Тяжело в учении

Братья-разбойники жаждали отправиться в Школу в полном составе, однако в таком случае во дворце стало бы подозрительно тихо, и их отсутствие обязательно бы обнаружили. Потому, пораскинув мозгами, братишки решили, что с Ликой поедет лишь один, а второй останется дома и будет изображать бурную деятельность, дабы никто не заметил недокомплект. При жеребьевке повезло Святомиру (он вообще более везучий, может, потому, что намного хитрее братца), и Зар скрепя сердце остался во дворце, а Свят, под шумок опустошив один из чемоданов Лики («Все равно ты бы в него даже не заглянула!» — в ответ на возмущенный возглас сестры заявил он), благополучно добрался до желанной цели.

— А просто, по-человечески, попроситься нельзя было? — хмуро осведомилась Светлолика, пока я переваривала рассказ младшенького.

— Так бы ты меня и взяла, — насупился Святомир. — Забыла, как вредителем обозвала?!

— Вредитель и есть, — подтвердила нелестное мнение старшая сестра и, судя по залегшей между идеальными бровями морщинке, задумалась о том, какой части гардероба лишилась по вине неугомонного братца. Я ей совершенно не сочувствовала, потому что никак не могла понять, зачем, уезжая из дому даже на одни сутки, сестра всегда берет с собой целый ворох вещей, большую часть которых все равно не наденет. Кстати о доме…

— Лика, как это тебя муж отпустил? — не без ехидства поинтересовалась я.

— А она не спрашивала, — немедленно сдал сестру Свят. — Она ж у батюшки гостила, а потом якобы к себе засобиралась — мы с Заром случайно узнали, что на самом деле она к тебе едет!

Светлолика покраснела и попыталась отвесить младшему недостойную царской дочки затрещину, однако братишка привычно увернулся, успев прихватить с блюда последний пирожок и показать злой Лике язык.

— Значит, батюшка тоже не знает, что ты здесь, — равнодушно обронила я.

— Вик, ты же понимаешь… — замялась сестричка.

— Понимаю, — с тем же выражением кивнула я. Еще бы не понимать. Царские методы перевоспитания младшей дочери явно не предусматривали визитов родственников и прочие милые сердцу пустячки.

— Он уверен, что ты скоро вернешься, что не выдержишь и сдашься, — без малейшего зазрения совести наябедничал Святомир, облизывая сладкие пальцы, получил по рукам от воспитанной Лики и ничтоже сумняшеся вытер липкие ладошки о скатерть. Сестра только глаза закатила, но высказаться не успела — в дверь тихо постучали.

На пороге стояла Краснояра. Виновато улыбнувшись, она кивнула моим родственничкам и поманила меня в коридор.

— Это твой брат? — прямо спросила мастерица, не привыкшая ходить вокруг да около.

— Да, — созналась я, со стыдом припомнив, что представилась сиротой.

— У него талант, — пристально глядя на меня, сказала Краснояра.

— Талант, — уныло подтвердила я, понимая, к чему она клонит. — Но ничего выдающегося из него, увы, не получится…

— Почему? — озадачилась чародейка.

Вздохнув, я плотнее прикрыла дверь и кратко поведала ей историю непростых отношений моей семьи с магией.

Мне дар достался от матери, а вот в батюшкином роду сильных магов было очень мало, и все — через пару поколений. Однако кое-какая сила иногда перепадала и потомкам вне очереди, и в этот раз от щедрот магических досталось близнецам. Слава всем богам мира, что этих крох волшебства не хватило бы на нечто масштабное, но на мелкие пакости они вполне годились. Со временем, конечно, братишки научатся с пользой применять свою силу, а пока их умения и хотения не простирались дальше дурацких розыгрышей и прочих милых и не очень шалостей. Вроде того же вурдалачьего привидения, по сути являющегося сложной иллюзией, на создание которой нужно мало сил и много терпения и упорного труда. А ребятки, когда хотели, умели трудиться…

Краснояра разочарованно вздохнула, развела руками и удалилась, а я вернулась в комнату — и не удивилась, застав ее в слегка разоренном виде. Светлолика бессильно грозила кулаком забравшемуся на шкаф Святу, тот беспечно болтал ногами, не обращая внимания на подозрительный скрип, и гордо обозревал устроенный беспорядок. Я вздохнула и тихо порадовалась, что здесь нет Зареслава — на что способны работающие в команде братцы, я знала слишком хорошо. Выразить свое отношение к происходящему я не смогла — снова раздался стук, нетерпеливый, громкий и резкий, и дверь распахнулась, явив нашим взорам Лиона Ривенса собственной персоной. Рассмотрев нашу веселую компанию и с поистине королевским равнодушием проигнорировав ставший кокетливым взгляд Лики, наставник покачал головой и сообщил, что по семейным обстоятельствам выезд на практикум откладывается на следующий день.

— Наслаждайтесь, — пожелал напоследок мастер, и в его голосе послышалась плохо скрытая насмешка. Наверное, до меня он успел пообщаться с Лисом…

«И пусть земля нам будет пухом!» — додумала я, провожая взглядом все-таки накренившийся шкаф и с визгом сверзившегося с него братца…

Из-за бесконечных заданий Лиона я совершенно забросила танцы. Подготовка к балу в честь родительского дня тоже прошла мимо — я даже не знала, что этот бал вообще будет. А может, и знала — Ланка наверняка говорила, но мозг не воспринял незначительную на тот момент информацию. А теперь оказалось, что бал не только состоится — на нем обязательно нужно присутствовать. Насчет нужности я очень сильно сомневалась, однако Лика, любящая подобные мероприятия, со мной не согласилась, а на заявление, что у меня даже платья нет, мне щедро были предоставлены три чемодана сестринских нарядов. И тут я осознала, что попала…

Через два часа я проклинала все на свете, а Светлолика с упорством прирожденного палача продолжала упаковывать меня в одно платье за другим, не забывая при этом издеваться над моими волосами, потому как, видите ли, «к каждому наряду нужно делать особую прическу, иначе образ никак не оценить»! В конце концов, не выдержав издевательств, я попросту сбежала, когда Лика отвлеклась на очередную диверсию Свята, попытавшегося выкинуть из окна ее чемодан.

Послав братцу благодарственный воздушный поцелуй, я мышкой выскочила за дверь и помчалась в учебное крыло. Уж в подвале-то Светлолика меня точно не найдет! Забившись в первую же открытую лабораторию, я перевела дух. Да уж, вместо того чтобы ехать на практикум с Лионом, я бегаю по всей Школе от сестры в… а собственно, в чем? Я зажгла одиноко стоящую на полке свечу, нашарила там же осколок зеркала и оглядела себя. Платьишко было вполне милым — с короткими рукавами, скромным декольте и не особо пышной юбкой в пол. Только вот цвет подкачал. Я уныло вздохнула: белые волосы, белая кожа и белое платье делали меня похожей на очень печальное привидение умершей от истощения депрессивной девицы, не признающей туфель. Полюбовавшись на носки, после забега по коридорам утратившие первоначальную белизну, я нервно хихикнула. В голову закралась крамольная мыслишка — сдаться на милость Лики, но я нашла в себе силы отказаться от нее. Ничего, наши уже привычные, не испугаются, а гости Школы, подозреваю, за сегодняшний день такого насмотрелись, что на меня и внимания особого не обратят.

Высидев почти час в пропахшей пылью и реактивами тишине лаборатории, я решила вернуться. Бал вот-вот должен начаться, и Светлолика не захочет опаздывать, а значит, я в безопасности. Чтобы лишний раз не рисковать, я отправилась прямиком в актовый зал — уж там-то не будет Ликиных чемоданов, косметики и прочей чепухи! С такими мыслями я скользила по довольно прохладному полу, почти не замечая, как шарахаются студенты, родители и даже преподаватели.

— Бесья бабушка! — охнул кто-то, не успевший отскочить и словивший меня в свои объятия. — Ты живая или уже нет?!

— Сама не знаю, — буркнула я, отпихивая откровенно ржущего Алтэка. — И вообще, грешно смеяться над чужим горем, друзья так не поступают! Вот ты мне друг, а?!

— Друг! И готов тебе последнюю рубашку отдать! — ухмыльнулся Ал, демонстративно оттягивая ворот шелковой черной рубахи. Вот ведь несправедливость — в кои-то веки даже он похож на некроманта, а я, как всегда, тяну лишь на хиленькую жертву!