Ритуал (СИ)

В этот чудный момент дверь кельи, в которой и находился Гарвель, приоткрылась, и в комнату, отчаянно виляя хвостом, ворвался щенок, увидав обожаемого хозяина, он взвизгнул от восторга и ринулся к нему, хвост принялся молотить воздух с такой силой, будто хотел оторваться и бежать уже самостоятельно. За пару шагов до размеченного багровыми линиями пола он остановился так резко, что ткнулся мордочкой в пол. Из пасти вырвался обиженный скулеж. Осторожно вытянув переднюю лапку Батор протянул ее к одной из линий, в короткой злой вспышке исчезла добрая половина крепкого когтя украшавшего лапу. Обиженно взвизгнув, щенок залаял на нагло сидящего в стороне хозяина, даже не повернувшегося в его сторону, будто с момента расставания не прошла целая вечность. Наконец Гарвель оторвался от своих размышлений, встал, рассеянная по узору сила рывком втянулась в тело демонолога. Словно почуяв перемену в окружающем мире, щенок рванулся к самому чудесному человеку на свете. Подхватив щенка на руки, Гарвель с трудом увернулся от его узкой мордочки, что так и норовила лизнуть в лицо.

— Ну все-все. — Неожиданно ласково проговорил демонолог, сам поразившись такому проявлению чувств. Щенок обрадованно тявкнул, польщенный таким вниманием, и моментально засопел, сомлев в руках всемогущего хозяина. А Гарвель с неожиданной жалостью отметил изрядно похудевшую мордочку с запавшими глазами. Кажется, на ней добавилось несколько крохотных шрамов. Кулаки сжались сами собой, захотелось немедленно найти и придушить того, кто это сделал. А лучше не придушить, а медленно кусочек за кусочком исторгать душу из еще живого бьющегося от ужаса тела, слушая мольбы о милосердии.

Наблюдающий за этой сценой Вальмонт с удовлетворением кивнул в такт своим мыслям, негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Чего тебе? — Не оборачиваясь, спросил Гарвель неприязненно.

— Девочка заговорила, тебе будет интересно. — Сказал инквизитор с интересом разглядывая демонолога.

— Кстати кто она? — Спросил Гарвель, бережно поддерживая щенка под теплое пузо.

— Дочь купца. — Ответил Вальмонт хмуро, мысли его вернулись к творящемуся в городе кошмару.

— Пойдем. — Сказал Гарвель, осторожно переступая начертанные на полу линии.

Короткий путь через узкий коридор привел в обеденную залу, все убранство которой составлял один непомерно длинный стол, за которым могли уместиться все храмовники и клир, да широкие дубовые лавки под стать столу. С самого краю стола сидели четверо оправившийся от ран: Павел, отмытый от крови Мстиша и заплаканная девчушка, та самая, которую Торкус тащил на своей груди из жуткой бойни, в которую превратился ее родной дом. Четвертым был могучий доминиканец. Впрочем, Гарвеля интересовала лишь девушка, да и то не она сама, а то, что она может рассказать о последних днях жизни своего отца. Встретив горящий взгляд демонолога, девушка сжалась, опустила глаза, ее щуплое тело передернулось.

— Не бойся дитя ты под защитой церкви. — Тихо проговорил Павел, услышав его слова, распрямилась, губы ее неуверенно разошлись, обнажая в робкой улыбке белоснежные зубы. Стараясь двигаться как можно более плавно Гарвель аккуратно, не делая резких движений, сел напротив девчушки и, немного подумав, сдвинулся чуть левее, чтобы девушка не могла встретиться с ним взглядом.

— Как тебя зовут девочка? — Спросил Гарвель ласково, подражая Павлу.

— Зарина. — Ответил девушка, вздрогнув, голос странного человека, от которого веяло угрозой и смертью, несмотря на попытку придать ему теплоты, все равно отливал металлом.

— Зарина, расскажи мне о своем отце. — Тихо попросил демонолог. От лица Зарины разом отхлынула кровь, а глаза заблестели готовые пролиться дождем слез.

— Ну-ну, все позади. — Подбодрил девушку Павел, от его теплых дышащих спокойствием слов по телу девушки пробежала теплая волна, смывая страхи.

— Мой отец был купцом. — Проговорила Зарина срывающимся голосом, не удержалась, горестно всхлипнула, рука старца успокаивающе погладила по спине, вновь влив порцию уверенности и спокойствия. Гарвель поморщился, задумался, формулируя вопрос.

— Как давно ты стала замечать за ним странности? — Спросил он наконец, основываясь на знании, что одержимым в один день не становиться.

— Какие странности? — Распахнула в удивлении глаза девушка.

— Раздражительность, резкие перемены в делах в отношении к родичам. — Пояснил Гарвель.

— Не было ничего, батенька всегда был добр ко мне. — С жаром проговорил Зарина, Мстиша до этого сидевший тихо недоверчиво хмыкнул, припомнив как озверевший, залитый кровью купец ломился в дубовую дверь с явным желанием принести в жертву собственную дочь. Припомнив злополучную ночь, девушка зарыдала в голос. Старец вновь принялся успокаивать ревущую девушку, а раздраженной очередной задержкой Гарвель в серьез подумывал опоить ее тем самым эликсиром, который на время убирал все эмоции за грань восприятия. Но по здравому размышлению пришлось отказаться от такого простого решения. Девушка просто умрет от горя, когда действие зелья закончиться и все эмоции наваляться разом с невиданной остротой. Не то, чтобы девушку было жаль, просто ни Павел, ни Вальмонт такого поступка не простят, а рушить хрупкое взаимопонимание пустившее ростки между ними не хотелось. Ситуацию спас Батор, каким-то чудом ухитрившийся выбраться из кельи и по запаху отыскавший своего богоподобного друга. С радостным тявканьем он целеустремленно пробежал залу, преданно ткнулся мокрым носом в ногу Гарвеля, мордочка его на миг замерла, стоящие торчком уши дрогнули. Быстро перебирая коротенькими пока еще лапками щенок ринулся к плачущей Заринке. Все еще ревущая девушка подхватила худенькое тельце щенка, целеустремленно карабкающегося к ней на колени. Жалобно поскуливая, Батор устроился у нее на коленях, заурчал, принимая ласку от тонких пальчиков девушки чешущих его за ухом и, как показалось Гарвелю, хитро взглянул в его сторону. Слезы на лице девушки моментально просохли, едва в ее руках оказалось крохотное дрожащее тельце щенка. Демонологу осталось только подивиться, откуда в ней внезапно взялись душевные силы, едва в поле зрения попал бедненький щенок, о котором нужно заботиться. Сделав зарубку в памяти разобраться и с этим загадочным фактом, Гарвель задал наводящий вопрос:

— Ну, хоть что-то случилось, перед тем как он обезумел? — Добавив участия в голос, произнес Гарвель, разглядывая устроившегося в тепле щенка, на хитрой физиономии которого проступило простое щенячье счастье.

— Захворал батюшка сильно, с постели считай и не поднимался, говорить не мог, только мычал. Все думали, что уж больше и не поднимется никогда. — Сказала Заринка всхлипнув, однако от слез все же удержалась.

— Склонял ли к ересям до болезни? — Спросил Торкус неожиданно, Вальмонт, и даже Павел поморщились от такой грубости.

— Нет. — Твердо ответил Заринка. — Батюшка был крепок вере, с тех пор как принял причащение в святом городе. — Пояснила она, поглаживая всхрюкивающего от удовольствия Батора.

— Как именно захворал? Что с ним было? Сколько болел? — Засыпал девушку вопросами Вальмонт.

— Выгнуло его дугой, так почитай неделю и пролежал. — Всхлипнула Заринка.

— Пожалуй, больше ничего интересного она сказать не сможет. — Бросил инквизитору Гарвель, тот хмуро кивнул. Взгляд демонолога упал на сидящего напротив стражника. Мстиша побледнел, но взгляд не опустил, губы его шевельнулись шепча молитву отгоняющую зло.

— Расскажи, как все произошло, как вел себя купец, что говорил, или кричал. — Попросил Гарвель, поймав на себе одобрительный взгляд Вальмонта. Павел зыркнул укоризненно и аккуратно вывел девушку из-за стола. Проследив за уводящим девушку прочь старцем, Гарвель вновь уперся требовательным взглядом в лицо Мстиши.

— Хрипел он только да рычал. — Ответил бледный стражник, вздрогнул, вспоминая жестокую гибель друзей.

— Хотя. — Добавил он повинуясь смутному порыву. — Кажется он выкрикнул что бьется во славу <Владыки>. — Припомни жуткую смерть Олега сказал Мстиша.