Милана Грей: полукровка [СИ]

— Не мотай так! — крикнул Коннон, я аж вздрогнула, но глаза не открыла. — Заново давай, только круги поменьше, — я сосредоточилась и повторила, учитывая «Не мотай так». — Тля! Милана, что ты представляешь? — напугал меня он, я чуть палочку из рук не выронила.

«Тля? — недоумевала я. — Он назвал меня насекомым, высасывающим сок из листьев? Или это он вместо «Блин»? Нет, не мог он меня насекомым назвать. Или мог?»

— Ну… — затупила я. — Кровь.

— Воздух и то эффективней!

— Я первый раз использую это заклинание. Хватит орать на меня! — не сдержалась я и крикнула на него.

Он взглянул на меня удивленно и спокойно сказал:

— Ладно. Попробуй ещё раз.

Ну, вот, теперь он подумает, что у меня нет фантазии, так ещё я и истеричка…

Я закрыла глаза, подставила палочку к руке, глубоко вдохнула. Воздух проходит через гортань, трахею, попадает в легкие, наполняет их, ребра раздвигаются. Я произнесла заклинания и начала медленно отводить палочку.

— Смотри, — тихо сказал Коннон.

Я открыла глаза: палочка наматывала ток, исходящий из ладони, на глухо трещащий шар, будто на клубок. Голубая нить сверкала и переливалась.

— Вау… — протянула я и нечаянно сбилась. Шар лопнул, обдав ладони теплом. Я взглянула на Коннона.

— Милана, — выдохнул он. После небольшой паузы Коннон поднял на меня взгляд и спросил, потирая шею: — У тебя есть воспоминания о ярких эмоциях?

— Ну, не знаю даже.

Коннон размышлял, почесывая затылок. Я, виновато опустив голову, наблюдала, как он расчищает ногой снег впереди себя. В голове не было ничего, что он требовал от меня, никаких мыслей, никаких идей. Его глаза коварно блеснули. Он посмотрел на меня исподлобья и поднял голову.

— Наверно, мистер Блек Фаст был прав, — сказал он, пристально смотря на меня. Его глаза не были равнодушными, они просили, предвкушали что-то. Когда они не скрывали его чувств, эмоций, глаза кардинально менялись, становились бездонными, глубокого серого цвета.

Я возмутилась: «Неправда! Далеко не правда! Я могу много, и мои родители погибли ни как глупцы… Как герои. Мои родители герои! Никто не смеет обвинять в этом меня и моих родителей». Во мне всё закипело, у меня было единственное желание — доказать, доказать, что Блек Фаст не прав.

Не ответив на глупое суждения, я закрыла глаза, и направила всю энергию на заклинание.

От злости рука тряслась. «Ви интерна!» — выкрикнула я, отводя волшебную палочку от ладони, и распахнула глаза. Молния наматывалась на растущий шар. Воздух наэлектризовался, шум шара стал громче.

— Отбрось его, — приказал Коннон, когда заклинание прилично разрослось.

Я дернула палочкой, и шар в секунду преодолел три метра и разбил в дребезги, выложенный вдоль каменной дороги, и оставил черное пятно на его месте. Я раскрыла рот.

— Получилось! Видел? — удивилась я. — Ты это видел? — уже широко улыбаясь, спросила я.

Коннон сдержанно усмехнулся, смотря на мое празднование. — Можно ещё?

— Давай.

Я ещё немного потренировалась, и Коннон потащил меня в школу. Несмотря на радость я чувствовала себя истощенной, даже голова побаливала и туго соображала. Наверно, по мне было видно, что я вся расклеилась, раз Коннон спросил, как я себя чувствую, на что я не стала врать и призналась, что плохо. Он дал мне карамельку — противно сладкую, но от неё мне стало полегче.

Коннон проводил меня до секции «Б», и мы распрощались.

Глава 17

Занятия проходили каждую ночь. Коннон доводил меня до истерики, его манера преподавать была далека от совершенства, но я поставила себе цель и шла к ней.

Единственное, что меня раздражало, — то, что когда я учила новые заклинания и тренировалась до изнеможения, он занимался своими делами: читал книгу с жуткой обложкой с черепом, что-то писал в тетрадь, зарисовывал — но как назло никогда не выпускал меня из вида и не давал мне расслабиться хоть на минутку.

Занимались мы на том же месте, после каждого занятия он кормил меня шоколадом, конфетами или кубиками сахара, говорил, что сладкое восстанавливает энергию и помогает работать моей глупой голове. Каждую ночь он провожал меня до гостиной «Б» класса, чтобы проследить, что я дошла и не свалилась по пути.

Темные маги продолжали держать школу в страхе. Учителя ждали, а мы искали информацию о Полукровке, но никак не могли понять, зачем она бездушным. За один день поля не спахать, да мы и за два дня не спахали, за три… В общем, мы до сих пор не знали, кто Полукровка, как узнать, кто она, и что от неё нужно темным.

Оливия занималась зельем, и как оказалось, оно было сложнее, чем мы думали. Большую часть времени мы искали ингредиенты. Зелье готовилось не один день, и вот на четвертые сутки мы, наконец, воспользовались им.

Сердце отбивало частый ритм. От волнения меня поташнивало. Но паники в нашей компании и так хватало, и я настойчиво пыталась взять себя в руки.

— Надо проверить, действует ли оно правильно, а то вид у него … эм… заторможенный, — рассматривал Эвана Оливер. Он волновался, что кто-нибудь зайдет в кабинет математики, куда мы притащили старосту, угостив пирожком с зельем.

— Спросите у него что-нибудь, — посоветовал Фред через приоткрытую дверь, стоя на шухере.

— Эм… — потерянно протянул Оливер. — Эван, что у тебя сломано из частей тела?

— Нога, — ответил он, смотря в никуда.

Оливер улыбнулся: зелье работает — но потом он вернулся к серьезному выражению лица, вспомнив об опасности ситуации.

— Тебе нравится Диана? — спросила Оливия.

— Оливия, — воскликнула я. — Мы не для этого мучились с зельем.

Оливия виновато опустила голову, но с неприличным любопытством продолжала ждать ответа.

— Да, — ответил Эван, влюблено закатывая глаза и улыбаясь, как идиот.

И Оливия расплылась в улыбке. Я одарила её злобным взглядом, и она стала посерьезней, но стоило мне отвернуться к Эвану, как она снова довольно заулыбалась.

— Эван, — обратилась я к нему. Он повернул ко мне голову, но смотрел не на меня, вдаль. –

Кто Полукровка?

— Не скажу.

— Что? — ахнула я и посмотрела на Оливию, она тоже не понимала, в чем дело.

— Может не правильно вопрос поставила? — размышляла она. — А если так: Эван, — он повернул к ней голову, — кто Бладмикс?

— Не скажу.

— Ты охренел, что ли? — выкатила глаза Оливия.

— Эван, как зовут Бладмикс — Полукровку, как её зовут? — попыталась я.

— Не скажу, — словно под гипнозом, твердил он.

— Нет, реально охренел! — возмутилась Оливия, недовольно мотая головой.

— Оливия!

— Что, не так, что ли?

Я цыкнула, разводя руками, не в силах с ней справится. Взглянув на Эвана, медленно мотающего головой в разные стороны, и убрав волосы с лица, я приложила холодную ладонь ко лбу.

— Не знаю, что делать, — призналась я.

— На нем заклинания, он не может раскрыть Полукровку, — догадался Оливер.

— Ну, а как тогда узнать? — спросила Оливия. Мы вопросительно смотрели на него, пока он размышлял.

— Эван, — начал Оливер, когда идея родилась в его голове. — Как распознать Полукровку?

— Она помечена, — ответил он.

— Мотай! — крикнул Фред, влетев в кабинет. — Учительница!

Мы выскочили, поскальзываясь на гладком полу. «Релакс», — дотронулся волшебной палочкой до Эвана Оливер. Староста «Б» класса развалился на полу кабинета математики, выронив из рук костыли. Фред захлопнул дверь, и мы поспешили скрыться.

— Что за метка? — спросил Оливер, когда мы, накидывая епанчи, вышли на аллею. — Может Блек Фаст Полукровка? — предложил он. — Или Сэм?

— Оливер, если тебе кто-то не нравится, это не значит, что он Полукровка! К тому же мы знаем, что это девушка из нашего класса, — сказала Оливия.

Миса! Как я раньше не догадалась? Но идти к ней было глупо, тем более я могла ошибаться.

— Нам что теперь ходить и разглядывать всех из класса? — спросил Фред.

Мимо прошел парень, он поздоровался с Оливером и Фредом, те только и бросили ему