самец в самом рассвете своей кабаньей жизни, медленно поднялся с земли и встревоженно стал принюхиваться… Он чувствовал опасность: где-то совсем близко царила страшная стихия огня, постепенно и неумолимо подбиравшаяся к нему. Громко хрюкая и грубо толкая, вепрь поднял все свое семейство и повел их прочь отсюда. Но бежать было уже поздно: маленький островок леса, где укрылись на ночь кабанье племя, был окружен стеной огня. Жаркое кольцо быстро сжималось и все, что попадалось ему на пути исчезало в его ненасытной пасти…

Беззащитные поросята жалобно хрюкали, пытаясь спрятаться от летящих углей под боком у матери. Вепрь просто осатанел — он видел опасность, которая угрожала его семейству. Низко наклонив к земле голову и угрожающе выставив вперед огромные клыки, он, взревев, бросился вперед, в огонь… Языки пламени он рвал на части, полосуя их клыками, втаптывал в землю жаркие угли, задыхаясь от дыма… Но кто сказал, что дикая ярость неминуемо падет под ударами первобытной стихии… Черный от гари, весь в страшных ожогах, вепрь нанес свой последний удар — огромной трухлявое дерево, у самых корней которого начал чуть заниматься огонь, не выдержав сильно удара стало медленно заваливаться на бок… Подняв в воздух кучу углей и дыма, оно с треском упало на самое пожарище, на время заткнув его ненасытную утробу… Самочка с поросятами, мгновенно ринулись в образовавшийся просвет…

Вепрь угрожающе похрюкивая, приподнялся и пошатываясь пошел за ними.

… Вспоминая потом все эти события в занюханной квартире, где он скрывался от местной братвы, Олег никак не мог понять где же они ошиблись… «В больницу проникли без приключений, охрану вырубили без крови, грамотно скрутили спящего клиента… У того не было ни шанса! Крепко прижатые руки и ноги, мягкая подушка, сдавившая лицо! Минут десять он рвался как сумашедший — и потом все!».

Каждый раз вспоминая, как их с напарником расшвыряло по углам палаты, он непроизвольно покрывался холодным потом. Макса, клещами вцепившегося в ноги, кинуло в больничный шкаф, который сразу же с жалобным грохотом развалился… Сам Олег, в это же самое время, ни чем не мог помочь своему другу, потому что летел в совершенно другую сторону… Очнувшись через несколько минут, он с удивлением смотрел, как парень, сев на кровать шумно дышал. Он словно не мог насытиться: его грудь быстро поднималась и опускалась, руки сжимали голову…

Осторожно подползший, Макс вытащил пистолет и направил на парня. Тому некуда было деваться — выход из палаты закрывали двое вооруженных человек… Однако вновь мгновенный переход из внешне спокойного и неопасного состояния в смертельный ураган застал их врасплох! Поднявшаяся в воздух кровать, скрипя всеми своими пружинами, метеором полетела в киллеров, отбросив их к двери… Еще в полете они превратили кровать в решето, пуская в нее пулю за пулей… Но лишь поднявшись с пола и отбросив поломанные железки, Олег увидел, что клиента в палате нет… Не было и здоровенных четырехкамерных алюминиевых окон, которые заменили в больнице совсем недавно. Вырванные с мясом, они сиротливо валялись на клумбе под окнами.

«Четвертый этаж, — с ужасом вспоминал Олег. — Этот черт спрыгнул с четвертого этажа!». Он также хорошо помнил, как они с Максом, обнюхав всю территорию, нашли лишь пару глубоко вдавленных в почву следов… и ни одного намека на то, что они хотя бы чуть-чуть его задели…

… Он зверски устал и очень хотел спать… Но первобытные инстинкты гнали его подальше от города. Прочь из тесных каменных джунглей, где каждый камень может оказаться смертельной опасностью, а темная нора — хитрой ловушкой! Сначала он бежал с невероятной скоростью, перепрыгивая притихшие автомобиле на стоянке, снося на своем пути хлипкие заборчики частных домов, пугая запоздавших прохожих и прогуливавшихся хулиганов. Вырвавшись из города на простор, он резко сбавил скорость и уже бежал еле-еле. Его ноги были покрыты корками запекшейся крови, все тело покрывали непонятно откуда появившиеся ожоги, причудливой вязью опоясавшей его… Босиком, в полосатой пижаме, Сергей последние два часа брел из последних сил… Колосившиеся поля сменялись небольшими рощицами, а те в свою очередь, покинутыми деревеньками… Наконец, подогнув ноги, он мешком упал в густом малиннике… Крепкий сон, граничащий с беспамятством, накатывался на него волнами, погружая все глубже и глубже… в спасительную темноту… Ноги и руки незаметно подгибались, тело стремилось принять позу максимальной защищенности и удобства — позу эмбриона…

Свернувшись калачиком, его сознание надолго выпало из этого мира… Лишь тело продолжало жить и залечивать свои раны. Порезы медленно затягивались, старые и новые шрамы рассасывались без следа, ожоги постепенно и неумолимо затягивались, оставляя после себя нежную и молодую кожицу… Странные изменения происходили и глубоко под кожным покровом: менялась структура костной ткани, которая становилась все более и более плотной и вязкой, ей клетки двигались в бешеном ритме, пробуя все новые и новые комбинации, варианты, получая совершенны невероятные соединения…

Тело сильно трясло, словно через него пропускали электрические разряды. Мышцы, начиная с самых крупных и массивных и заканчивая небольшими и незаметными, мелко дрожали. Они то сжимались, то разжимались… И все это происходило совершенно одновременно, создавая страшную картину змеиного клубка.

Сергей открыл глаза и попытался встать, но к его ужасу он не смог даже пошевелиться. Тело одеревенело, мышцы скрутило так, как-будто из них собрались делать витые канаты. При всем при этом его терзал невыносимый голод, окаянным зверем обгладывавшим его внутренности. Это было неудивительно, учитывая, сколько энергии потребовалось телу для самовосстановления.

Наконец, ему удалось расслабиться: мышцы одна за другой оттаивали из судорожного плена и тело постепенно начинало обретать свою природную гибкость… Сергей медленно поднялся и стал с шумом вдыхать воздух. Он искал пищу… Живая плоть, разорвав которую можно получить приз… Белок! Много белка, именно в нем нуждались обескровленные клетки его организма.

… Шум! Звук! Резко застрекотала сорока, гнездо которой было на дерево прямо над Сергеем. Ей, похоже, сильно не понравилось такое соседство! Через мгновенье, касаясь буквально одними пальцами рук и ног он стремительно взлетел на березу и с наслаждением выпил все три сероватых сорочьих яйца…

Уже на дереве его ноздри уловили болотный запах тины — где-то близко была вода, а, значит, и рыба. Улыбнувшись, он хищно оскалил зубы, предвкушая как вцепиться в её нежное брюшко… Шумно сглотнув наполнившую рот слюну, Сергей спустился на землю и чуть пригнувшись быстро побежал в сторону озера. Он еще не знал, что это будет озеро; для него главное было то, что там есть пища.